Когда она вернулась - Берри Люсинда

Скотт схватил меня за талию, притянул близко к себе и поцеловал.

– Люблю, когда ты изображаешь из себя всезнайку.

У меня не хватило духу признаться, что порой мне казалось, что и сам Скотт подходил под это описание. Хоть мы с ним оба и выросли в одном и том же маленьком городишке Каслрок в Иллинойсе, население которого едва достигало трех тысяч человек, в детстве я ощущала себя чужой среди них и вечно изобретала способы оттуда свалить. Скотт притворялся, что ненавидит Каслрок так же сильно, как я, но после окончания колледжа рад был бы вернуться обратно, если бы я не настояла на переезде в Чикаго.

Как раз когда я доставала из сумки блокнот, у входа припарковался фургон, из которого высыпала толпа подростков. Должно быть, то была команда сборщиков пожертвований, в задачу которых входило обходить дома и благотворительные магазины. У разных команд были разные задачи в городе, и каждый новичок сам должен был выбирать себе команду в зависимости от того, как и кем хотел бы служить. Вносить свой вклад должен был каждый. Вот так это работало.

– Так кто чистит унитазы? – спросила я как-то Рэя. Мы с ним встречались четыре раза, и наши беседы все сильнее затягивали меня. Магнетизм его личности оказывал на меня опьяняющее воздействие, и я каждый раз возвращалась в таком состоянии, будто выпила пару бокалов вина.

– Ты будешь удивлена, но кто-то всегда добровольно выбирает дежурство по санузлам. Это не худшая работа, если что. Кому-то приходится мыть жирный поддон под промышленной духовкой у нас на кухне. Только представь, как отвратительно это должно быть, но люди это делают, и многие – с улыбкой на лице, – сказал он в ответ.

Детишки бросились по классам – обгоревшие на солнце, грязные, усталые, но все и впрямь с улыбками на лицах. Некоторые показались мне совсем маленькими. Я подумала, что нужно привлечь Эбби к служению. Она уже была достаточно взрослой, чтобы за что-то отвечать. Я мысленно сделала пометку обсудить это со Скоттом, когда буду дома.

Зал быстро наполнился людьми, и вскоре свободных мест не осталось. Ученики были одеты в униформу, которая отличала их от всех прочих. На женщинах были юбки по щиколотку, на мужчинах – брюки цвета хаки. Все носили простые футболки в оттенках бежевого. Остальные же, как и я, приходили в обыкновенной уличной одежде.

– Почему все бежевое? – спросила я у Рэя в электронном письме. Он на удивление быстро отвечал на имейлы, и я почти всегда получала обратную связь в течение двадцати четырех часов, хоть он и утверждал, что технологиями «Интернационал» пользуется лишь в случае крайней необходимости.

Рэй объяснил, что одним из краеугольных камней их веры было избегание всевозможных отвлекающих моментов и любых стимулов, которые могли бы искусственно создать духовный опыт там, где его нет. Должна признать, было в этом нечто, по сути, успокаивающее. Идея «ничто» оказывала на мой разум умиротворяющее воздействие.

Я в третий раз проверила, отключен ли мой мобильный. По поводу телефонов здесь были очень строгие правила. Телефоны на любых встречах были запрещены, и если тебя ловили с мобильным, то просили покинуть собрание. Я так до сих пор и не привыкла носить с собой эту дурацкую штуковину. Кто решил, что люди должны иметь возможность дотянуться до меня в любое время? Точно не я, но Скотт настаивал, и повод не стоил ссоры.

Дверь в зал закрылась, и все голоса тут же смолкли. Заговорил человек в противоположном от меня конце круга.

– Добро пожаловать всем. Меня зовут Сол, и я рад, что сегодня вы все пришли, – он говорил с жаром неофита, и усердие его нельзя было не заметить. – Прежде чем мы начнем, давайте все посвятим мгновение тому, чтобы сосредоточиться, и сделаем глубокий вдох. – Он закрыл глаза, глубоко вздохнул, затем театрально выдохнул и снова открыл глаза. – Ну вот. Теперь мы готовы.

Взгляд Сола пробежал по лицам.

– Есть здесь кто-то, кто пришел впервые?

Несколько рук неуверенно взметнулось вверх. Я с облегчением отметила, что такого не спрашивали, когда в первый раз пришла я, потому что последнее, чего бы мне хотелось, – так это чтобы на меня обратили внимание. Моей целью было смешаться с толпой.

