Стараюсь не смотреть на Михаила Александровича. Он очень близко, запросто может увидеть мои глаза и, что хуже, узнать меня.
– Что сделать?
– Минет, – откидываясь на диван, отвечает Бакиров, закидывает сложенные руки за голову, шире расставляет ноги, тогда как я ошалело смотрю на него. Я хотела такого с ним, мечтала об этом, но теперь мои фантазии разбились, и ничего, кроме ужаса, я не ощущаю. Дико страшно, и даже предположить не могу, как я ему делаю “это”. Да и не умею я. Не знаю даже, с чего начать.
– Я не могу.
– Я же сказал, заплачу. Тут не место ломаться. Я хозяин этого клуба, если ты еще не вкурила. Давай на колени.
Бакиров кивает, а я жадно хватаю воздух. Минет… Не то чтобы я не понимала, что это, но я мужского члена еще вживую в своей жизни не видела! Нет, конечно, какое-то представление о минете у меня есть, так, теоретически, но практически… Боже. Конечно, нет.
Разве что картинки в книгах по биологии видела, но там только схема телосложения, и все. Ничего про минет я не учила.
– Нет. Извините. Это не моя работа, – уверенно отвечаю и разворачиваюсь, чтобы уйти, но Бакиров как-то резко поднимается с дивана и становится напротив.
– Стоять!
Он горой возвышается надо мной, и я опускаю глаза. Да, я в маске, она мне большую часть лица закрывает, но все равно. Не хочу, чтобы он прямо в глаза мне смотрел, так как сразу же увидит, что я просто в ужасе сейчас.
– Это не просьба была, кукла, – смотря прямо на меня, басит Бакиров, и как раз в этот момент я глаза поднимаю. Встречаюсь с ним взглядом. Его глаза блестящие, темные, такие страшные и красивые одновременно, строгие.
– Я не делаю минет. Я только танцую.
Вздрагиваю, когда Бакиров приводит огромной рукой по моей шее. Он такой рукой может с легкостью меня задавить.
– У тебя так артерия на шее пульсирует. Под чем ты?
– Ни под чем.
– Чего тогда так трясешься? Это же твоя работа, Лера.
– Я не…
– Кто ты? Лицо покажи.
– Нет, не надо.
Бакиров медленно подходит и прижимает меня к стене. Когда его рука накрывает мое бедро с внутренней стороны и проникает под платье, я пугаюсь. Очень сильно. Я хочу его, но не так, не так грязно.
– Пустите! Нет, не трогайте!
– Лицо покажи, шлюха. Я твой клиент! Могу и буду ебать тебя, как хочу! – смотря прямо на меня, говорит Михаил Александрович, после чего медленно тянется рукой к моей маске и… срывает ее. Одним махом, и то, что после происходит, просто загоняет мне клинок в сердце.
– Ну здравствуй, Ангелина. Заебись ты работаешь.
Ангелина. Он меня так ни разу не называл. Полное имя для меня из его уст звучит как самое болезненное оскорбление.
Боже, кажется, я вот-вот схвачу сердечный приступ. Бакиров почему-то не удивлен, зол только сильно, Боже, он же узнал меня даже в маске еще!
– Д… добрый вечер, Михаил Александрович, – лепечу ему, видя, как Бакиров с силой сжимает зубы, смотря на меня в этом откровенном наряде, едва прикрывающем попу, и при ярком боевом раскрасе. Блин, кажется, я попала…
***
– Твою мать, Ангел, ты охренела?!
– Извините…
– Какого черта ты здесь делаешь? Что это, что, блядь, ты здесь делаешь?!
– Я просто танцевала.
Кажется, весь клуб слышит, как Бакиров орет на меня. Громко и разъяренно, точно бешеный медведь.
Он тут же выходит из кабинки, а я за ним бегу, едва успевая. Мужчина кабинет свой распахивает, даже забывая закрыть дверь, да и я не закрываю, так как просто не до того сейчас.
– Михаил Александрович…
– Ты что творишь, совсем уже офонарела?!
– Я ничего не сделала страшного! Я просто танцевала.
– Как просто?! Что ты мне городишь, Ангел? Ты видела себя? Ты же как шалава выглядишь! Блядь, кто тебя вообще на сцену пустил?!
Слезы быстро выступают на глаза, но от страха я даже плакать не могу. Я еще ни разу не видела Бакирова таким злым. Злющим просто, как Змей Горыныч.
– А что такого? Я тоже красивая. Почему я не могу танцевать? Это не мешает работе.
