Эффект ореола - Янг Кристина

Я резко отдернула руку, когда под пальцами ощутила колючий холод. Не удержавшись на ногах села на пол, прижавшись спиной к дивану, и закрыла рот руками, чтобы заглушить свой крик. Горячие слезы щипали глаза, когда они смыли всю косметику и размазали по щекам.

Это невыносимо! Откуда взять силы, чтобы пережить это потрясение и сделать так, чтобы Дженни смогла без истерики воспринять ужасную новость о гибели наших родителей. Я рыдала, прижимая колени к груди, чтобы выплеснуть хотя бы какое-то минимальное количество горя из своей разваливающейся души. Внутри меня с каждой секундой остаются руины, неподлежащие восстановлению.

Жизнь поменяла направление. Резко и неожиданно. Всего за пару секунд. Столько времени понадобилось, чтобы понять, что отныне жизнь станет тяжелой непосильной ношей.

Эти резкие изменения принесли много боли и мучений, скитаний внутри собственного сознания, где хочется найти спасение. Но я его не нахожу. Всю меня застилает отчаяние, которое блокирует стремление выйти из этого кошмарного обстоятельства без потрясения.

Я рыдала около пол часа, после чего нашла в себе силы сосредоточиться и позвонить в службу поддержки, чтобы они отправили полицию. Спустя десять минут они примчались, ослепляя мой квартал своими мигалками.

В доме всю ночь проводились следственно-розыскные мероприятия. Перед глазами мелькали желтые ленты, синие костюмы, белые халаты криминалистов, которые осматривали каждый сантиметр тела моих родителей.

Во время допроса я безэмоционально отвечала на вопросы следователя, который смотрел на меня с сожалением, не в силах ничего сделать, чтобы мне стало лучше. Я отвечала, как на автомате, короткими фразами, крутя на столе наполовину пустой стакан с водой.

Благодарю Бога лишь в одном в данном случае, – что убитых родителей обнаружила я, а не Дженни. Ей бы пришлось тяжелее справляться при таком обстоятельстве и действовать оперативно. Она бы просто легла рядом с мамой и плакала. В лучшем случае позвонила мне и ждала.

В восемь утра Дженни написала мне, что едет и будет через двадцать пять минут. Я вышла на улицу и села на крыльцо, чтобы дождаться ее там и попытаться объяснить сложившуюся ситуацию.

У меня не получалось подготовить себя морально и разобрать весь хаос мыслей в голове, чтобы дать Дженни адекватное объяснение. Я была выжита и чувствовала себя роботом, который запрограммирован отныне только на то, чтобы сестра находилась под защитой и присмотром.

Мимо проходил молодой офицер, и я его окликнула:

– Прошу прощения, у Вас не найдется сигареты?

Он молча достал из своего кармана пачку сигарет и протянул мне. Я достала одну, затем приняла у него зажигалку. Я пробовала курить в подростком возрасте, когда ты формирующаяся личность и неизведанное тебе интересно. Мне не понравилось, и я оставила это вредное занятие. Сейчас же во мне что-то надломилось. Мне хотелось, чтобы отчаяние внутри меня задыхалось в дыму.

Я увидела машину такси, которая припарковалась на обочине возле нашего дома. Выбросила в сторону окурок и встала на ноги, встречая свою сестру. Сердце в груди отбивало свои удары молотком. Дженни растерянно осматривала обстановку на нашем дворе, где все еще стояли полицейские машины и еще одна, которая должна забрать трупы наших родителей и отвезти в морг.

– Что здесь происходит? – с непониманием спросила Дженни, когда приблизилась ко мне. – Где мама с папой?

Я спустилась по ступенькам, чтобы находиться с сестрой на одном уровне. Прочистила горло и начала говорить так, как требует сердце:

– Иногда случаются необъяснимые вещи, Дженни. Понимаешь? У нашей семьи вроде не было врагов, хотя родители могли и что-то скрывать от нас…

– Где мама с папой? – снова повторила Дженни свой вопрос, но уже дрожащим голосом. На ее лице застыло тревожное ожидание.

Я облизала иссохшие потрескавшиеся губы и выдохнула:

– Их больше нет, Дженни.

