Несравненный. Том 1 - Сиши Мэн

Он достал парчовый мешочек и протянул его госпоже Сюэ. Развязав его, женщина застыла от удивления: мешочек оказался набит круглыми увесистыми золотистыми жемчужинами Южных морей, мягко сверкающими в лучах утреннего солнца.

Красивое лицо незнакомца и щедрое подношение сделали свое дело: теперь госпожа Сюэ была совсем не против позвать барышню Юньюнь раньше положенного времени. Да что там! Она не отказала бы Чжансунь Бодхи, даже пожелай он, чтобы она лично составила ему компанию.

– Прошу, пожалуйте, господин, Юньюнь сейчас выйдет! – сказала она.

Чжансунь Бодхи слегка кивнул и незаметно окинул взглядом комнату. Мелькнула чья-то легкая тень и тут же скрылась из виду.

Разумеется, дабы избежать лишнего внимания, им с Цяо Сянь лучше всего было бы прийти поздним вечером, когда в переулок толпами валили гости: среди разряженных посетителей в дымке курящихся благовоний затеряться проще простого.

Но и противнику ночью скрыться будет легче. Посоветовавшись, они поступили наоборот: явились днем, решив, что так будет проще застигнуть неприятеля врасплох. Кто знает, быть может, хотя бы так у них получится выманить змею из норы.

Терема переулка Весенних Ароматов высились один над другим, соединяли их бесчисленные петляющие переходы и коридоры. Воздух благоухал, всюду и впрямь царил дух, присущий женским покоям. Ступая следом за госпожой Сюэ, Чжансунь Бодхи подумал, что в такой обстановке спрятаться проще простого: даже если на поиски пропажи явится мастер боевых искусств, беглецу только и нужно будет затаить дыхание да немного помолчать – шелест растений в саду, пение птиц, плеск рыбок и шорохи насекомых надежно скроют его присутствие, позволяя остаться незамеченным.

– Перед вами покои Юньюнь, можете войти. Возможно, она еще не проснулась, – с улыбкой сказала госпожа Сюэ.

Хотя барышня Юньюнь торговала не только искусством, но и телом, попасть к ней мог далеко не каждый желающий. Чжансунь Бодхи не поскупился: за мешочек золотых жемчужин он мог бы получить не одну Юньюнь, а целых десять таких девушек.

Когда госпожа Сюэ ушла, мужчина дважды постучал в двери. Вскоре те отворились, но путь ему преградила молодая служанка.

– Я пришел к Юньюнь, – сообщил Чжансунь Бодхи.

– Разве вы не знаете правил? – сердито упрекнула его девушка. – Барышня днем не принимает. Уходите, а то охрану позову!

– Меня привела госпожа Сюэ, – возразил гость.

Служанка замерла от неожиданности, ее сердитое личико тут же сделалось расстроенным, но лишь на одно мгновение.

– Тогда входите, господин, – спокойно сказала она. – Придется просить вас немного подождать в зале: барышня Юньюнь еще не проснулась, я пойду разбужу ее.

– Будьте так добры, – кивнул мужчина.

Покои были украшены с большим тщанием. Внимание Чжансунь Бодхи привлекли желтые цветы сливы в вазе у окна, он подивился про себя: откуда им взяться ранней весной. Только подойдя ближе, мужчина понял, что цветы сделаны из шелка. Просто работа была настолько тонкой и аккуратной, а окрас – столь искусным, со всеми оттенками света и тени, что со стороны цветы не отличить от настоящих.

– Красиво? – раздался сзади нежный женский голосок.

– Красиво, – Чжансунь Бодхи обернулся. – Ваша работа?

Юньюнь молча улыбнулась. Ее черные шелковистые волосы были небрежно собраны на затылке, поверх тонкой сорочки она лишь накинула свободное верхнее одеяние, что придавало ее облику особое томное очарование.

Многие богачи не жалели денег ради Юньюнь: танцевала она, как никто другой, и всем хотелось добиться именно ее благосклонности. Разумеется, нежных яшм в переулке хватало и в других местах, но все слетались именно к ней, дабы потешить свое самолюбие. Юньюнь все это прекрасно понимала, оттого и держалась не так напыщенно, как другие известные певички и танцовщицы веселых домов.

– Главное, что глаз радует. К чему допытываться, откуда эта красота взялась? – наконец произнесла она. – Господин, как так вышло, что вы ворвались к нам днем, и даже госпожа Сюэ вас не остановила?

