Несравненный. Том 1 - Сиши Мэн

Затем на торги выставили еще две старинных вещи: гуцинь Зеленый шелк и меч Белая радуга.

Гуцинь тот был на слуху, да и меч считался добрым, поэтому люди сразу оживились, и многие принялись предлагать свою цену, желая заполучить вещицы себе. Фэн Сяо как будто обратил внимание на Зеленый шелк и несколько раз даже назвал свою ставку, однако в конце концов какой-то господин дал за гуцинь три тысячи лянов серебром, и инструмент ушел к нему. Биться до последнего Фэн Сяо не пожелал и потому отступил.

Цуй Буцюй, впрочем, заметил, что тот хоть и решил сдаться, на самом деле и впрямь хотел заполучить гуцинь. Монах невольно задержал на Фэн Сяо взгляд. Второй господин тотчас это приметил и повернулся к настоятелю, губы его изогнулись в улыбке:

– Не нужен мне Зеленый шелк, у меня есть сокровище куда больше и лучше. Хочешь взглянуть?

Даос не сразу нашелся с ответом. Он был не из тех, кто вечно заикается да запинается, и при желании мог осадить собеседника так, что тот сразу замолк бы, потеряв лицо. Не был Цуй Буцюй и трепетной барышней, что теряется от смущения да заливается краской до самых ушей. Однако прежде ему не пришлось бы и слово тратить на подобного хама: рядом всегда был кто-то, готовый вступиться. Теперь же, что называется, тигр спустился в долину, и ему приходилось идти в бой самому: встречаться с противником лицом к лицу и вступать в словесный поединок.

Он лишь на мгновение замешкался, а затем невозмутимо произнес:

– Жду не дождусь, господин. Прошу, доставайте.

Фэн Сяо дважды прищелкнул языком:

– А-Цюй, как же ты неосторожен! Ведь все сущее обладает духом! Разве можно так – «доставайте»? Должно говорить – «почтительно извлеките обеими руками»!

– Боюсь, ежели ваше сокровище почтительно извлечь, оно тут же сделается не больше фаланги пальца, – ядовито заметил Цуй Буцюй. – И смотреть будет не на что.

– Вообще-то я вел речь о цине, – нарочито удивился второй господин. – Неужто ты заподозрил, будто я говорю о чем-то ином?

Цуй Буцюй криво усмехнулся:

– Да и я говорил о цине. С чего вы взяли, что я говорю не о нем?

Пэй Цзинчжэ молча наблюдал. Слушать беседу этих двоих уже было выше его сил, и, чтобы хоть как-то скрыть упрямо ползущие вверх уголки губ, он поднес ко рту чашку с чаем.

Тем временем Фэн Сяо выразительно взглянул на Цуй Буцюя – мол, полно тебе изворачиваться – и продолжил:

– Тогда скажи-ка, разве есть на свете цинь, что может меняться в размерах?

– Не так давно Ли Сюаньцзи из терема Небесного Творения сделал такой складной цинь, – отвечал даос. – В сложенном виде он размером с ладонь, в развернутом – величиной с пипу. Господин Фэн, вы же из чертога Явленных Мечей, разумно полагать, хорошо осведомлены обо всем, что происходит в мире. Как же так вышло, что ничего не знаете о такой диковинке?

Фэн Сяо улыбнулся:

– Не сомневаюсь, что Ли Сюаньцзи – мастер искусный и способный, но мой цинь наверняка лучше его инструмента и превосходит даже этот, – он кивнул вниз, на продолжающиеся торги. – Впрочем, Зеленый шелк – гуцинь знаменитый, мало кому доводилось увидеть или услышать его. Славно было бы одолжить его на пару дней, чтобы поиграть вволю.

– Покупателя зовут Цуй Хао, он из семейства Цуй, что живет в Болине, происходит из побочной ветви и приходится главе рода внуком, – тут же сообщил Цуй Буцюй. – На восьмой день следующего месяца у его деда Цуй Юна день рождения. Тот всю жизнь любил музыкальные инструменты и всегда по-особенному относился к Цуй Хао. Зеленый шелк, должно быть, подарок деду.

