У фортуны женское лицо - Демьянова Валентина

Олег дернулся и бешено глянул на меня, но тут же опустил глаза. Ему до зарезу был нужен собеседник, и он решил не ссориться.

– Мы искали клад, – почти мирно пояснил он. – После того как ты разболтала Калине о кладе, он бросился искать меня. Объездил всех, кого мог, и в конце концов нашел у одной знакомой.

Перехватив вопросительный взгляд, небрежно отмахнулся:

– Ты ее не знаешь.

Тут он был прав. Подружек брат менял с необычайной быстротой, даже связь с Галиной не мешала ему заводить интрижки.

– Мы с Калиной все обсудили и договорились в тот же вечер поехать в Ольговку.

– Как ты мог?! А если б он тебя в очередной раз подставил?

– Глупости!

Я скептически хмыкнула, удивляясь легковерности брата, но от комментариев воздержалась.

– Я бы своей долей покрыл долг, а Калине деньги были нужны, чтоб из Москвы смотаться. Он намекнул, что в столице стало слишком горячо. Только из этой затеи ни фига не вышло! От имения остались одни руины. Мы немного покопали и вернулись в Москву. Мне эта идея с поисками вообще разонравилась, а Калина собирался туда вернуться. Он из Ольговки созвонился с дружбаном, и тот обещал помочь. Только теперь все накрылось! Шлепнули Калину!

Перехватив мой заинтересованный взгляд, Олег пояснил:

– Неожиданно все случилось. Я остановился у палатки водки купить, а Калина направился к своему подъезду. И вдруг треск за спиной! И тут же девчонка рядом заверещала! Я обернулся, гляжу, Калина уже на асфальте лежит, а из машины его поливают из автомата. Потом та машина сорвалась с места и умчалась, а Калина остался лежать. Когда мы с девчонкой подбежали, вокруг него уже была лужа крови. Девчонка принялась по мобильнику в милицию названивать, а я к метро рванул.

Олег выдохся и замолчал. Я наблюдала, как он машинально катает стопку между ладоней, и мне не давала покоя одна очень неприятная мысль.

– Его из-за клада убили?

Олег вскинул на меня удивленные глаза:

– Придумала! Кто станет из-за этого кровью мараться? Там свои дела были. Серьезные!

– Ты так рассуждаешь, потому что ничего не знаешь! К нам за дневником приходили! Дед чудом остался жив!

Я не собиралась плакать, но слезы сами навернулись на глазах. И тут Олег сделал то, чего я совсем не ожидала и что разом растопило мое сердце. Обойдя вокруг стола, он обнял меня за плечи и, уткнувшись носом мне в макушку, прошептал:

– Не реви, все обойдется! Дед у нас деревенский, а они легко не сдаются.

Олег ушел, сказав, что будет жить у знакомой, а я взяла семейный альбом и села разглядывать фотографии. Вот дед с бабушкой. А вот папа с мамой. Совсем молодые. Стоят обнявшись, хохочут. А вот мы с Олегом. Он тогда в первый класс пошел. Смешной... А это Олег уже с Галкой... Надо же! Никогда раньше не замечала, что на этих фото отчетливо видно только лицо Олега. Галка же пряталась за его спину, закрывалась руками или просто отворачивалась. А вот Олег позировал охотно. Смотрел прямо в объектив, ослепительно улыбался и выглядел красавцем. Эх, ему бы с этой внешностью еще немного ума...

Стало так горько, что я заревела в голос. Слезы катились по щекам, собирались в крупные капли на носу и падали на глянцевые фотографии, с которых на меня смотрело улыбающееся лицо брата.

Неожиданно требовательно зашелся телефон. Дотянувшись до трубки, я гнусавым от слез голосом пробормотала:

– Алло.

– Наташка, привет!

Услышав жизнерадостный Маринкин голос, я растерялась. Никогда не подозревала, что она знает мой номер.

– Эй, ты чего молчишь? Не рада?

– Рада...

– Да ты никак плачешь?

– Есть немного! – неохотно призналась я, и это было моей ошибкой.

Всегда необычайно деятельная, Маринка тут же приступила к расспросам:

– Случилось что? Помощь нужна?

– Ничем ты мне не поможешь, – безнадежно пробормотала я, уже жалея, что подняла трубку. Теперь отвязаться от Маринки будет не просто.

– А ты расскажи! Легче станет!

