Сибирский вояж - Джад Александр

«Надо будет держать ухо востро», — решил я.

Устроился поудобней. Подложил руку под голову. И буквально через минуту провалился в глубокий, беспробудный сон…

ГЛАВА 8

Дороги-пути

Если стараться обходить все неприятности,

то можно пройти мимо всех удовольствий.

Ночь, по моим ощущениям, прошла без приключений. Спал как убитый. То ли химией какой-то прыснули, то ли просто устал да переволновался, вот защитная реакция организма и сработала — дала возможность мозгу отдохнуть и набраться сил.

Покопались они в моих вещах, нет ли — трудно сказать. Ну и пусть. Что они там могут найти? Зубную щётку, пасту да мыло. Ничего предосудительного, провокационного и, безусловно, им нужного всё равно не найдут, уж я-то постарался…

Утром, когда открыл глаза, мои попутчики были уже в полной экипировке. И когда успели? Ничего не слышал.

— Доброе утро! — приветливо сказал Аркадий. — Скоро Москва. Подъём или ещё поваляемся?

— Привет! Подъём! — то ли ответил ему, то ли скомандовал я сам себе.

— Билет до Братска не закомпостирован? — Аркадий был сама любезность.

— Пока нет.

Можем объединить наши усилия, тогда и дальше поедем нашей тёплой компанией?

Вот так ненавязчиво садятся на хвост… Профессионалы, блин. Отказаться? Что это даст? Но и помогать, зная их задачу, никак не хотелось. Отвязаться так запросто от них не удастся — это понятно. Раз получили задание, пусть стараются, упрощать им жизнь даже не собираюсь…

— Мне уже всё заказано, — это было правдой. Михаил в записке сказал, где и как могу получить билет. — Так что, как бы это ни было прискорбно, придётся в столице нам расстаться.

— Совсем не обязательно, — возразил Аркадий. — Билет заказан по интернету? На ваше имя — Арсений Львов?

Ну-ну. Фамилию им тоже не называл. Опять прокол? Что-то много для профи. Но эти мои мысли тут же развеялись.

— На билете прочитал, — увидев, как вскинулись с удивлением мои брови, сказал Аркадий. — Там все данные есть.

Такое пояснение было вполне логичным. Но по сути ничего не меняло. С ними, точнее, с их задачей мне было всё и так ясно.

До конечной станции ещё было время. В полном молчании мы попили принесённый проводницей чай с печеньем. Мне надо было собраться с мыслями. Соседи по купе, видимо, это почувствовали и с разговорами не приставали.

А думы мои были, как бы это точнее выразиться… вбок и вкривь. Совсем не по теме. Хотя как сказать. Ринулся, не задумываясь, в столь авантюрное предприятие. Пью чай с вполне интеллигентными, но всё же бандитами. Что дальше?

Мысли сами по себе скатились до мироустройства и мироздания. Десять дней — моя задача была меньше, чем за этот срок выполнить поручение… Постепенно размышления потекли по новому руслу. За десять дней до конца света… Вот как это было бы, случись такое на самом деле?

Всё в нашем мире, несмотря на его бесконечность, рано или поздно заканчивается. Прекращается жизнь, и постепенно исчезает всё с ней связанное. Поначалу из дома ушедшего забирают припасённые и неиспользованные при жизни продукты, потом одежду, какие-то милые сердцу безделушки, книги, письма…

И, скажите, какая разница конкретному человеку, закончилась жизнь или пришёл конец света? Результат в том и другом случае всё равно один — тьма, пустота и безвременье.

Каждый человек приходит в этот мир с определённой, предназначенной свыше именно ему, целью. Каждый… Но ведь и все вместе тоже. Так что, пока цель не достигнута, наш мир, всё человечество будут существовать и развиваться. Вот только знать бы, что это за цель, когда мы её достигнем и сколько осталось?

Или лучше всё же не знать? Ведь, как говорят, чем меньше знаешь, тем крепче спишь… А вот если осталось всего десять дней? Десять последних дней.

В эти дни надо поспешить завершить дела. Можно постараться ухватить побольше удовольствий и наслаждении… Всяко можно.

