Когда она вернулась - Берри Люсинда

Я, однако, не могла представить себе, как хоть кто-то в этом доме мог бы теперь почувствовать себя в безопасности – две машины без опознавательных знаков, в которых поджидали группы быстрого реагирования, были припаркованы перед домом, а команда агентов и офицеров ФБР уже обустраивала офис у нас в гостиной. Интересно, они планировали не спать всю ночь? А если нет, где я должна была их разместить?

Оставив попытки разыскать пропавшие подушки, я направилась в нашу спальню, чтобы взять из кладовки запасные. Главная спальня изменилась, как и все остальное в доме. Я не ставила перед собой цели стереть из дома воспоминания о Кейт. Но для меня было неприемлемо ложиться спать каждый вечер, лицезрея фото в рамке, с которого эти двое, обмениваясь кольцами в день своей свадьбы, глядели на меня. Или другое, над комодом, на котором Скотт, стоя позади Кейт, обнимает ее раздутый беременностью обнаженный живот. Эти фото отправились прочь первыми, а за ними последовали остальные профессиональные фотографии с их свадьбы, расставленные по всему дому. Следующим на очереди был шкаф Кейт – мне требовалось место для собственных вещей. Вещи Кейт мы упаковали в подбитые тканью коробки, а скрипку, письма и фотографии положили в гроб, когда устраивали ее похороны. Коробки мы унесли в гараж, где они пролежали нетронутыми все эти годы.

Это было начало, за которым последовали прочие изменения. Кухню мы переделали практически сразу после моего переезда. Скотт и Кейт планировали ремонт еще до ее исчезновения, так что ко времени моего переезда в этот дом кухня уже отчаянно нуждалась в обновлении. Я уговорила Скотта переделать все целиком и в итоге получила кухню своей мечты. Но что должна была подумать о ней Кейт? Новая обстановка не имела ничего общего со старым классическим гарнитуром в стиле кантри.

Входя в дом, мы все не сводили глаз с Кейт, хоть и делали вид, что не смотрим на нее, – по крайней мере, мы с Эбби. Взгляд Скотта был буквально прикован к Кейт. Он даже не пытался скрыть свое нетерпение, ожидая ее реакции на возвращение домой. В его глазах безошибочно угадывалось отчаянное желание вновь зажечь в ней огонь жизни – тем сильнее оказалась его боль, когда Кейт отреагировала точь-в-точь так, как реагировала на все окружающее, – испугом.

Я же, несмотря на все это, была рада выбраться из машины и вернуться домой. Тишина сделалась совершенно невыносимой. Скотт вообще мало разговаривал за рулем, поэтому мы чаще всего слушали музыку или аудиокниги, но сейчас он боялся спровоцировать Кейт – мы не смогли бы привести ее в чувство, случись с ней приступ паники в салоне автомобиля. Что это вообще могло означать – приступ паники? И если мы оказались бы не в состоянии справиться с таким приступом в машине, как мы должны были справиться с ним дома? Ее психиатры так и говорили – «приступ», но никто из них не объяснил нам четко и ясно, что это должно было означать. При мне с Кейт такого еще не случалось. Могла она быть опасна в такие моменты? Скотт заверил меня, что это не так, но насколько хорошо он сам знал Кейт?

Возвращение Кейт домой меняло все. Это было ясно без всяких обсуждений. Но и мои взгляды на нее как личность тоже изменились. Я была уверена, что она мертва. Даже в глубине души я никогда не верила, что она жива, невзирая на то, что говорил и чувствовал по этому поводу Скотт. Никогда. С того самого момента, как Скотт поделился своей историей в группе, я видела в нем лишь горюющего мужа, который отказывался признать, что его жена мертва. Тем не менее я никогда ему об этом не говорила, потому что это могло его ранить. Со временем именно эта черта характера заставила меня проникнуться к Скотту. Никогда прежде я не встречала мужчину, столь бескомпромиссно влюбленного в женщину даже спустя годы после ее смерти. Джеймс не любил меня так сильно – он даже никогда не смотрел на меня с таким выражением, какое появлялось на лице Скотта, когда тот произносил имя Кейт.

Как же так вышло, что все это время она была жива? Я всегда была уверена в ее взаимной любви и преданности Скотту, но что, если он ошибался? Может быть, здесь был замешан кто-то еще? Может быть, она скрылась по собственной воле?

«Это просто нелепо», – увещевала я сама себя.

