У фортуны женское лицо - Демьянова Валентина

Когда я вбежал за ширму, Говоров уже был мертв. Всю дорогу назад у меня перед глазами стояло его застывшее лицо. Я ни в чем не был перед ним виноват, а чувство вины не покидало. Подъезжая к Москве, я твердо решил, что так этого дела не оставлю. Обращусь с письмом к самому государю, но Петрищев будет наказан! Господи, как наивен я был! Мне ли бороться с сильными мира сего! Едва успел умыться и поесть, как явился порученец от генерал-губернатора с пакетом. В самой суровой форме мне предписывалось молчать об увиденном. Если же, вопреки всему, в обществе возникнут нежелательные слухи о насильственной смерти Говорова, я обязан утверждать, что все случившееся – результат помутненного разума.

После смерти Говорова состояние наследовал малолетний сын его кузена, а материальные дела Петрищева неожиданно пошли в гору. По Москве ползет слух, что этому поспособствовало его опекунство, однако дальше приватных разговоров дело не идет. Наследники в суд не подают, посторонние громко высказываться опасаются. Доказательств воровства никаких, а Петрищев приходится родней московскому генерал-губернатору. А хуже всего то, что носить в себе тайну смерти Говорова мне становится все труднее. Я выбрал тебя, самого близкого мне человека, и все описал, но теперь меня одолели сомнения. Стоит ли вовлекать тебя в эту историю? Ведь то, что знают двое, знают все! Словом, письмо лежит у меня на столе, и я не уверен, что не порву его».

Письмо доктор не уничтожил, раз я держала его в руках. Другое дело, мне никогда не узнать, как письма доктора оказались у знакомого Павла Ивановича. Тут приходилось полагаться на заверения, что они честно куплены. Неизвестный передал письма Шенку для ознакомления, а тот приобщил их к архиву и спрятал. Понимал, что рискует, и все равно спрятал. Очевидно, считал, что они являются ключом к секрету Говорова.

Секрет Захара! Он заплатил за него жизнью, а стоил ли он того? Я почувствовала горькое сожаление. Такая трагическая судьба! Красавец, богач, герой войны, а жизнь не сложилась. И кто виноват? Царь? Несомненно! Когда дело касалось угрозы трону, «душка» Александр не колебался и твердой рукой искоренял вольнодумство. Однако он был достаточно хитер, чтобы не идти на открытый конфликт. Хорошо помнил, что случалось с русскими царями, когда дворянство было ими недовольно. Поэтому Говорова и не заключили в крепость. К чему лишняя огласка, если все можно сделать по-тихому? Значит, домашний арест и лишение всех прав – воля императора. А остальное? Отдав Говорова под опеку «надежному человеку», царь своего добился, какой же ему был смысл опускаться до мелочных придирок? А вдруг бы все выплыло наружу? Подобные действия могли вызвать в свете скандал! Получается, забор, заколоченные окна, истязания – это все придумки Петрищева. И делалось это, чтобы заставить Говорова отдать заветную вещь. А тот не уступил! Характер не тот! То, чем он владел, Говоров ценил больше собственной жизни. Что же это могло быть? Кухарка сказала, заморская редкость. Какая? Говоров их накупил немало, какая же так «зацепила» Петрищева, что он махом перечеркнул многолетнюю дружбу? Найти бы красную тетрадь, которую спрятал доктор! В ней наверняка содержался ответ!

Я насмешливо покачала головой. Мечтательница! Будто одна я хотела ее иметь! Жена Шенка говорила, что приходивший к мужу человек тоже упоминал красную тетрадь. И Шенк наверняка ее искал. Я бросила взгляд на коробку у своих ног. В ней уже ничего, кроме выстилающих дно старых газет, не было. На душе стало совсем погано. Не люблю я неудачи! Не сдержавшись, с силой поддала коробку ногой. Пустая, она легко заскользила по паркету, зацепилась за край ковра и перевернулась набок. Газеты вывалились наружу, а поверх них тяжело плюхнулась тетрадь в красном переплете. Я глядела на нее и боялась поверить удаче. Сомнения отпали, только когда прочла заголовок: «Записки сумасшедшего. Истории из жизни». Она! Первым порывом было пролистать станицы и узнать, чем же таким владел Говоров! А главное, куда он «это» спрятал! Желание понятное, но нереальное. Попробуй угадай, в каком месте написано именно об этом!

