Дебри - Пирс Сара

Пенн ошибается. Все гораздо глубже. Дело не в том, что я считаю себя оскверненной маминым поступком, а в том, что в глубине души я не сомневаюсь в правоте соседей.

Ведь я ее дочь, а значит, где-то внутри меня притаилось чудовище.

Не этого ли все боятся? Что темная сторона найдет путь наружу.

Для большинства людей это лишь гипотетическая возможность, но я видела, как все происходит. Видела, как человек, которому я доверяла больше всех на свете, вдруг превратился в чудовище.

Есть много причин, по которым я не оседаю в определенном месте, но эта – самая главная.

Я стараюсь ее преодолеть. Стараюсь побороть монстра.

10

Элин

Национальный парк,

Португалия, октябрь 2021 года

Забравшись на вершину холма, они на мгновение забывают о разговоре.

Теперь они видят два трейлера «Эйстрим»: от металлических боков отражаются солнечные зайчики. Первый как на ладони, второй чуть в стороне и почти скрыт. Третьего не видно совсем. Должно быть, он еще дальше, прямо в лесу.

– Который из них наш?

– Вот этот. – Айзек указывает на первый. – Оттуда самый лучший вид на долину.

Мысленно соглашаясь с его мнением, Элин любуется пейзажем. Для здешнего рельефа характерны перепады местности: склон холма опускается ко дну долины, а затем круто поднимается к усыпанным валунами горам на противоположной стороне. За одной вершиной скрывается другая, и так они сменяют друг друга, пока не расплываются в дымке, а в почерневших от лесных пожаров лоскутах леса пробивается осенняя ржавчина. Повсюду пышная зелень, полосы сосен и дубов. А за горами их прорезает река, серебристой лентой исчезая вдали.

Элин поворачивается обратно и изучает трейлер, небольшую площадку для отдыха перед ним и кострище. Такая обстановка демонстрирует уют, но чащоба позади говорит о другом. Элин смотрит на второй трейлер, на зияющую темноту окон. Взгляд беспокойно блуждает по фургону. На фотографиях в Интернете казалось, что они расположены дальше друг от друга.

– А в остальных кто-то живет?

– До следующих выходных никого, – отвечает Айзек, разглядывая поленницу рядом с кострищем. – И даже если бы там кто-то жил, вряд ли мы часто виделись бы. Сзади есть тропа, и мимо никто ходить не будет.

Элин кивает. Сюда приезжают не для общения, а для уединения или хотя бы иллюзии такового.

Она вытаскивает телефон и делает снимок. А потом переворачивает экран к себе и довольно смотрит на него. Получился именно тот эффект, которого она добивалась: трейлеры выглядят совсем крохотными не только из-за высоких деревьев, но и на фоне горного пика за ними. Ей удалось ухватить саму суть парка, весь его масштаб и величие.

– Отправляешь фото? – спрашивает Айзек, увидев, как она набирает текст.

Элин кивает.

– Своему боссу Анне и Стиду.

– Стид – это тот, кто работал с тобой по последнему делу?

– Да, за последние месяцы мы сблизились.

– После разрыва с Уиллом? – поднимает брови Айзек.

Элин чувствует, как загораются щеки.

– Ничего такого. Он просто находился рядом, когда мне пришлось несладко. Через несколько дней после того, как я съехала из квартиры Уилла, он мне написал и, наверное, по моему ответу понял, что мне отвратно. Где-то через час он появился с пакетом вредной еды. Весь вечер мы ели и смотрели всякую дрянь по телевизору.

– Подходящая для тебя пара.

– Да.

Элин быстро косится на экран телефона. Стид уже ответил.

Айзек находит ящик с ключом, прикрепленный к задней части трейлера, и набирает код.

– Готова?

– Да. Хочу пить и сбросить уже эти ботинки. – Войдя вслед за ним в трейлер, Элин тихо присвистывает. – Ого! Неплохо постарались.

– Я же говорил, – ухмыляется Айзек.

Трейлер больше, чем она ожидала, и все пространство использовано по максимуму: впереди кухня, справа небольшой закуток, а слева тянется деревянная столешница, упираясь в туалет и двухъярусную кровать.