В это время из дома начали выносить носилки с черными пакетами, в которых находились наши родители. Дженни смотрела на это с нескрываемым ужасом и шоком. В ее зеленых глазах, на которых уже застыли слезы, отражается неверие в происходящие. Я взяла ее за плечи, как Дженни пошатнулась.

– Нет…Этого не может быть… – заговорила она, смотря в след уходящим санитарам, которые начали загружать тела.

Дженни пыталась вырваться, но я ее удержала и прижала к себе.

– Нет! Отпусти! Мама! Папа! – орала она не своим голосом, пытаясь упрямо вырваться из моей хватки.

Я держала ее всеми остатками сил. Когда Дженни начала рыдать и расслабилась в моих руках, мы не удержались на ногах и рухнули на садовую дорожку. Я продолжала обнимать ее, показывая свою поддержку. Ее истерические рыдания выводили меня из равновесия и разрывали душу на части. Они вызвали у меня новую порцию слез, которых я не смогла сдержать.

Мы остались без родителей. И этот несокрушимый факт разрушает наши жизни каждую прожитую минуту, начиная с сегодняшнего дня.

Наши дни.

Я бросаю окурок за ограждение и возвращаюсь к своей машине. Сажусь за руль и, пользуясь свободной полосой, с визгом колес газую вперед.

Сегодня день, когда моя жизнь перевернулась и начала все заново, но только с отрицательной ноты. Моя жизнь превратилась в вечную борьбу. Я осталась без поддержки своих замечательных родителей и канула во тьму, выживая в этом жестоком мире самостоятельно, без них. Этот мир со дня их гибели много раз пытался меня раздавить, будто бы почувствовал, что я стала легкой добычей, которая пропитана отчаянием, что вытягивает все силы.

Но я выстояла все удары судьбы, которые были безжалостны. Именно поэтому мне пришлось стать беспощадной и жестокой, чтобы отбиваться и выжить, сохранить свое место «под солнцем», к которому я так стремилась со дня окончания школы.

Стать уголовным адвокатом – это пол дела. Стать блестящим уголовным адвокатом с горой практики за спиной – это успех. С родителями было проще. Отец продвигал меня благодаря своим связям, чем можно было сэкономить большие деньги. Но когда его убили, все коллеги его словно забыли. Я успела окончить престижную юридическую школу без финансовых ударов к двадцати четырем годам и получила лицензию. Но когда я намеревалась получить степень магистра, с меня требовали баснословную сумму за один год освоения программы.

У отца остались сбережения, но я их не смела трогать, поскольку эти деньги нужны для обучения Дженни. На двоих той суммы не хватило бы. Я решилась одновременно работать помощником адвоката, что пережила тяжело, поскольку адвокат был старым и строгим, и учиться на магистра. Благодаря хорошей заработной плате мне удалось накопить на обучение, несмотря на то, что жутко экономила на себе.

Как только мой отец погиб, мне закрыли все простые пути к преодолению мечты. Когда я обращалась за помощью к близким коллегам папы, они начинали увиливать и пожимать плечами. Все вдруг открыли свои настоящие лица, сняв маски. Теперь я для них была пылью под ногами, которая ничего не добьется своими силами.

Но я добилась. И теперь смотрю на этих лицемерных ублюдков с высока, имею самую большую клиентскую базу. Они работают в команде, когда я – одиночка. Со мной пытались подружиться, но я каждого выставляла за дверь так же, как они меня – молча показывая на дверь с улыбкой.

Вкус справедливости все-таки сладок.

Меня охватывает дрожь, стоит вспомнить свое тяжелое прошлое. Я отбрасываю воспоминания и включаю классику, чтобы утихомирить взбунтовавшиеся чувства внутри себя и в спокойном состоянии предстать перед сестрой.

Глава 2

Мейзи

Я шла по каменистой тропинке, которая вела меня к могилам родителей. Спрятав руки в передние карманы брюк, я смотрела под ноги и мысленно отсчитывала свои шаги. Я проходила мимо многочисленных гранитных камней, которые олицетворяют собой чье-то имя, чью-то ушедшую жизнь. Миллионы людей в мире каждый день переживают смерть близкого человека и вынуждены оставить его под холодной землей, не в силах изменить этот страшный закон природы.