Записки начинались весьма прозаически:

«Несмотря на то что я пред всем светом объявлен сумасшедшим, мой разум ясен, а дух ропщет. Стало бы легче, если бы я оказался способен принудить себя к смирению, но это не по мне. От предков я наследовал вспыльчивый нрав и не умею терпеть над собой насилие. Дабы действительно не сойти с ума, решил начать это нехитрое повествование. Его ни в коем случае нельзя назвать жизнеописанием Захара Говорова, не такой я самовлюбленный индюк, чтобы лелеять мысль, что моя судьба будет кому-то интересна. Пишу только о том, что действительно важно.

Мне повезло, я узрел свет Божий в этом имении. Мой батюшка, несмотря на крайнюю нелюбовь к сельской жизни, семейной традиции не нарушил, и его наследники появились на свет в родовом гнезде. Спасибо ему, он подарил мне место, которое всегда услаждало мою душу. Мне все здесь мило, сюда я вернулся, повидав много стран, в твердой уверенности, что никуда больше не уеду. Теперь так уже и будет, но, к сожалению, не по моей воле...

Место, на котором стоит наша Ольговка, известно со стародавних времен. О нем упоминается еще в хрониках времен князя Василия, сына Дмитрия Донского. Тогда тут стояла крепость, сторожившая путь на Москву. Во время набега ордынского правителя она была разрушена, и на долгие годы это место обезлюдело. Восстанавливать былые укрепления не стали, а селиться среди лесов желающих не находилось. Деревня появилась только при Государе Иване Васильевиче, когда эти земли были пожалованы служилому человеку Федору Говорову. Округа стала числиться поместным владением, но первый помещичий дом в Ольговке появился, когда здесь поселился Иван Говоров. А вот церковь закладывалась не нами. Она тут стояла со времен крепости и была восстановлена Иваном из руин. О церкви я упомянул специально. Хотелось написать о предке хоть что-то хорошее. Нравом он отличался буйным, в гнев впадал легко и тогда становился страшен. Быстрый на расправу, Иван мог ни за что избить до полусмерти, а также известен случай, когда с похмелья он чуть не придушил подушкой крохотного сына за то, что тот плакал. Грустно сознавать, что твой предок был самодуром, но хуже другое. После того как Иван обосновался в Ольговке, в округе стало неспокойно. В лесах появилась банда разбойников, грабившая идущие на Москву обозы. Выскочив из засады, варнаки безжалостно расправлялись с людьми и, похватав с телег тюки, исчезали. Если кто из уцелевшей охраны пытался их преследовать, это всегда заканчивалось ничем. Они словно растворялись в чащобе, не оставляя следов. До Москвы доходили слухи о творимых бесчинствах, но в то время шла грызня за трон и до таких мелочей никому дела не было. Неизвестно, сколько бы продолжались бесчинства, если бы нападению не подвергся обоз иноземного посольства. Такого власть спустить не могла, на место происшествия направили дьяка из приказа Тайных дел в сопровождении отряда солдат. Раз все происходило в окрестностях Ольговки, то комиссия, еще ничего не подозревая, туда и направилась. Завидев приближающихся к усадьбе солдат, Иван приказал запереть ворота. После такого начала сомнений в виновности Ивана уже не оставалось. Ворота вышибли, обыск провели со всей тщательностью, но басурман словно сквозь землю провалился. Были с пристрастием допрошены домашние, но они в один голос твердили, что хозяин скрылся в доме и после этого его никто не видел. Устав биться с ними, дьяк вынес решение, что злодей выскочил на заднее крыльцо, перемахнул через забор и удрал в лес. Похищенное не нашли, кары не последовало, и жизнь в Ольговке потекла своим чередом. Иван больше не объявился...»

Я была на середине фразы, когда раздался звонок. Отвлекаться не хотелось, но телефон звонил настойчиво. Пришлось ответить.