– И там-то тебя и подцепил кто-то из общины?
– Откуда ты знаешь? – удивленно спросила Наталья.
– Просто как раз таким образом большинство людей и попали к Досифею: его агенты вербуют их в церквях, постепенно убеждая присоединиться к общине.
– Не знала… Но, с другой стороны, где еще искать – не пойдешь же по домам, верно? А в общине жизнь у меня наладилась – вот, Веню встретила, вышла замуж, ведь я всегда мечтала иметь дом и семью, которой у меня никогда не было!
– Так почему ты решила, что Вениамин пропал, а не сбежал?
– Не мог он сбежать, мы любим друг друга, и у нас ребенок будет… Месяцев через шесть!
Артем не стал говорить, что такое известие вполне могло заставить не слишком честного мужика свалить восвояси, дабы не нести ответственность за будущее потомство и свою женщину.
– Веня в последнее время стал какой-то странный, – продолжала она, не глядя на Артема, и он был этому только рад: лицо могло выдать его мысли, которые вряд ли понравятся Наталье. – Он все время исчезал куда-то…
– Уходил из общины?
– Нет, конечно, это не так-то легко сделать – на все требуется благословение Досифея. Но иногда, когда я приходила к нему в обеденное время, его не оказывалось на месте!
– А ты не думала, что…
– Что у него другая? – Похоже, постоянно перебивать собеседника вошло у Натальи в привычку. – Ты еще не понял, как здесь все устроено: в общине каждый человек на виду, и я бы непременно узнала, если бы Веня решил сходить налево! Нет, тут что-то другое, но когда я спрашивала, он сердился и говорил, что лучше мне пока не знать – для моей же пользы.
– Он считал, что совершает что-то опасное?
– Мне так показалось, да.
– А перед тем, как он пропал, не происходило ли чего-то особенного?
– Кое-что было. Веня собирался ехать в город на рынок – раз в две недели он продает там масло и сыр, который мы здесь делаем. Накануне вечером он сказал, что должен найти компьютер, чтобы выйти в Интернет, а для этого ему нужно оторваться от тех, с кем он едет: Досифей отправляет трех-четырех человек вместе, а не по одному.
И в этом есть резон, подумал Артем, ведь один человек может в какой-то момент передумать возвращаться в общину и сбежать, а так другие удержат его от рискованного шага. Ему вспомнились рассказы дедушки о том, как в советские времена ездили за границу. Дед был светилом в кардиохирургии, и его частенько приглашали в различные больницы за пределами СССР, особенно в так называемом соцлагере. Дедушка рассказывал, что его и других российских коллег постоянно звали в гости к местным врачам, однако человек из Первого отдела, обязательно сопровождавший их в каждой командировке, настаивал на том, чтобы они ходили строго по три-четыре человека, боясь того, что кто-то может завербовать советского врача, сделать его шпионом или как минимум заставить говорить гадости о советской системе здравоохранения. Причины, по которой Досифей и кагэбист так поступали, различались, но цель они преследовали одну – не позволить одиночкам отделиться от коллектива и пойти собственным путем. А как иначе контролировать большее количество людей? Один или даже несколько человек не в состоянии держать в поле зрения всех, для этого необходимо, чтобы каждый не упускал из виду другого, и только в этом случае контроль будет полным.
– Я спросила, зачем ему Интернет, – продолжала между тем Наталья, – но Веня опять сказал, что мне лучше не знать. Правда, он добавил, что, если все так, как он думает, нам придется делать ноги!
– Делать ноги?
– Это его слова. И еще Веня сказал, что, если он не вернется, я должна уходить одна.
– Он не вернулся, а ты осталась?
– Он не сказал, сколько ждать, – опустив глаза, ответила женщина. – И потом, куда мне идти? Квартиры нет, родственников в Питере – тоже, а я беременна… Нет, община – мой дом, и я не могу отсюда уйти! Я верю, что Веня вернется… Если, конечно, он жив! – ее лицо погрустнело. – Но я не планирую уходить… мы оба не планировали, ведь скоро переезжать, и там, в Сибири, начнется другая жизнь!
– Ты действительно в это веришь? – недоверчиво спросил Артем.
– Ты уже видел Ангела?