– Не могу, – вздохнула я, робко надеясь, что ей наконец надоест и она отстанет.

Но Маринка, похоже, в тот вечер скучала, и разговор со мной стал для нее отличным способом убить время.

– Слушай, приезжай ко мне! – осененная неожиданной идеей, с энтузиазмом предложила она. – Посидим, по рюмашке хлопнем, и ты все расскажешь.

Ехать не хотелось, рассказывать – тем более.

– В другой раз. Сегодня настроения нет.

– Так я потому и приглашаю! – рассмеялась Маринка. – Подруги для того и существуют, чтоб в тяжелую минуту поддержать!

Подругами мы с ней не были. Нас даже приятельницами трудно назвать. Просто встретились на дне рождения нашей общей знакомой Маши. Хотя к моменту моего появления по квартире уже слонялась толпа народу, Маринку я заметила сразу. Ее просто нельзя не заметить! В ней все было чересчур. Чересчур много золотых украшений, чересчур узкие кожаные брюки на крутых бедрах, чересчур яркие губы и рыжие, как пламя, волосы. Она стояла с бокалом в руке, курила длинную сигарету и выглядела экзотической птицей, случайно залетевшей в курятник.

После того дня рождения мы еще не раз встречались на Машиных «приемах» и даже мило болтали, но подругами, конечно, не стали. Я со своей унылой жизнью благополучной Маринке была неинтересна. Потому меня так и удивил ее звонок, хотя, наверное, зря. Маринка, при всей своей взбалмошности, слыла девушкой отзывчивой. Позвонила мне от скуки, услышала, как я рыдаю, и моментально загорелась желанием утешить. Тем более вечер случайно оказался свободным, и она не знала, чем его занять.

Если Маринка чего-то хотела, она своего добивалась. В этот раз тоже вышло по ее. Я к ней все-таки приехала.

– Садись! – беззаботно кивнула она в сторону кресел, а сама занялась коньяком. Наполнив рюмки, Маринка плюхнулась напротив меня и со смешком предложила: – Выпьем за то, чтобы у нас все было, а нам за это ничего не было! – и лихо отправила коньяк в рот. Схватив ломтик лимона, сунула его в рот и потребовала: – Рассказывай!

– А нечего рассказывать, – пожала я плечами, жалея, что поддалась на уговоры и приехала.

– Ага! И потому ты ревела, – усмехнулась Маринка. – Давай колись! Опять с братом неприятности?

– Откуда ты знаешь про его неприятности? – насторожилась я, потому что наши с ней разговоры всегда ограничивались легким трепом, о выходках Олега я ей никогда не рассказывала.

Маринка в ответ улыбнулась и передернула плечами: мол, сама догадайся! А тут и догадываться было нечего! Машка! Никогда она язык за зубами держать не умела!

– Так что братец в этот раз выкинул? – небрежно проронила Маринка, вертя в пальцах ножку бокала.

И мне вдруг стало до слез обидно за Олега. Одно дело, когда мы с ним ругаемся, и совсем другое, когда наше грязное белье полощут посторонние.

– Так, пустяки, – пробормотала я и сделала попытку подняться.

– Эй, ты куда? – Маринка перегнулась через стол и схватила меня за руку.

– Поздно уже. Пойду.

– Обиделась, да? – заглядывая мне в лицо, спросила она. – Опять я не то ляпнула?

– Ты тут ни при чем, – осторожно отнимая руку, сказала я.

Маринка расстроенно воскликнула:

– Ну точно обиделась!

Не зная, что ответить, я промолчала, а Маринка жалобно протянула:

– Наташ, не сердись. Я же не нарочно. Я, конечно, бываю грубой, но это не со зла, просто язык без костей. Поверь, у меня даже в мыслях не было тебя задеть! И я правда хочу помочь. Ну что там у тебя стряслось?

Отмалчиваться и дальше стало невозможно. Это уже можно было назвать демонстрацией.

– У Олега крупный долг, – неохотно призналась я.

– А отдавать, конечно, нечем!

Я согласно мотнула головой.

– Тогда будем думать! – объявила Маринка и, вскочив на ноги, стала мерить комнату шагами.

Я отстраненно наблюдала за ней, понимая, что попусту трачу время. Ничего путного посоветовать она мне не могла.

– А если чем другим покрыть? – внезапно остановившись, спросила Маринка. – Ценности в семье имеются?