– Так-то лучше, – произнес голос, знакомый, хотя я все еще не мог «поместить» его. – Если человек способен браниться, он на пути к выздоровлению.
Хлоп!
Возобновленное нападение дохлой рыбы (позже выяснилось, что это всего лишь мокрое полотенце) продемонстрировало мои дальнейшие шаги на пути к выздоровлению, сопровождавшиеся дрожащим женским голосом. Постепенно облака разошлись, и с возвращением сознания я узнал Мэгги, служанку, и доктора Торндайка. Даже для моего затуманенного сознания присутствие последнего было для меня головоломкой, в перерывах между проклятиями дохлой рыбе – тогда я ее еще не распознал – я пытался понять, как мой уважаемый учитель мог оказаться в таком месте и вообще что это за место.
– Давайте, Джардин, – сказал Торндайк, вылив мне а лицо чашку воды и получив ответ свою порцию проклятий, – соберитесь. Как вы попали в этот подвал?
– Чтоб меня повесили, если знаю, – ответил я, собираясь снова задремать. Но снова заработало мокрое полотенце, и я раздраженно глотнул и зевнул.
– Думаю, вам нужно взять кеб, – предложил Торндайк, когда Мэгги в очередной раз выжала полотенце. – Когда будете выходить, оставьте ворота открытыми.
– Для кого кеб? – сердито спросил я. – Я что, ходить не могу?
– Если можете, это гораздо лучше, – выдохнул Торндайк. – Посмотрим, можете ли вы стоять.
Он поставил меня на ноги, и они с Мэгги, поддерживая, повели меня по вымощенному булыжниками двору, который я начал узнавать как принадлежащий фабрике минеральных вод. Вначале покачивался, как пьяный, но постепенно сонливость проходила, и я смог идти с помощью только Торндайка.
– Думаю, мы можем уходить, – сказал он наконец, подведя меня к воротам, и, когда я неловко выбрался через калитку, мы пошли домой.
Когда пришли ко мне, Торндайк попросил приготовить крепкий кофе и легкую еду, после чего – было совершенно очевидно, что в профессиональном отношении я ни на что не способен, – он предложил мне лечь в постель.
– Не волнуйтесь о практике, – сообщил он. – Я пошлю за моим другом Джервисом, и вдвоем мы присмотрим за делами. Если Мэгги даст мне листок бумаги и конверт, я напишу ему записку, она поедет на извозчике ко мне на квартиру и передаст записку доктору Джервису или моему человеку Полтону. Я останусь здесь и позабочусь, чтобы вы мирно спали.
Он написал записку, и Мэгги, одевшись так, как соответствует статусу поездки на извозчике, уехала, довольная и с достоинством. Торндайк задал мне несколько вопросов об обстоятельствах, приведших к заключению в подвале, но, поняв, что я знаю не больше Мэгги – ее он уже расспросил, – сменил тему и не позволял мне к ней возвращаться.
– Нет, Джардин, – сказал он. – Пока больше об этом не думайте. Выспитесь как следует, и, если утром будете в порядке, мы вернемся к данному делу и постараемся расставить по местам все части головоломки.
Глава 6. Военный совет
На следующее утро я проснулся поздно, точнее, не совсем проснулся, когда услышал властный и безапелляционный стук в дверь свой спальни, вслед за чем вошел рослый джентльмен лет тридцати. По его хладнокровию, по манерам сознающего свое значение человека я сразу узнал врача, но он не оставил мне возможности для сомнений.
– Доброе утро, Джардин, – решительно заговорил он, позванивая в кармане ключами или мелочью, – меня зовут Джервис. Я вторая скрипка в оркестре Торндайка. Временно распоряжаюсь здесь. Как вы себя чувствуете?
– О, я в порядке. Как раз собирался вставать. О практике можете не тревожиться. Я вполне пригоден.
– Рад это слышать, – ответил Джервис, – но вам все равно лучше отдохнуть. Я получил точные указания и слишком хорошо понимаю свое место, чтобы не выполнять их. Торндайк сказал, что вы не должны посещать больных и вообще выходить до расследования.
– Расследования? – воскликнул я.