– Мешочек золотистого жемчуга, – коротко ответил Чжансунь Бодхи.

Юньюнь сразу все поняла и смущенно улыбнулась:

– Тогда ясно, отчего вам сделали исключение, – она тут же прильнула к нему, взяв за руку.

Но Чжансунь Бодхи высвободился из ее объятий.

– Я хочу увидеть ваш танец.

Юньюнь прыснула со смеху.

– Уж не смущаетесь ли вы, господин, раз хотите начать с танцев? Это можно, только здесь нет музыкантов. Могу разве что позвать служанку, чтобы та сыграла нужную мелодию на пипе.

– Я не смущаюсь, – ответил посетитель, – и не собираюсь прикидываться бескорыстным. Я и вправду хочу лишь увидеть ваш танец.

Он говорил совершенно спокойно, лицо мужчины совсем ничего не выражало – ни тени улыбки, – оттого и слова его звучали еще серьезнее.

– Вы помните эту золотую шпильку? – Чжансунь Бодхи вынул из рукава украшение для волос и протянул его Юньюнь.

Сначала она растерялась, но затем будто что-то припомнила.

– Неужели это были вы, тогда, в Восточном тупике…

Мужчина кивнул.

– Восемь лет назад один юноша скитался по улицам. Он страдал от голода и холода и едва не умер тогда, но вы отдали ему золотую шпильку и велели заложить ее, дабы пережить трудные времена. Когда появились деньги, он выкупил украшение и с тех пор всюду носил его с собой, а сегодня нарочно пришел вернуть ее, дабы отплатить добром за добро.

Юньюнь долго смотрела на украшение, слезы наконец наполнили ее глаза и, не удержавшись, упали прямо на ладонь Чжансунь Бодхи.

– Прошло восемь лет, – проговорила она. – Вы возмужали, а я состарилась.

– Если хотите, я выкуплю вас, – сказал мужчина.

Юньюнь вытерла слезы, покачала головой и улыбнулась:

– Мне нравится так жить: я окружена всеобщим вниманием и могу прожигать дни в нескончаемых удовольствиях и роскоши. Не тревожьтесь обо мне, а шпильку оставьте себе на память. Я станцую вам любой танец, какой только пожелаете.

Вспомнив то давнее мимолетное происшествие, барышня Юньюнь стала гораздо приветливее с гостем и держалась теперь уже без прежней любезной отчужденности.

Чжансунь Бодхи посмотрел на нее глубоким взглядом и спрятал шпильку обратно в рукав.

– Тогда станцуйте «Пьянящий весенний ветер».

Тем временем в палатах Драгоценного Перезвона гости повскакивали с мест, тихий зал в мгновение ока забурлил, все повытягивали шеи, пытаясь разглядеть в руках девушки прозрачный нефрит, сверкающий на солнце.

И без ручательства палат даже тот, кто ничего не смыслит в самоцветах, понял бы, что перед ним настоящая драгоценность.

– Это же нефрит Небесного озера, да? – не удержался от вопроса Пэй Цзинчжэ.

Все трое предполагали, что пропажа вполне может оказаться здесь, на торгах, однако никто и подумать не мог, что камень вот так в открытую выставят на продажу. Но если сейчас чертог Явленных Мечей объявит о себе и изымет нефрит, не пойдут ли все ухищрения их противника прахом?

«Тогда, быть может, это подделка?» – следом пришло в голову Пэй Цзинчжэ.

Но раз палаты Драгоценного Перезвона выставили камень на всеобщее обозрение, просто так забрать его уже нельзя. А значит, только заполучив его, они смогут установить, настоящий это нефрит Небесного озера или же нет.

– Поскольку происхождение сей вещи сомнительно, палаты Драгоценного Перезвона не решаются вынести окончательное суждение о ее ценности, – продолжал распорядитель. – И потому начальная цена ниже, чем у прочих диковин – всего пять гуаней. Ежели, глубокоуважаемые гости, вы готовы дать за нее больше, прошу, не стесняйтесь повышать цену.

Едва мужчина умолк, как кто-то тут же выкрикнул:

– Шесть гуаней!

Стоимость камня все росла и росла и вскоре дошла уже до пятидесяти гуаней. Но торги были в самом разгаре: гул голосов не стихал, гости предлагали за нефрит все больше и больше. Даже Линь Юн, до сих пор лишь молчавший, присоединился ко всеобщему гвалту и, видя, что торги кончатся еще не скоро, сразу назвал цену в сто гуаней, но кто-то тут же дал еще больше.