– Только не говори, что он у тебя по делу проходит!
– Не он, а его любовница. Это ведь Инга Цибулис, верно?
– Черт, и зачем я зря время тратил? Надо было просто у тебя спросить, с кем Батрутдинов роман крутит, и получить бабло!
– В следующий раз так и сделай, а сейчас расскажи подробно, ладно?
– Что именно ты хочешь узнать? По-моему, ты и так…
– Я хочу знать твое мнение об этой Регине – способна она на серьезные действия?
– Например, на какие? – нахмурился Негойда. – Послушай, если ты объяснишь, зачем задаешь все эти вопросы, дело пойдет быстрее!
Алла не стала запираться: в конце концов, не впервые ей приходилось делиться с любовником результатами расследования – никакого конфликта интересов тут нет, ведь они не адвокат и следователь, а следователь и частный сыщик, что вполне допустимо. Когда она закончила, Дмитрий задумчиво почесал затылок.
– То есть ты полагаешь, что Регина решила превратить жизнь Цибулис в ад и использует для этого такие… детские методы, как протыкание шин ее автомобиля и поджоги почтового ящика?
– Ну, детские или женские, – пожала плечами Алла.
– Ну да, мужик бы морду набил… Или убил бы.
– Так как, способна Регина на такое, по-твоему?
– Трудно сказать, на что способен человек в соответствующих обстоятельствах, однако тебе не кажется странным, что Батрутдинова, зная о том, кем является любовница ее мужа, нанимает меня, чтобы это выяснить?
– Ну, во-первых, она не только для этого тебе платила: ей нужны были снимки, так? Железные доказательства измены? Так что Регина вполне могла знать о любовной связи Цибулис и Батрутдинова – во всяком случае, сотрудники медицинского центра в курсе их отношений!
– Ну…
– А во-вторых, что, если она готовит себе алиби?
– На предмет убийства мужа и Цибулис?
– Чем черт ни шутит? – пожала плечами Алла. – В случае чего ты станешь ее свидетелем, который подтвердит, что, нанимая тебя, Регина не знала личности любовницы… С другой стороны, Цибулис пока никто так и не тронул, и это не вяжется с версией об участии в деле жены ее любовника!
– Я же говорю – Регина ни при чем! Слушай, ты ее даже не видела – такие, как она, не убивают неверных мужей, они потрошат их, как куропаток, оставляя без гроша и с загубленной репутацией.
– «Светочъ» принадлежит ей и мужу поровну, а значит, она финансово от него не зависит!
– Ой, ничто так не цементирует брак, как совместная ипотека, как говорится! На самом деле, на Регину еще оформлены несколько гомеопатических аптек. Полагаю, Батрутдинову так удобнее – не нужно объяснять, откуда у чиновника такие бабки!
– Ты уверен, что она не сама на все это заработала?
– Регина уже несколько лет не работает, и, насколько мне известно, наследства от богатого дядюшки не получала.
– Интересно, как чиновник, пусть и высокого ранга, сумел так обогатиться? – покачала головой Алла.
– Известно, как – взятки, откаты… Ты же не собираешься в этом копаться?
– Нет, конечно. Батрутдиновым пусть занимается отдел по борьбе с экономическими преступлениями – если, конечно, найдет, к чему прицепиться. А вот с Региной мне бы надо поболтать по душам: даже если она не имеет отношения к проблемам Цибулис, то может знать нечто, способное пролить свет на наше дело…
– Я могу помочь?
– Не думаю, что тебе стоит вмешиваться: пусть лучше Регина не знает о нашей связи! Кроме того, это выглядело бы так, словно ты «сдал» ее мне со всеми потрохами, предварительно получив деньги за работу. Нет, я сама с ней встречусь и попытаюсь вызвать на откровенность. А мы с тобой отпразднуем твой гонорар, хорошо? Сегодня уже поздно что-то затевать, но завтра я, пожалуй, вырвусь с работы пораньше и что-нибудь приготовлю. Как насчет индийской кухни?
* * *
Белкин был готов рыть носом землю, ведь Суркова поручила ему самостоятельно расследовать обстоятельства гибели девушки в поселке Пудость! Самостоятельно! Александр настолько обрадовался и воодушевился, что даже не стал спрашивать, каким боком это убийство связано с делом Цибулис – начальству виднее.
