– Не забывай, мои детективы вытащили твое издательство со дна.
– Не забывай, – в тон ей ответил Морис – Что кроме меня никто не хотел их брать. Мы держимся за концы одной и той же веревки, миссис Уотерхейм, так что будь поучтивее с Кроувом, малый напуган твоим пренебрежением к обязанностям, а в наше время сложно найти помощника за гроши, которые он получает, однако, я вижу в нем потенциал коммивояжера, а значит перед ним будут открыты все двери. Либо он закончит свои дни швейцаром в Дорчестере.
– По-твоему, мне пять лет, чтобы за мной бегала нянька?
– Разве все писатели не мечтают об этом? – улыбнулся Морис – Чтобы им подносили бумагу для автографов, а потом за ручку вели по великосветским мероприятиям?
Аделаида посильнее сжала телефонный провод.
– Ты должно быть путаешь меня с Розлин Бэйл – мрачно ответила она.
– Рад, что мы наконец перешли к делу – изменился тон Мориса до деловой хватки – У меня появились сведения, что Розлин собирается написать свой первый детективный роман. Аделаида, ты ведь понимаешь, что это значит?
Аделаида понимала, но извлечь из себя покорное «Понимаю» в ответ не могла.
– Что ты предлагаешь?
– Выпустить роман раньше срока и укрепить тебя на вершине детективного жанра. Побольше цветочного флера и убийств, что так прочно пустили корни в умах дам за сорок. Отойди от сантиментов. Режь по живому!
– Как насчет жестокое убийство редактора с помощью корзины с лилиями?
– «Белая лилия, черный яд», Аделаида – почти по-дружески ответил Морис – Ты повторяешься.
Аделаида бесшумно чертыхнулась.
– Попробуй рододендроны – то ли с усмешкой, то ли серьезно напоследок посоветовал Морис ей – Они сейчас в моде. Как и бегонии.
В трубке раздались гудки, и Аделаида обессиленно приделала ее к рычагу. Она двинулась к стеллажу с книгами, где долго бродила глазами по аляпистым заголовкам своей цветочной серии. «Настурции в бисквите», «Белая лилия, черный яд», «Смерть в сирени», «Хризантемы по пятницам», «Тело в вересковой пустоши», «Пион для миссис Монтегю», «Три веточки лаванды». Все было, тюльпаны, наперстянки, кувшинки. Аделаида остановила палец на корешке ботанического справочника и вытянула потрепанную книгу. Конечно, пробежала взглядом она по содержанию, в мире еще множество цветов, но они же должны вдохновлять, ткать историю, просто быть ядовитыми на худой конец, шла она обратно, гипнотизируя убористый список с названиями.
– Что-то вы долго – жуя тост, высказал Герхард, когда Аделаида сомнамбулистически появилась в проёме кухни – Так чем вы собираетесь заняться?
Герхард спрашивал с надеждой, что Аделаида поможет ему с калиткой, но Аделаида застыла с гримасой досады и смирения на лице.
– Очевидно, – взмахнула она жестом полководца – Я собираюсь заняться написанием своего нового детективного романа!
Не слишком ловко, опасаясь выронить прихваченную книгу, Аделаида сорвала с крючка соломенную шляпу и двинулась в сад, подхватив с тумбочки кипу листов и проклиная на чем свет стоит Александра Белла. Как хорошо должно быть, думала она, запрятываясь в глубине сада, было без электричества. Никто не мешал Поуису строчить его восемьсот страничные готические романы при свете керосинки, дожидаясь, пока письма издательства доберутся до него в глушь Уэльса. Или Лоуренсу, который преспокойно сменял хижины по всей Европе, пока редактор должно быть отыскивал его в мексиканском проливе или в лачуге на Этне. Аделаида впервые пожалела, что у нее нет ирландских корней.
А Герхард, пораженный столь не похожим на тетю поведением, только пожал плечами. Сам он собирался приступить к делам не раньше обеда и расправив газету до состояния выглаженной рубашки принялся не перечитывать, на случай, если какую-то маленькую заметочку или некролог он всё-таки упустил.
После обеда Герхард нашел в себе силы встретиться с калиткой. День был долгим и пыльным, и Герхард провозился в саду до пяти часов, безуспешно пытаясь найти причину скрипа.