– Кого?
– Значит, не видел… Тогда все с тобой понятно!
– Что тебе понятно?
– Ты увидишь. И когда это произойдет, ты тоже поймешь.
– Пойму что?
Наталья не ответила, и тогда Артем сам заговорил.
– Слушай, – сказал он, – а тебя не смущает, что каждый пришедший к Досифею должен внести свой материальный вклад – продать квартиру, опустошить банковский счет?
– А почему меня должно это смущать? – пожала плечами Наталья. – Все стоит денег, бесплатно, как говорится, только кошки плодятся! На то, чтобы основать такое поселение, как наше, требуются большие суммы – одна земля сколько стоит – и здесь, и в Сибири! Так что все справедливо: зачем нам другое жилье, если мы решили обосноваться в общине? А тут у нас все свое – и еда, и вода… Правда, вот колодец пересох, пока спасает колонка на краю села, но нам ее уже не хватает.
– И как вы теперь?
– Мужчины копают новый колодец, в районе бывшей зверофермы. Там есть источник, прямо из-под земли бьет, на том месте и копают… В любом случае нам не долго здесь оставаться… А в Сибири, Досифей говорит, воды пруд пруди!
* * *
После поездки в общину Алла была вся на нервах, поэтому вид Дамира Ахметова, спокойного и деловитого, возымел на нее благоприятное действие. Она не сомневалась, что Антон все ему рассказал, и была рада, что ей не придется этого делать.
– Ну, Дамир, что удалось выяснить вам в наше отсутствие? – спросила она, указывая ему на стул.
– Не много, Алла Гурьевна, но кое-что, от чего можно оттолкнуться, имеется. Вблизи общины есть две автозаправки. Я подумал, что, если не в день гибели Олега Князева, то, возможно, в какой-то другой в течение месяца там появлялся черный внедорожник с кенгурятником.
– Отличная идея! – оценила Алла. – И как успехи?
– Как я и ожидал, в тот самый день похожих авто не было, но я запросил все сохранившиеся записи с камер наружного наблюдения, и сейчас мы с Шуркой их отсматриваем.
– А вы не опрашивали работников заправочных станций – вдруг они видели черный внедорожник с помятым кенгурятником? После инсценировки аварии на нем не могло не остаться следов!
– Конечно же, я это сделал, но никто ничего не видел. Ну, или просто не хочет говорить во избежание неприятностей.
– Ясно. Чем сейчас занимается Антон?
– Третирует нашего художника, пытаясь воссоздать портреты этих, как там их…
– Марфы и Константина?
– Точно. Алла Гурьевна, вы-то сами как считаете: виновен Досифей в убийстве или нет? Что он за человек?
– Определенно – человек, любящий власть и умеющий ее использовать. Община при нем процветает, каждый занят своим делом. Оставляя за скобками то, что никакой он не батюшка, а проповеди его – чистой воды набор слов вперемежку с цитатами из православной литературы, Досифей – хороший управленец. Что же касается того, способен ли он на убийство… Никогда не знаешь, на что может решиться человек, когда делу его жизни что-то или кто-то угрожает! Абсолютно уверена я лишь в том, что он не стал бы этого делать собственноручно. Более того, допускаю, что убить Олега мог кто-то даже без его приказа, полагая, что совершает благое деяние!
– Вы беседовали с людьми в общине, как, по-вашему, они зомбированы?
– Трудно сказать. Они произносят почти одинаковый текст о том, что присоединились к общине добровольно, а все пожертвования сделали от чистого сердца. Все подчеркивают, что в общине обрели душевный покой и прекрасно себя чувствуют под крылом своего духовного наставника. Нам не удалось побеседовать только с Дорошиной.
– Почему?
– Ее не оказалось среди опрашиваемых. Все были на месте, кроме нее.
– Как Досифей объяснил ситуацию?
– Да никак: сказал, что Дорошина, возможно, отлучилась по делам и не слышала, как Марфа собирала людей по списку. Мне это не нравится: Дорошина – дама образованная, могла и подвергнуть сомнению авторитет Досифея. Поэтому, думаю, придется вернуться в общину: либо она в самом деле куда-то уходила, либо с ней случилось что-то плохое!