– Как бы там ни было, первое это собрание для вас или последнее, мне бы хотелось, чтобы из того времени, что мы с вами проведем вместе, вы вынесли нечто, что могло бы поддержать вас в течение недели. Помните, когда вы меняетесь сами, меняется мир вокруг вас.

Некоторые подхватили его слова, закончив фразу в один голос с Солом: «Изменись сам – измени мир».

Справа от Сола расположилась группа людей, которым явно было нехорошо. Двое из них заваливались набок, скорчившись на стульях, и прижимая колени к груди. Пот каплями стекал со лба блондинки. Мужчина с ней рядом дрожал всем телом и каждые несколько секунд издавал стон. Мне не приходило в голову, что тем, кто проходил детоксикацию, тоже было позволено посещать собрания. Мне казалось логичным, что для начала нужно прийти в себя, однако же эти люди были передо мной и потели изо всех сил. У каждого под ногами стояло по ведру. «Они же не станут блевать прямо здесь, правда?» – пронеслось у меня в голове.

Были вокруг и такие, как я, чьи лица ничего не выражали, совсем как окружавшие нас стены. Зачем они пришли? Были новичками или, наоборот, – старожилами? Желали вступить в ряды? Я ожидала увидеть здесь других нормально выглядящих людей, но чтобы их было столько… У большинства была работа. Настоящая работа в городе. Вчера я разговаривала с двумя юристами и одним инженером-химиком из Самнера. Они уже несколько месяцев ходили на эти встречи и посещали собрания. Семьи недавно стали приходить вместе с ними и тоже втянулись. «Нужно не забыть дать им сегодня материал на подпись. Лео убьет меня, если я этого не сделаю», – подумала я.

Он хотел использовать одно из вчерашних заявлений юриста. Как он там сказал? Ах, да: «В нашем сообществе каждый подпитывает дух своего ближнего». Прекрасно сказано. Я не собиралась с ним спорить, однако в отсутствие разрешения на публикацию толку от этой фразы не было. И все же я предполагала, что получу от него разрешение. Большинству людей нравится видеть свое имя в печати.

Кто-то громко покашлял у меня над ухом. Это оказался парень, половина лица которого была покрыта татуировками. Вид у него был раздраженный, как будто он давно пытался привлечь мое внимание. Парень вручил мне стопку бумаг.

– Возьми одну и передай дальше.

Ну да, если бы все тут были милыми и дружелюбными, было бы слишком. Я на ощупь выхватила стопку и поняла, что каждому полагается целый буклет скрепленных степлером листов. Я взяла один, положила на свой блокнот и передала стопку соседу. В заглавии буклета значилось: «А вы счастливы?»

Глава 9

Эбби

Сейчас

Мама, пригнув голову, суетливо засеменила к машине. Шайло она прикрыла одеяльцем на случай, если прессе удалось проникнуть к служебному выходу с обратной стороны здания больницы. Распахнув заднюю дверь, она запрыгнула внутрь, прижимая Шайло к груди. Папа поспешил вслед за ней, схватившись было за автолюльку, которую приобрел накануне.

– Помнишь, как ей пользоваться?

Судя по ее реакции, мама его не услышала. Когда с ней такое случалось, она словно уходила куда-то далеко. Пребывая там, она никого не воспринимала и не осознавала, что происходит вокруг нее. Вчера одна из медсестер промахнулась мимо вены, меняя ей капельницу. Из маминой руки брызнула кровь, а она даже не поморщилась.

– Кейт, ты должна положить малышку в автолюльку, – мягко сказал папа. – Дай-ка я тебе помогу. В этой штуке легко запутаться. Так было всегда. Помнишь, как тебя бесила возня с ремешками на сиденье Эбби?

С этими словами папа двинулся к ней, но мама отпрянула назад, не сводя глаз с люльки, словно та могла напасть на Шайло. Она перелезла на другую сторону сиденья, посередине стукнувшись головой о крышу машины. Все тело ее сотрясала дрожь. Шайло завозилась у нее на руках. Я задержала дыхание, чтобы ненароком не разбудить ее. Мы надеялись, что малышка проспит как можно дольше. Никому не улыбалось ехать с кричащим младенцем в салоне.