В поселке Пудость нет даже участкового пункта полиции, поэтому Белкин отправился прямиком в Гатчину, на Красную улицу, где располагалось УМВД по Гатчинскому району Ленинградской области, к которому относилась и Пудость. Дом под номером пять оказался желтым зданием дореволюционной постройки, напоминающим солдатские казармы. Однако выглядел он на удивление неплохо – фасад недавно отреставрировали. Внутри, тем не менее, все было гораздо печальнее: потрескавшиеся стены, кое-где просевший деревянный пол, старая мебель (слава богу, не дореволюционная, но явно старше тридцати лет).
Александр готовился к яростному отпору со стороны коллег и отказу сотрудничать. однако встретил достаточно доброжелательное отношение.
– Посмотреть дело – да ради бога! – добродушно проговорил пожилой следователь по фамилии Груздев. – Правда, смотреть-то особо нечего, ведь материала – кот наплакал! Следак из Питера, вон, даже не спросил, что у нас есть – показал документик, что забирает дело, и был таков. Видать, у него все схвачено! А ты-то ведь комитетский, верно? Неужели наша девочка аж сам СК заинтересовала?
– Заинтересовала, – коротко ответил опер, не уверенный, насколько откровенным следует быть с местными.
– Значит, маньяк, получается! – зацокал языком Груздев. – Только маньяков нам не хватало, а так – все есть… Вернее, нет в этой Пудости ни фига!
– В смысле?
– Ну, ты видел поселок-то?
– Честно говоря…
Белкин приехал в Гатчину, минуя Пудость, справедливо полагая, что в одиночку, без важных сведений, которые можно получить от тех, кто с самого начала работал над делом об убийстве, даже места преступления не найдет.
– Да и правильно, – отмахнулся следователь. – Там только на пенсии жить хорошо, да и то – если есть личный транспорт, а то везде ездить далеко, даже до аптеки и магазина. Жизнь в Пудости кипит только по ту сторону от станции.
– А что там, по ту сторону?
– Ну, там толстосумы селятся. Таунхаусы, понимаешь, отгрохали, коттеджный поселок, конный клуб… А раньше в поселке много чего было – и несколько мясокомбинатов, и мебельное производство, и кинотеатр, и молодежный клуб… Вот, даже птицефабрика загнулась!
– А теперь?
– Теперь одна лесопилка осталась. Вся жизнь – она там, по другую сторону. Говорят, скоро огромный торгово-развлекательный центр построят, а рядом – гостиничный комплекс. Оно и понятно: кому тут дорогие товары покупать – только приезжему люду да этим, из таунхаусов… А у нас народец простой живет – все больше в бараках да в старых деревянных домах, старухи да старики. Молодежи почти не осталось – либо в Питер сваливают, либо, вон, в Татьянино – там все-таки работа есть, да и с жильем получше!
– Где именно погибла убитая медсестра? – поинтересовался Белкин, чувствуя, что следует направить следователя в правильное русло, иначе он еще пару часов будет сетовать об утраченном прошлом. – Галина Носова, кажется?
– Ага, – вздохнул Груздев. – Молодая совсем, тридцать два года! Какой изверг мог с ней такое сотворить – не иначе маньяк!
– Кто-нибудь может показать место преступления?
– А вот Лосев тебя отвезет, Пашка – у него и транспорт свой есть, да и сам он из Пудости!
Схватив за локоть проходящего мимо молодого человека в джинсах и косухе, Груздев быстренько договорился с ним, и парень, кивнув Белкину, предложил ему следовать за ним.
– Жаль девчонку, – сказал он со вздохом, заводя мотор старенькой «Нивы», судя по странным пятнам и вмятинам на боках, не единожды перекрашенной и порядком заштопанной.
– Ты ее знал? – полюбопытствовал Белкин.
– Не то чтобы знал, – покачал головой парень. – Так, встречались то тут, то там – в магазине, к примеру… Она незаметная была, но приветливая.
– У вас есть больничка или фельдшерский пункт?
– Так она в Питере работала, ты не знал?
