— Как-то не счел это важным, но теперь, когда гепатитом заразились и другие люди, такой расклад начинает меня беспокоить.
— Вам ведь важно было получить кровь как можно скорее, верно? — задумчиво спросила я.
— Естественно, — подтвердил Никита. — Донорские органы — вещь хрупкая и неподверженная длительному хранению. Мы получили сведения о том, что в Александровской больнице уже некоторое время находится пациент, которого собирались отключать от аппаратов по причине гибели мозга. Его данные отлично совпадали с данными Журовой, и у парня были здоровые почки, печень и легкие. Родственников не нашлось, а это означало, что никто не возразил бы против забора органов.
Да уж, звучит не слишком-то красиво, но, к сожалению, так и обстоят дела в этой области медицины: как правило, кто-то должен умереть, чтобы другие могли продолжать жить! И, что самое печальное, процесс получения донорских органов зачастую превращается в настоящие баталии, так как родственники пациентов обычно отказываются передавать их врачам. С другой стороны, можно войти и в положение людей, близких пациенту, находящемуся на грани смерти: откуда, скажите, им взять уверенность в том, что мозг больного и в самом деле мертв? Врачи не получают бонусов за забор органов, но имеется предостаточное количество злоупотреблений в системе здравоохранения, чтобы многие вообще перестали в нее верить.
— НИИ трансфузиологии был первым местом, куда вы обратились? — спросила я.
— Девчонки из отделения переливания крови сказали, что они обзвонили несколько станций переливания и больниц, но нигде не оказалось нужной группы. Кроме того, у Журовой были и кое-какие другие ограничения: в связи с достаточно продолжительным прохождением диализа она заработала осложнения, и нам недостаточно было, чтобы кровь совпадала только по группе и резусу — существовала необходимость совпадений и по другим факторам.
— А это значительно усложняло дело! — воскликнула я.
— Точно, — вздохнул Никита. — Короче, кровь нашлась только в НИИ трансфузиологии, и она оказалась дефектной! Дело грозит стать резонансным. Раньше у нашего ФГУ была безупречная репутация. Конечно, трансплантация может пройти неудачно — всякое случается, но чтобы заразить пациента… Несколько больных каким-то образом пронюхали о случившемся и отказались от операций. Я уж не говорю о том, что они могут ославить нас на весь город, но ведь эти люди находятся в реальной опасности — в конце концов, им ведь не удаление гланд требуется провести!
На некоторое время за столиком воцарилось молчание, которое я использовала, чтобы проглотить немного уже успевшего остыть плова. Наверное, он был неплохим, когда его только принесли, но сейчас рисинки слиплись в комки и прилипали к небу. С другой стороны, с голодухи-то жаловаться не пристало!
— Слушай, Никита, — внезапно пришло мне в голову, — а у вас что, не принято, чтобы пациенты, ложась на операцию, приводили с собой доноров?
— Почему — не принято? — ответил он. — У нас все как у всех. Журова привела мужа и племянника. Конечно, ей это — что мертвому припарка, потому что у обоих третьи положительные, но банк крови они пополнили.
— Это, как я понимаю, означает, что кровь из НИИ вам доставили бесплатно?
— Совершенно верно… Хотя я, честно говоря, не в курсе — такого вопроса у меня не возникло, когда я с девчонками беседовал. А что?
— Да нет, пока ничего, — проговорила я, размышляя над тем, почему мне захотелось об этом спросить.
— А как ваши успехи с донорами? — поинтересовался Андрей, переводя разговор в другое русло. — Нашли кого-нибудь?
— Всех, кроме одного — некоего гражданина Яикбаева.
— Ну, судя по фамилии, ты его и не найдешь! — фыркнул Никита.
— Ты прав, — кивнула я. — След данного товарища теряется в магазине «Мандарин», откуда он был уволен в результате одного неприятного инцидента.
— А остальные доноры?
— Чисты.
— Что ж, тогда у нас просто нет выхода: надо напрячь все возможности, чтобы найти его во что бы то ни стало!
— Найти кого?
