– Нашла что-нибудь? – спросила я.
Слоан подняла голову от карт, но ее взгляд не вполне сфокусировался на нас. Она погрузилась в свои мысли, что-то вычисляла, и ее размышления были достаточно громкими, чтобы заглушать нас.
Лия толкнула ее носком туфли. Слоан очнулась и подняла голову.
– Составлять географический профиль удивительно безнадежное занятие, – произнесла она с легким раздражением. Она положила бумаги перед собой и предложила нам взглянуть поближе. Я опустилась на колени.
– Большинство киллеров нападают на женщин в рамках фиксированного радиуса от дома. – Слоан показала на три группы концентрических окружностей на карте.
– Эмерсон Коул, профессор Фогль, Трина Симмс – от хижины Фогля три часа на машине до Колониального, а оттуда столь же далеко до Брокен-Спрингс. – Три точки на карте, соединенные друг с другом, походили на кусок пирога. – Даже если поставить радиус в два-три часа дороги, пересечение все равно крошечное.
– Может быть, это хорошо? – рискнула предположить я. – Чем меньше пересечение, тем меньше мест нам придется обследовать.
– Но на этом все, – констатировала Слоан, – на этом крошечном участке карты есть лишь один примечательный объект.
Лия заметила это раньше меня.
– Тюрьма, в которой держат отца Дина.
– В этом есть смысл. Реддинг называет жертв. Реддинг – точка фокусировки.
– Но мы и так это знали! – Слоан почти кричала. Она прикусила нижнюю губу, и я осознала, какой беспомощной она себя чувствовала: в одиночестве, не в состоянии ничем никому помочь, сколько раз бы она ни повторяла расчеты.
– Ну же, – произнесла я, подхватила ее под руку и заставила подняться, – пойдем расскажем агенту Стерлинг.
Слоан, кажется, собиралась возразить, но Лия ей не дала.
– Мелочи всегда важны, – мягко сказала она Слоан, – десятая доля секунды, обрывок информации – никогда не знаешь, что окажется полезным.
Поднявшись на первый этаж, мы услышали, как хлопнула передняя дверь. На мгновение Лия, Слоан и я застыли, а потом бросились к входу. Стерлинг и Майкл присоединились к нам по пути. А потом мы замерли.
Дин снимал плащ. Бриггс стоял, скрестив руки на груди, и ждал. Он явно предвидел, что мы бросимся сюда.
– Есть что-то? – спросил он у Лии.
– Ничего, кроме очевидного – он танцует долгий медленный вальс вокруг истины.
– У вас? – спросила Стерлинг у Бриггса.
– Хочешь услышать сначала хорошие новости или плохие?
– Удиви меня, – язвительно сказала Стерлинг.
– У нас есть ДНК. – Бриггс позволил себе короткую улыбку – в его случае это все равно что пуститься танцевать джигу. – Трина Симмс впилась ногтями в нашего субъекта.
Нормально ли, что субъект не оставил ни следа на месте первых двух преступлений и позволил жертве оцарапать его во время третьего? В конце концов, практика – путь к совершенству, а Дэниел Реддинг казался мне человеком, который ценил совершенство, планирование и внимание к деталям.
– ДНК нам не сильно поможет, если у нас нет подозреваемого, с которым мы сможем ее сравнить, – тихо произнес Дин.
Майкл изогнул бровь.
– Думаю, это означает, что вы оба ничего не добились от старого паука?
Впервые на моей памяти Майкл не стал называть Дэниела Реддинга по имени, по фамилии или отцом Дина. Какое тонкое проявление доброты, исходившее от парня, называвшего Дина по фамилии, которая связывала его с отцом, просто чтобы позлить.
– Мой отец, – произнес Дин, сводя к нулю усилия Майкла, – отказался с нами общаться. Его привели силой, и он не стал говорить.
– Это неправда. – Лия метнула на Дина извиняющийся взгляд, но заблаговременно отмахнулась от любых протестов. – Он кое-что сказал.
– Ничего, что стоило бы повторять. – Дин посмотрел Лии в глаза, бросая ей вызов, предлагая еще раз уличить его во лжи.
– Ничего, что тебе хотелось бы повторить, – тихо уточнила она.