– Танцевать? Как танцевать? На коленях у мужиков ты танцуешь?
С силой ударяет кулаком по столу, отчего тот аж трещит.
– Нет. Я просто…
– Молчать! Ни слова больше! – нависает надо мной как зверь, сверлит потемневшими глазами. – Ты уже совсем берега попутала, девочка. Я тебя подобрал еще дитем, я тебе дал работу, защиту, средства для учебы и существования, я тебя не обидел в зарплате, а ты что делаешь? Что, мать твою, ты творишь?! – орет на меня, а я в дверь вжимаюсь от страха и обиды.
– Я просто хотела…
– Я видел прекрасно, что ты хотела. – Он отходит, напрягается весь, плечи его словно стальными становятся. – Я думал, ты другая, Ангел, а ты шалава, как и все.
Бакиров отворачивается ко мне спиной, а меня словно в живот ударяют.
И лучше бы он ударил, чем так сказал. Я так старалась для него, все эти месяцы готовилась,
учила эти танцы, чтобы ему понравиться. Ему одному только.
– Да вы ничего не знаете! Я ночи не спала, готовилась! Не чтобы кому-то понравиться, а чтобы вам, Михаил Александрович! Чтобы вы хоть раз на меня посмотрели как на девушку, достойную вас! Чтобы хоть раз сказали, что я красивая, а не просто полотерка ваша! Ясно?!
Слезы стекают дорожками по лицу, но мне все равно.
– Пожалуйста, хотя бы выслушайте меня…
Пусть хоть что-то скажет, пусть наорет, но теперь Бакиров молчит. Отвернулся к окну только, напрягся весь, и я слышу вскоре, как ломается зажигалка в его кулаке. Надвое.
– Вы мне нравитесь Михаил, давно уже, вы что, не видите?
– Ты уволена. Вон пошла, – говорит Бакиров гробовым тоном, даже не оборачиваясь, а я размазываю слезы и просто сбегаю из его кабинета.
Боже, так, как сегодня, пожалуй, я плакала только на похоронах мамы.
Ощущение такое, словно я ему сердце свое открыла, а он взял его и поджег своей же сигаретой.
***
Не очень помню, как добегаю домой. На улице уже светло, раннее утро. Всю дорогу я реву, проклиная себя за дурость. Хоть корону надень – Бакирову все равно будет.
Глупая, ну почему я такая глупая? Я же не нужна ему, я ему не ровня, а сердце все равно болит. К нему хочу. К нему одному только. Глупое сердце. Перестань уже болеть, хватит!
Возле дома замечаю милицию и пожарных. Какая-то суматоха, куча людей на улице, соседи посходились, и, подняв глаза, я вижу густые клубы дыма, которые валят из разбитых окон моей квартиры…
Глава 32
Я думал, что снесу ей башку. Черт, я чуть с ума не сошел, когда увидел на месте Леры Ангела. Там, на сцене, она показалась мне знакомой, но я все еще хотел ошибиться. В кабинке сразу уловил ее яблочный запах и снова хотел, блядь, ошибиться. Не могла она. Эта принцесса бы не полезла в эту грязь, Ангел не стала бы так поступать. Ведь я оберегал ее как раз от такого дерьма. Как она танцевала, извивалась, крутила жопой и заводила меня, а я смотрел и слюни пускал по ней.
Что же ты делаешь, что, блядь, ты творишь, девочка?
Захотелось ее прямо там, на сцене, прибить, но я терпел. Терпел, блядь, до последнего. Перед сколькими мужиками она уже так танцевала, сколько лап лазило в ее трусах? Боже, мне просто срывало чеку.
Я еще сомневался, хотя скорее уже просто себя хотел убедить в том, что это не моя девочка.
Я узнал ее, но хотел проучить. Уже понял неладное, когда девка отказалась мне сосать, притом дрожащим голосом. Мы таких не берем, мы никогда с такими дела даже не имеем.
Как только маску сорвал, просто охренел. Ангел! Это была она. Разукрашена только как последняя шалава и в таком же наряде. Блядском, с такими же туфлями. Захотелось ее придушить, трахнуть, а потом снова придушить!
Я ее хотел выебать. Эту фальшивую Леру, чтобы не думать об Ангеле, чтобы хоть как-то снять напряжение, тогда как это была она. В прошлый раз и в этот тоже! Мне хотелось все крушить вокруг, и я едва уже сдерживался, тогда как эта дура поплелась прямо за мной в кабинет.