– Знаете, тетя – после безуспешных попыток посетовал он, вторгнувшись в писательскую обитель Аделаиды – Давайте лучше вызовем викария. По-моему, в этой калитке томится призрак! Обычные петли не могут так скрипеть.
– Уверена, – оторвалась Аделаида от заметок – До тебя они скрипели гораздо меньше. На кухне под раковиной есть лейка машинного масла. Попробуй воспользоваться ею.
Герхард идти за лейкой не спешил, вместо этого он, потягиваясь, подошел к бирючинной изгороди и вытянул голову на соседние участки.
– Отсюда можно увидеть дом Эшпертона – пробормотал он, свесившись – И дом миссис Пинч. А вы ничего не видели в то утро?
– Правую сторону окна закрывает декоративный виноградник.
– А калитка? Она была открыта?
– Калитки никогда не запираются, Герхард, мы же не в Берлине.
– А что вы можете сказать об этой миссис Пинч? Она восхищалась Эшпертоном. Восхищалась довольно подозрительно – рассуждал он – Давняя обожательница отомстила за безразличие в порыве чувств?
– Вдова аптекаря – скучающим тоном ответила Аделаида – Выращивает потрясающей пышности георгины, если это как-то поможет в твоем страстном расследовании – она обернула на Герхарда искренне непонимающее лицо – Где ты набрался подобной чепухи?
– А вторая? – не обратил внимания Герхард – Такая грузная дама?
– Мейбл Фоули? – тон Аделаида стал более заинтересованным – Что ж, Мейбл Фоули – протянула она – Более подозрительное лицо. Да, пожалуй – Аделаида задумчиво пожевала губы.
– Ну не тяните!
– Мейбл не очень любят другие садоводы – Аделаида словно намеренно неспешно вышла из-за стола – По вечерам она смущает всех своим фонарем на лбу. Возится в земле ночью. Но тебя может заинтересовать не это. Подойди – она свернула к проходу между домами – Вон там.
– Что? – подслеповато присмотрелся Герхард к чему-то скрытому в клумбах – Какой то ягодный куст.
– Волчье лыко – произнесла Аделаида – Его ягоды очень ядовиты. Мейбл не раз ругали на конкурсах за то, что она выращивает небезопасные растения. В прошлом году разгорелся большой спор из-за наперстянок. Их легко спутать с шалфеем, и ей пришлось их выкосить. Но недавно я заметила, что Мейбл нашла наперстянкам замену – Аделаида тоже в задумчивости посмотрела на куст – Этот участок не просматривается из окон соседей, и она попыталась скрыть кустарник за компостной кучей.
– Как вы его углядели? – поразился Герхард.
– Случайно – признала Аделаида – Собака Гринов забежала в сад, пришлось обойти дом.
– Эшпертона могли отравить…
– Могли – махнула рукой Аделаида – Но волчье лыко, пусть и скрытое за компостом, не самый лучший способ разделаться с соседом. Правда вскроется, как только полиция обследует ее сад.
– Но полиция даже не подозревает об этом! Почему вы на нее не донесли?
Аделаида снова задумчиво посмотрела за изгородь.
– Не в моих правилах вмешиваться в чужие дела.
– А по-моему, все это наводит на определенные мысли.
Аделаида вернулась к столу.
– Калитка, Герхард – она волевым движение нацепила на нос очки – А то кто-нибудь незаметно продкрадется к тебе ночью.
Герхард трусовато оглянулся. Когда он ушел, Аделаида избавилась от вида напускной серьезности, и от своих заметок, превратив их в бумажный ком, и недовольно покосилась на ботанический справочник.
А Герхард, вооружившись лейкой, пытался и так и эдак пристроить ее к болтам. Петли продолжали безнадежно скрипеть.
– Вы будете чинить это до Рождества, или у вас есть хоть какая-нибудь инструкция? – раздался над ним твердый голос.
Герхард поднял голову. Перед ним стояла девочка-подросток в темно-синей клетчатой школьной форме, позой больше напоминающая римского солдата. Под мышкой у нее была зажата книга, на плече болталась школьная сумка со значками, а пиджак топорщился набекрень. Она смотрела на Герхарда с насмешливо, но Герхард решил, что так только кажется из-за веснушек.
– Дарси Уотерхейм – протянула она липкую руку.