– Мередит? – долетевший снизу голос Скотта прервал мои размышления. – Куда ты положила запасные батарейки?

Я поспешила вниз, чтобы достать батарейки собственноручно – это было проще, чем давать инструкции, где их искать. Порывшись в недрах ящика со всякой всячиной в бельевом шкафу, я отыскала батарейки. Скотт вставил их в карманный фонарик и вручил его мне.

– Дай это Кейт. Так она сможет ориентироваться в доме ночью, если ей будет нужно, – сказал он. – Завтра я куплю ночные лампочки, чтобы вкрутить в прихожей и ванных комнатах, – бежать за ними сегодня уже поздно, все закрыто.

Войдя в гостиную, я обнаружила Эбби и Кейт на том же месте, где они сидели, когда я их покинула. Эбби щекотала пяточки Шайло, торчавшие из-под ее желтого одеяльца.

– У нее такие крошечные ножки, – тонким голоском пропищала Эбби. Ее волнистые темные волосы были собраны в длинный хвост, который торчал из-под бейсболки «Доджерс», которую Эбби носила последние несколько дней. – Я никогда не видела ничего настолько крошечного.

Кейт, поколебавшись, улыбнулась, неуверенная сама в себе. Я кашлянула, обозначив свое присутствие, чтобы не напугать Кейт. Я заранее решила взять себе за правило издавать какой-нибудь шум, прежде чем войти в комнату, потому что напугать Кейт было очень легко.

– Эбби, почему бы тебе не пойти почистить зубы и приготовиться ко сну? А я пока покажу Кейт спальню для гостей и ванную наверху.

Едва закончив говорить, я почувствовала себя полной идиоткой, поскольку Кейт, очевидно, знала, где в доме располагаются спальни. Однако та встала и молча последовала за мной наверх. Я указала на дверь ванной.

– Ванная все еще здесь, – сообщила я, стараясь, чтобы мой голос не выдавал никаких эмоций. Гостевая спальня располагалась прямо рядом с ванной. Кейт проследила взглядом путь к главной спальне, которая скрывалась в конце коридора. Что-то промелькнуло в ее взгляде. Узнавание? Печаль? Воспоминание? Что бы там ни было, оно исчезло так же быстро, как появилось, и Кейт, шаркая, поплелась в спальню для гостей. Оказавшись там, она присела на краешек кровати и, поцеловав макушку Шайло, принялась нервно раскачиваться взад-вперед.

Я показала Кейт лампу и бутылку с водой, которую успела поставить на тумбочку возле кровати.

– Здесь вода, но, если тебе хочется чего-то еще, я могу принести.

Вжав голову в плечи, Кейт проговорила:

– Воды достаточно.

Я протянула ей фонарик.

– Скотт решил, что он может тебе пригодиться. Так тебе будет проще, если ночью нужно будет встать.

– Спасибо, – мягко поблагодарила она, так и не поднимая головы.

– Жаль, что у нас нет детских вещей… – фраза неловко повисла в воздухе.

Кейт явно пыталась придумать, что сказать.

– Спасибо, – повторила она наконец.

– На здоровье, – отозвалась я. – Уверена, что тебе больше ничего не нужно?

Я предложила ей свою пижаму, но Кейт отказалась. На ней была одежда из больницы, которую никто из пациентов не забрал из коллекции «потеряшек». В больнице оказался целый склад забытых вещей, которые постепенно распределялись между пациентами. Серые спортивные штаны были велики Кейт на пару размеров, а сверху на ней была надета вылинявшая футболка с принтом тако. Кейт покачала головой.

Мне захотелось ее обнять. Не было сил смотреть на нее, такую хрупкую и немощную, совершенно потерянную. Что с ней сотворили? Мне пришлось уйти, потому что, задержись я в той комнате еще хоть на минуту, я бы точно кинулась ее обнимать, а я знала, что Кейт меньше всего хотелось бы этого.

– Спокойной ночи, – пожелала я ей. – Прошу, разбуди меня, если тебе что-то понадобится.

Кейт

Тогда

– Ты что, в самом деле собралась на очередной ретрит? – Откинув голову назад, Кристина рассмеялась, и черные волосы рассыпались по ее спине. Мы уже довольно прилично перебрали, и назавтра мне предстояло за это заплатить, но сейчас мне было плевать. С тех пор как Кристина вернулась в Техас, мы с ней виделись всего дважды в год. – Ты разве уже не побывала на одном?