Несравненный. Том 1 - Сиши Мэн

– Господин, нам тогда… – не выдержав, начал было Пэй Цзинчжэ.

Даже если этот камень и не был тем самым нефритом, он все равно привлек всеобщее внимание: развернулась настоящая борьба. К тому же слухи о пропаже нефрита Небесного озера уже давно разошлись по городу, и многие сведущие господа тайно уже знали об исчезновении хотанской драгоценности; именно поэтому появившийся на торгах самоцвет и вызвал гораздо больший ажиотаж, чем все остальные диковины.

– Погоди еще немного, – произнес Фэн Сяо.

Вскоре стоимость камня дошла до трех тысяч лянов. Видя, что гости продолжают накидывать цену, второй господин подал знак, и Пэй Цзинчжэ выкрикнул свою ставку: пять тысяч лянов серебром и десять золотистых жемчужин Южного моря вдобавок.

В зале тут же воцарилась тишина.

Многие гости повернулись на звук и уставились на юношу и его спутников.

Цуй Буцюй сильнее закутался в плащ – до самого подбородка – и сел боком, желая скрыться от ненужных взглядов.

Фэн Сяо нарочно пододвинулся к нему поближе:

– Чего ты так стесняешься? Ты же не юная девица, ну увидят тебя – и что с того?

– Зато вы так себя выпячиваете, что мне не по себе: останусь сидеть рядом – не замечу, как мне ночью во сне голову открутят, – холодно заметил Цуй Буцюй.

Второй господин, рассмеявшись, приобнял его за пояс:

– Пока я рядом, спи без забот, уж я-то сберегу твой сон!

Цуй Буцюй вдруг вскочил и молниеносно отвесил Фэн Сяо пощечину. Все произошло так быстро, что, даже будучи выдающимся мастером боевых искусств, тот не успел ни остановить его, ни уклониться: оплеуха настигла второго господина на полпути.

– Бесстыжий развратник, второй Дэнту Цзы! – при всех обрушился на него Цуй Буцюй. – Мало того, что мою сестру отнял, так еще и меня не пощадил! Я, ничтожный даос, аж в Люгуне попытался скрыться от тебя, но ты и сюда явился! Неужто тебе законы не писаны?!

Даос, на котором теперь сошлись все взоры, говорил гневно, держался грозно. Его суровое лицо побледнело от праведной ярости: всем своим видом он напоминал бамбук, что хоть и гнется под тяжестью снега, но не ломается.

Фэн Сяо даже на миг потерял дар речи: он никак не ожидал ничего подобного. До сих пор Цуй Буцюй покорно терпел, скрывая все свои мысли и чувства, но сейчас вдруг привлек всеобщее внимание, и теперь все присутствующие смотрели на второго господина совсем другими глазами.

«Вот уж точно – в застойной канаве лодка перевернулась! – подумал Фэн Сяо. – Пожалуй, я впервые так оплошал».

016

Договорив, Цуй Буцюй прикрыл рот рукой и зашелся кашлем: чем дальше, тем сильнее. Ему даже пришлось наклониться, и спина его слегка подрагивала: заиндевевший бамбук продолжал сопротивляться ветрам, изогнувшись под весом налипшего снега

За минувшие два месяца известность обители Пурпурной Зари в Люгуне стремительно возросла. Разумеется, не все из присутствующих были местными, но немало нашлось и тех, кто знал Цуй Буцюя. Послышались возгласы:

– Настоятель Цуй!

– Что случилось?

– Вам помочь?

– Да как могут столь гнусные, мерзкие дела твориться средь бела дня! Спускайтесь, настоятель Цуй, мы тотчас заявим властям! – подхватила толпа.

Откашлявшись, Цуй Буцюй горько усмехнулся:

– Господин Фэн – служащий чертога Явленных Мечей, расследует дело о гибели хотанского посла и настаивает, что я как-то причастен к случившемуся, вот и задержал меня. Даже если вы отправитесь к самому уездному главе – бесполезно. Я признателен за ваше участие, но я просто… просто не выдержал.

Он снова закашлялся, да так сильно, что по щекам его покатились слезы. До истинной причины никому дела не было: все видели лишь немощного настоятеля с заплаканными глазами и никак не могли не проникнуться к нему жалостью.

Даже Линь Юн, всей душой восхищавшийся Фэн Сяо, при виде сей сцены невольно задался вопросом: неужели столь возвышенный на вид господин мог оказаться таким подлецом, да еще и нарочно прицепиться к этому чахоточному, который, казалось, и так был на последнем издыхании? Юноше тотчас стало ясно, отчего Второй Фэн пренебрегал обществом его – Линь Юна.