Бриггс откашлялся.
– Реддинг сказал, что сегодня он не в настроении разговаривать. Сказал, что, возможно, завтра будет в настроении. Сейчас он в полной изоляции – никаких посетителей, никаких звонков, никаких писем, никаких контактов с другими заключенными. Но мы понятия не имеем, какие инструкции он уже передал своему партнеру.
«Возможно, завтра он будет в настроении» – слова Бриггса отдавались в голове. Я резко повернулась к Дину.
– Ты считаешь, что завтра погибнет кто-то еще.
Это как раз в стиле Реддинга – отказываться говорить, пока у него нет свежего повода для хвастовства. А вот отказ увидеться с Дином удивил бы меня, если бы я только что не видела, как агент Стерлинг сообщает Дэниелу Реддингу, что сын его предал. Отец Дина хотел наказать его за это почти так же сильно, как хотел наказать агента Стерлинг за то, что у нее хватило наглости не просто жить, но и отнять у него то единственное, что он ценил, – его сына.
– Что еще? – спросила я. Дин и Бриггс определенно что-то недоговаривали. Реддинг не дал бы Дину выйти из комнаты для допросов, не попытавшись каким-то образом утвердить свою власть: причинить боль Дину, заставить его страдать за то, что он предал отца.
Бриггс шумно выдохнул, потом повернулся ко мне.
– Было еще кое-что.
– Нет! – Дин возразил мгновенно и убежденно.
– Дин…
– Я сказал – нет.
– Это не твое решение, – ответил ему Бриггс, – самое сложное в этой работе не в том, чтобы самому оказаться на линии огня – поставить под удар свою безопасность, психику, репутацию. Самое сложное – позволять тем, кто тебе дорог, делать то же самое.
Дин повернулся в сторону кухни, мне показалось, что он уйдет, но он встал спиной к остальным, пока агент Бриггс рассказывал нам о последних словах Реддинга.
– Он сказал, если мы хотим поговорить с ним скорее рано, чем поздно, в следующий раз Дин должен явиться не один.
– Он не был один, – возразила я, пытаясь понять, не пытается ли Реддинг добиться еще одного разговора со Стерлинг.
– Если собираетесь им рассказать, могли бы точно повторить его слова. – Дин снова повернулся к нам. Он пытался смотреть на Майкла, на Стерлинг, на Бриггса – на кого угодно, но не на меня.
Безуспешно.
– Он сказал: «В следующий раз приходи с девушкой».
Ты
Ошибка.
Вот что это. Не тот факт, что Трина Симмс мертва, – это часть плана. Но вот оставить улики?
Неаккуратно. Глупо. Недостойно.
Этого больше не повторится. Ты об этом позаботишься. Ошибок больше не будет.
Скрывшись в тени, ты проводишь пальцем по плоской поверхности ножа. Ты точно отмерил длину веревки. Клеймо тяжело лежит в руке. Ты взмахиваешь им, и оно рассекает воздух, как бейсбольная бита. Ты представляешь приятный звук металла, который раскалывает чей-то череп…
Нет! Действовать нужно не так. Это не то, что ты сделаешь через пять… четыре… три… две…
– Что вы здесь делаете?
Ты взмахиваешь клеймом. Твоя добыча падает, и ты об этом не жалеешь.
Связать. Заклеймить. Порезать. Повесить.
Никто не говорил, что нельзя сначала оглушить.
Ты бросаешь клеймо на землю и достаешь пластиковые стяжки. Эмерсон Коул была твоим заданием, но это – это будет весело.
Глава 39
– Откуда Реддинг вообще знает, что есть какая-то девушка?
Директор Стерлинг ходил по кухне мимо Бриггса, мимо своей дочери, мимо всех нас и наконец остановился напротив Дина.
– Он спросил, – ровным голосом ответил Дин, – я ответил, что у меня никого нет.
Стоя у кухонного стола, Джуд наблюдал за директором, который остановил тяжелый взгляд на Дине.
– Значит, либо Реддинг не поверил тебе, либо он что-то знает, либо играет наудачу. – Директор обдумал эти варианты. – Мне не нравится идея приводить на допрос кого бы то ни было еще. Если слухи об этом дойдут не до тех людей…
Он умолк.