Все в нейтральных тонах – белые стены, деревянный пол, мебель в оливковых, рыжеватых и приглушенно-желтых красках. На стенах развешаны картины с видами парка. Водопады. Римский тракт. Фотография одной из гранитных деревень, сделанная сверху.

– Здесь есть все необходимое. – Айзек проверяет окружающее пространство, открывает шкафчики. – Кофемашина, холодильник и даже маленькая библиотека. – Он берет карту, лежащую спереди, и крутит в руках. – Я как раз хотел рассказать о другой странности, которую обнаружил Пенн. Помнишь, я упоминал, что Кир иллюстратор?

Элин кивает.

– Она берет заказы на свадебную канцелярию и тому подобное, но Пенн говорит, что еще она рисовала карты. Это ее способ поделиться впечатлениями от тех мест, в которых она побывала.

– Карты достопримечательностей?

Айзек качает головой.

– Нечто… более личное. Места, которые много для нее значат. Она отовсюду присылала ему карты, но только не из этого парка. За многие месяцы он так ничего и не получил.

– Он сказал об этом полиции?

– Да, но там не придали значения. – Айзек поднимает на нее взгляд. – А это точно имеет значение. На нее не похоже – не прислать карту.

Элин обдумывает его слова, делая мысленную пометку. Подобные аномалии важны. Люди – рабы собственных привычек. Для любого отклонения от них должна быть веская причина.

– Перекусим, пока болтаем? – предлагает Айзек, возясь с коробкой на столешнице.

– Продукты уже куплены?

– Да. Я заказал заранее, чтобы избавить нас от лишней суеты. Куча местных продуктов. Кукурузный хлеб, сыр. – Взяв бутылку вина, он читает этикетку: – Виньо верде. – Он открывает холодильник. – Тут есть форель. Говядина. Картошка. – Он улыбается, снова вернувшись к коробке. – А еще совсем не местная еда. Попкорн. Если хочешь, можем приготовить его на костре. Давай подкрепимся.

Элин улыбается. В детстве они обожали попкорн. Вместе со своим младшим братом Сэмом. Попкорн и кино по пятницам.

К тому времени как она распаковала вещи и переоделась, Айзек уже разжег костер.

В тишине треск попкорна звучит как выстрелы, а по воздуху расплывается запах карамели и меда.

Через несколько минут треск становится прерывистым, а затем полностью прекращается. Айзек снимает кастрюлю с костра, высыпает попкорн в миску и протягивает ее Элин вместе с бокалом вина.

Откинувшись на спинку кресла, она зачерпывает горсть попкорна и кладет в рот. Небо бледнеет, голубизна подергивается розовым, на пики ложатся синие тени. Один за другим зажигаются огоньки в деревне далеко внизу.

– Красота, да? – произносит Айзек, глядя на нее.

– Да, но когда видишь все вот так, всю эту громаду… даже не знаю… – Элин никогда раньше не бывала в подобном месте. Настолько диком, полностью лишенном следов человека. Вчера они прошагали много миль, не встретив ни души. В этом есть ощущение свободы, но и некий страх. – Не уверена, что смогла бы приехать сюда в одиночку. – Качая головой, она вдруг чувствует холодок. – Как думаешь, почему Кир выбрала именно этот парк?

– Загадка. По словам Пенна, она ни с того ни с сего решила ехать в Португалию. Раньше даже никогда не упоминала ее. – Он хмурится. – Не понимаю. Здесь красиво, но…

Элин прекрасно знает, что стоит за словами брата – глубокое чувство, родившееся после долгих размышлений.

– Ты с головой погрузился в это дело, да?

Он пожимает плечами.

Минуту они сидят в молчании.

– Я понимаю, что Пенн – твой друг, – наконец говорит Элин, – и ты хочешь помочь, но мне казалось, тебе хватило и собственных травм.

Она прокручивает все их в голове: смерть матери несколько лет назад; смерть младшего брата более десяти лет назад; смерть Лоры, девушки Айзека, в начале года. Элин считала, что для Айзека бремя чужих забот будет слишком тяжелым.