Карпухин с размаху плюхнулся на стул, и тот жалобно скрипнул под его весом. Майора никто не назвал бы грузным, но он был крепко сбитым мужчиной с широкой костью, а хлипкие ресторанные стульчики вовсе не предназначены для того, чтобы их так жестоко использовали.
— Гражданина Яикбаева, — пояснила я. — Он бесследно исчез.
— Яикбаев, Яикбаев… — пробормотал Карпухин. — Откуда мне знакомо это имя?..
— Да, интересно — откуда? — насторожился Андрей.
Майор ненадолго задумался, потирая переносицу.
— Вспомнил! — внезапно воскликнул он так громко, что все немногочисленные посетители кафе оглянулись на нас — кто с изумлением, кто с раздражением. — Говорите, вы ищете этого… Яикбаева, да? Можете прекращать поиски: его уже нашли!
— Отлично! — хлопнул по столу Никита. — Нам срочно нужно с ним переговорить.
— Боюсь, ничего не выйдет, — покачал головой Карпухин. — Дело в том, что недавно мы вскрыли в лесу могильник — массовое захоронение людей, тебе, Андрей, об этом известно.
Лицкявичус коротко кивнул.
— Так вот, — продолжал майор, — опознать удалось только двоих из них — бывшего зэка Пашутина и еще одного мужчину по фамилии Яикбаев.
— Но он же не единственный на свете с такой фамилией? — спросил Никита.
— Нашего Яикбаева зовут Маратом, — уточнила я.
— И моего — тоже, — подтвердил майор. — Думаю, теперь двух мнений быть не может.
— Черт! — пробормотала я. — Его уже похоронили?
— Ага.
— Черт!
Это сказал уже Андрей.
— Где похоронили-то? — спросила я.
— В крематории.
Ответ, предотвращающий вопрос об эксгумации…
— И как же нам теперь узнать, он ли являлся источником заражения?
— Погодите-погодите! — остановил его Карпухин. — Что еще за источник заражения? По-моему, я что-то пропустил?
Андрей вкратце поведал ему о наших проблемах.
— То есть ты считаешь, что ваше расследование может каким-то боком оказаться связано с моим? — спросил Артем, выслушав все до конца.
— Бог его знает, — вздохнул Андрей. — До этого самого момента я так не считал, просто надеялся на твою помощь, но теперь… У тебя — вампир, а у нас — ограбление отделения переливания крови, и теперь еще и Яикбаев, будь он неладен!
— Да уж, совпаденьице! — пробормотал майор. — Но тут кое-что не вяжется…
— Ты о чем?
— Да о донорстве, о чем же еще? По-вашему, такой человек, как Марат Яикбаев, мог сдавать кровь? Гастарбайтер, без нормальных документов?
— У него была редкая группа с отрицательным резусом, — я сочла нужным пояснить кое-что. — В таких случаях забор крови осуществляют, если на этот момент существует регистрация — и все. Каждый такой донор представляет собой большую ценность.
— Тогда почему его не проверили на предмет гепатита? — резонно поинтересовался майор. — Насколько я понимаю, кровь должна проходить серьезную проверку?
— По словам мадам Иночкиной, с которой я разговаривала в НИИ трансфузиологии, все необходимые процедуры были соблюдены — во всяком случае, по бумагам.
— Ну-у-у, по бумагам, — недоверчиво протянул Карпухин. — По бумагам все всегда соблюдено!
— Но она также упомянула о том, — продолжила я, — что Яикбаев так и не пришел за деньгами.
— А что, большая была сумма? — поднял брови майор.
— Да нет, смешная даже, но все-таки… Понимаете, этот человек приехал откуда-то из Средней Азии и соглашался на любую работу. Видимо, с этим у него не очень-то ладилось, и в перерывах он подрабатывал донорством.
— Неужели на эти деньги можно прожить?
— Ну, не знаю, но очереди в центры крови есть всегда, причем именно из-за денег. Их выделяется слишком мало и хватает в день всего на пятнадцать-двадцать доноров.
— А как же остальные, кто пришел? — удивился Карпухин.
— Остальным приходится сдавать безвозмездно, а на это далеко не все соглашаются! Поэтому народ стремится приехать пораньше, еще до открытия центра, и многие уезжают, так и не сдав кровь, если узнают, что средств на оплату не хватает.