Он уже было начал всерьез раздумывать, не разыграть ли и ему перед Вторым Фэном картину «Си Ши захворала – сердечко ее разбилось», но тут Цуй Буцюй упомянул, где именно служит Фэн Сяо, и вот эта деталь Линь Юна потрясла еще больше. Поскольку семейство Линь было вхоже во дворец, юноша знал куда больше обычного человека из цзянху, а потому был наслышан о том, что крылось за тремя словами «чертог Явленных Мечей». Прежде он не знал, кем был Второй Фэн, и смел вынашивать в его отношении неподобающие намерения. Теперь же, вспоминая об этом, Линь Юн мог только посмеяться над собственной самонадеянностью.

Торги палат Драгоценного Перезвона вынужденно приостановились. Распорядитель, хоть и был человеком чрезвычайно находчивым, замер в изумлении, не зная, что и делать. Фэн Сяо тем временем расхохотался.

– Говорят, что отведать одновременно и рыбы, и медвежьей лапы невозможно, но я стремлюсь заполучить все лучшее. Ваша младшая сестра прекрасна, точно белый нефрит, нежна, словно свежевыпавший снег, вы же – умны и находчивы. Что удивительного в том, что я хочу распоряжаться вами обоими? Чертог Явленных Мечей стоит в глазах государя наособицу – да и к чему приплетать закон из-за такого пустяка? А-Цуй, твою сестрицу я уже приручил, а ты все никак не подчинишься. Ежели согласишься остаться, то ручаюсь, отныне будешь вкусно есть да крепко пить, ни в чем не познаешь нужды и обиды от меня никакой не стерпишь!

Он зло улыбнулся Цуй Буцюю, словно у того и впрямь была младшая сестра, которую Фэн Сяо забрал в свою опочивальню любовницей.

«У тебя планы, достойные самого Чжан Ляна, а у меня – осадная лестница. Терять нечего, так не проще ли разбить треснутый горшок? И кто кого теперь боится?» – подумав так, Цуй Буцюй холодно усмехнулся и заговорил:

– Да разве ты способен привязаться к кому-то по-настоящему? Сестра рассказала мне о таких твоих пристрастиях, что и говорить-то совестно! Ты мало того, что раздеваешься донага да заставляешь ее хлестать тебя кнутом, так еще и чем больнее, тем лучше! А если она бьет тебя недостаточно сильно, ты потом еще и ее истязаешь до полусмерти. Что, думал, никто о том не прознает?!

Поднялся гвалт.

Пэй Цзинчжэ молчал. Его уже трудно было чем-либо удивить, и теперь он с каменным лицом наблюдал за тем, как эти двое хаяли друг друга на чем свет стоит, втаптывая в грязь свое доброе имя.

Линь Юн открыл рот от изумления, на лице его явственно читался испуг. В голове юноши не укладывалось, чтобы столь благородный Фэн Сяо мог втайне предаваться подобным развлечениям. Пусть он и сам праведностью не отличался, но, по крайней мере, таких дурных пристрастий не имел…

Уголки рта Фэн Сяо дернулись.

Он-то думал, что быстро нашелся с ответом и достаточно жестко осадил даоса, но оказалось, что за одними высокими горами скрывались другие – еще выше прежних. Иными словами, он никак не ожидал, что встретит достойного противника, и что из ниоткуда появится какой-то Цуй Буцюй, еще более острый на язык, чем он сам.

Так они и застыли, сверля друг друга взглядами. Наконец Фэн Сяо решил заключить краткое перемирие и вернуться к делу.

Он одернул рукава и обратился к распорядителю:

– Это частные дела семейства Фэн, посторонним не стоит из-за них беспокоиться. Ежели у кого-то остались сомнения, можете обратиться в чертог Явленных Мечей. Торги еще не закончились, нельзя же оборвать все так, на полпути, верно?

Словно очнувшись ото сна, распорядитель поспешно заговорил:

– Перед вами прекрасный нефрит, и кому он достанется – до сих пор неясно. Господа, прошу вернуться на свои места!

Цуй Буцюй снова уселся. Теперь он выглядел спокойным и беззаботным. Хоть настоятель и очутился в руках Фэн Сяо совершенно случайно, теперь это стало частью игры, которую он вел. И раз уж ему пришлось самому стать одной из фигур на доске, уйти раньше времени он никак не мог, но зато мог позлить второго господина.