Но непременно, как и неизлечимо больной человек надеется на лучший исход, так и мы всегда думаем о будущем, даже если твёрдо знаем, что у нас его уже почти совсем не осталось.

А тут вдруг только десять дней. Но пока ничего не предвещает вселенской катастрофы. Всё хорошо. По-прежнему в голубом, безоблачном небе светит горячее солнце. Птицы снуют по своим неотложным делам. Деревья шелестят листвой. Объятья любимой горячи и нежны. И вдруг; на всё про всё осталось десять дней! Трудно поверить. Смириться ещё трудней.

Останется ли в эти последние десять дней хоть капля надежды или руки сами по себе опустятся в ожидании неизбежного?

А может, стоит просто жить, особо не заморачиваясь? Когда же подступит неотвратимое, принять как должное. Ведь ясно одно: рано или поздно всё равно это случится и от этого никуда не деться.

В этой связи припомнился случай, рассказанный одним из участников боевых действий, сержантом Раковым, командиром отделения связистов.

Во время одного из сражений довольно мощный снаряд разорвался в непосредственной близости от окопа, где находились бойцы его отделения. Взрывная волна подняла тучу земли и, опрокинув людей, полностью засыпала окоп, буквально сровняв его с поверхностью.

Какое-то время после взрыва сержант пролежал без сознания. А когда очнулся… Вокруг чернота. Пошевелиться невозможно. Дышать тяжело. Пахнет сырой землёй. Что можно было подумать? Всё, умер. Ад? Не, не жарко. Рай? А где ангелы, небеса?

«Но… раз мыслю, — подумал он, — значит, живу».

Раз так, надо как-то выбираться. Начал ёрзать, кричать. А тут санитар возвращался с передовой. Смотрит, земля вроде бы шевелится. Прислушался. Кричит кто-то. Принялся копать и… откопал. Вот так сержант Раков и выжил. Остальных спасти не удалось. Кто задохнулся, а кого так и не нашли — война всё-таки, под обстрелом шибко не покопаешь.

А если знать наверняка, что до конца света осталось десять дней? Всего десять. Что тогда?

На самом деле жизнь измеряется не столько количеством прожитого времени, сколько событиями её наполняющими.

Десять дней. Целых десять. Стоит их прожить наполнено, будто час за год, а день за жизнь.

Только что будет потом? Ничего никуда не исчезает, лишь переходит из одного состояния в другое. Вода, нагреваясь, становится паром. Потом, охлаждаясь, в виде дождя вновь возвращается на землю. Деревья, поглощая образовавшийся при дыхании углекислый газ, выделяют кислород. Цветок, погибая, даёт жизненные силы собратьям. Кто-то покидает этот мир, но его место не остаётся пустым. Нескончаемый круговорот.

Так и вселенская катастрофа. Случись, она будет таковой лишь для конкретного уголка Вселенной. Целостность не исчезнет, лишь перейдет и станет существовать после, но только вне нас. Начнётся ли всё сначала или продолжится с той точки отсчета, на которой остановились мы?

Сейчас невозможно это сказать. Да и надо ли? Нам от этого будет ничуть не легче. Трудно осознавать, что не наступит завтра. Не укладывается в голове это! Исчезнут радость и грусть, воздух и вода, солнце и земля.

Ведь сегодня, как бы ни было тяжело, всё очень даже неплохо. И если вы адекватный человек, то домашние кладовые пусть и не ломятся, но не пусты.

Есть всё необходимое для жизни. Только, как считают многие, — жизни нет. Но так говорить и думать можно, когда она, жизнь, есть. А когда наступит НИЧЕГО, то и мыслей таких не будет. Вообще никаких мыслей не будет.

Что есть смерть? Уход из жизни человека, точнее, его души или, иначе, сознания. Что есть Мир? Совокупность осмысленных жизней, осмысленных опять же нашим сознанием.

Но если уйдут все и сразу, что изменится? Для любого из нас ничего! Ведь какая разница конкретному человеку, закончилась жизнь или пришёл конец света? Результат в том и другом случае всё равно один — тьма, пустота и безвременье.

Только почему-то хочется, чтобы это произошло как можно позже, желательно, не с нами или хотя бы не при нас.