Следом вынесли еще несколько ценных вещиц, которые быстро продались одна за другой. Гости палат Драгоценного Перезвона в деньгах уж точно не нуждались. Время от времени покупая при всех какую-нибудь дорогую диковину, можно было не только показать свое особое положение, но и самолюбие потешить. Потому, даже если цена взлетала чересчур высоко, все равно находились те, кто продолжал торговаться, желая завладеть приглянувшейся безделицей. Фэн Сяо с Пэй Цзинчжэ всех покупателей не знали, зато Цуй Буцюй сходу и без запинки рассказывал им о каждом. Послушав его, Фэн Сяо пришел к заключению, что, вероятнее всего, никого из присутствовавших можно не считать подозреваемыми.

Близился полдень. Половину всех товаров, выставленных сегодня на торги, уже распродали. Слуги палат разнесли горячие блюда и закуски к чаю, так, чтобы гости не чувствовали голода и ничто не отвлекало их от ожидания новых диковинок.

Пэй Цзинчжэ не мог усидеть на месте, то и дело вскакивал на ноги, сомневаясь, появится ли вообще нефрит Небесного озера на торгах. Глядя на совершенно спокойных Фэн Сяо и Цуй Буцюя, сидевших как ни в чем не бывало, он брал себя в руки и опускался обратно за стол.

Тут распорядитель произнес:

– Следующим на торги выставляется нефрит. Его происхождение нам неизвестно, никакой предыстории или имени у него нет, ибо камень попал в палаты Драгоценного Перезвона лишь перед самым началом торгов. Господин Дун Ян не успел провести его оценку, и потому мы не можем сказать, подлинный это самоцвет или же подделка. Ежели покупатель впоследствии пожалеет о приобретении, палаты Драгоценного Перезвона не несут за то никакой ответственности. Просим принять это к сведению и извинить нас.

Распорядитель уже озвучивал это правило ранее, но сейчас заострил на нем особое внимание гостей. Многие из тех, чьи намерения и без того были не слишком-то тверды, тут же решили отказаться от участия в торгах, осознав, что рисковать не готовы.

Камень осторожно двумя руками извлекли из резной лаковой шкатулки. Стоило пробивающимся из окна лучам солнца попасть на него, все как один ахнули.

Пэй Цзинчжэ снова вскочил и уставился на диковину в руках девушки.

То был нефрит Небесного озера!

015

Пока в палатах Драгоценного Перезвона Фэн Сяо и Цуй Буцюй ожидали появления нефрита Небесного озера, в переулок Весенних Ароматов явился необычный гость.

Весь его облик казался странным. Бритая голова, в руке – буддийские четки: можно было бы подумать, что это монах, но одет он был как мирянин, только лицо совершенно бесстрастное, о таком еще говорят: в древнем колодце воды тихи. Другими словами, на обыкновенного посетителя, заглянувшего повеселиться да развеять скуку, сей господин совсем не походил, а больше смахивал на проповедника, что пришел делиться наставлениями с другими.

Узнав, что кто-то, невзирая на стражу у ворот, вломился внутрь, госпожа Сюэ – куда деваться! – причесалась на скорую руку, зевнула и в сопровождении охранников тотчас спустилась вниз. Веселым переулком она владела уже не первый год, и за это время ей доводилось иметь дело с самыми разными гостями, но этот человек показался необычным даже ей.

Встретившись с посетителем лицом к лицу, женщина на миг опешила, гнев ее поубавился, а на лице появилась любезная улыбка:

– Господин, переулок Весенних Ароматов не принимает гостей днем. Ежели вы желаете нас посетить, то будьте добры вернуться после часа Петуха.

Окажись здесь сейчас завсегдатаи переулка, они бы крайне удивились тому, как мила и учтива обыкновенно язвительная и вспыльчивая госпожа Сюэ с каким-то невежей, нарушающим правила. Пожалуй, они бы так и застыли с раскрытыми от изумления ртами. Но причина была проста: пусть госпожа Сюэ и повидала немало мужчин, Чжансунь Бодхи оказался настолько красив, что даже ее дурное после раннего пробуждения расположение духа вмиг развеялось как дым.

– Слышал, танец барышни Юньюнь поразил весь город, – сказал Чжансунь Бодхи. – Я нарочно пришел посмотреть на нее.

– Ах, барышня Юньюнь! – рассмеялась госпожа Сюэ, игриво прикрывая рот рукой. – Боюсь, она еще негой одета и дуги бровей рисовать не садилась!

Чжансунь Бодхи едва заметно нахмурился:

– Я в Люгуне проездом, вечером уже покину город. Неужто совсем никак нельзя ее увидеть?