– Да. Он придет сюда в четыре часа, чтобы расспросить об обстоятельствах, которые привели вас в закрытый подвал, а до того времени я присмотрю за практикой и за вами. В какое время вы ожидаете прибытия этого потомка летучей мыши [3]?
– Кого? – спросил я.
– Бэтсона. Он ведь должен сегодня вернуться?
– Да. Примерно в шесть вечера.
– Тогда вы будете свободны. Тем лучше. Этот район не очень для вас здоровый.
– Думаю, я могу работать.
– Лучше не надо. Буквально исполняйте указания Торндайка. Но вы можете рассказать мне о пациентах и поможете разобраться с ними. Кстати, это напомнило мне, что к вам заходила некая Сэмвей, красивая женщина, она напомнила мне большую гладкую полосатую кошку. Она не сказала, что ей нужно. Знаете о ней что-нибудь?
– Она должна была прийти за счетом. Но придется ей дождаться Бэтсона. Я ей говорил об этом вчера или позавчера.
– Хорошо, – произнес Джервис, – тогда я сейчас уйду, а вы отдыхайте и подумайте о вчерашних событиях, чтобы быть готовым к Торндайку.
С этими словами он ушел, предоставив мне возможность неторопливо встать и позавтракать.
Его совет подумать о событиях прошлого вечера оказался излишним. Я вряд ли способен был забыть эти переживания. Спастись от смерти в самую последнюю минуту – такое могло полностью занять мысли, помимо ужасных обстоятельств, а тут еще таинственность, в которую обернуто все это происшествие и которая сопротивлялась всем моим попыткам понять его. Я думал об этом, вряд ли хоть на минуту забывал о нем весь день, но как ни старался, не мог найти никаких причин такого ужасного и непостижимого преступления.
В четыре часа, пунктуально до минуты, пришел Торндайк и, быстро убедившись, что мне не хуже, чем вчера, сразу перешел к делу.
– Вы провели все визиты, Джервис? – спросил он.
– Да, и отправил все лекарства. До шести делать нечего.
– Тогда, – сказал Торндайк, – выпьем чаю в комнате для консультаций и поговорим об этом деле. Я завладеваю вами, Джардин, – добавил он, – но думаю, что мы должны попытаться разобраться, даже если решим передать дело в руки полиции. Вы согласны со мной?
– Конечно, – ответил я. Мне льстило, что он интересуется моими делами. – Естественно, я бы хотел разгадать эту загадку.
– Я тоже, – улыбнулся Торндайк, – и потому предлагаю, чтобы вы подробно рассказали об этом деле. Я уже поговорил с вашей очень умной служанкой Мэгги и хочу услышать, что было с вами после того, как она ушла.
– Не думаю, чтобы я рассказал вам то, чего вы не знаете, – сдвинул брови я, – однако начну рассказ с того момента, как ушла Мэгги.
И подробно описал все события так, как это сделал для читателя.
Торндайк с глубоким вниманием слушал мой рассказ, время от времени что-то записывая, но не произнес ни слова, пока я не закончил. Потом, быстро просмотрев свои заметки, он сказал:
– Вы говорили о записке, что вам передали. Она сохранилась?
– Я оставил ее на письменном столе, и, вероятно, она все еще там. Да, вот она.
Я принес записку к маленькому столу, за которым мы пили чай, и положил перед доктором, а он взял ее с осторожностью фотографа, достающего мокрый снимок. Я отметил, что полученная в лаборатории привычка к точным, аккуратным движениям оправдывает себя и в повседневной жизни.
– Я вижу, – заметил он, поворачивая конверт и внимательно его разглядывая, – что он адресован «Доктору Х. Джардину». Очевидно, он знает не только вашу фамилию, но и имя. Вы можете это объяснить?
– Нет, не могу. На всех письмах, которые я получаю, написано «Доктору Джардину», и я не подписывал ни сертификатов, ни других документов.
Он записал мой ответ и, достав письмо из конверта, прочел его.
– Почерк скорее образованного, чем полуграмотного человека, и стиль ему не соответствует. Наречие в конце письма противоречит всем выражениям и правильной пунктуации. Что касается подписи, то на нее можно не обращать внимания, конечно, если у вас здесь нет знакомых по фамилии Паркер.
– Нет, – сказал я.
