Тысяча шагов в ночи - Чи Трейси

Вблизи карие глаза женщины блестели от… был ли это страх?

– Не можешь находиться здесь в подобном виде! – прошипела она. Затем она бросила взгляд через плечо. – Это небезопасно!

– Мне очень жаль! – воскликнула Миуко, вырываясь из хватки женщины. Она лихорадочно выискивала глазами Гейки, который скакал и метался среди ног горожан, пытаясь добраться до края толпы, не будучи затоптанным. – Я не хотела никого обидеть!

Она посмотрела на сборище людей в поисках помощи, но никто не отозвался. Они неловко переминались с ноги на ногу – испуганные, подумала Миуко, и осуждающие, как будто она заслужила нападки этой женщины.

«За что? – Демонический голос внутри Миуко источал презрение. – За то, что ты прокатилась на лошади? Оделась как мужчина?»

Из глубины ее души поднялся новый, пронизывающий холод, подобный оледенелой вершине горы, посылающей смертоносные морозы в долины внизу.

– Где твой муж? – требовательно спросила женщина.

Мысли Миуко грохотали в голове, как раскиданные камни.

– Эм…

– Отец? Брат? – Женщина снова встряхнула ее. – Ну же! О чем ты думала? Ты должна убираться отсюда! Немедленно!

Выкупленная у путника мантия соскользнула с плеча Миуко, заставив толпу ахнуть от неприличности момента.

«Кожа! – рассмеялся демонический голос. – У них она тоже есть, но какой скандал – увидеть ее!»

Миуко, ахнув, попыталась натянуть одежду, но прежде, чем у нее появился шанс, кто-то взвизгнул:

– Мама!

Позади старухи появился мужчина, возможно, лет на пятнадцать-двадцать старше Миуко. Как и его мать, он был небольшого роста и прилично одет. В отличие от своей матери, у него были жесткие пронизывающие глаза, которые не мигали и не отрывались от Миуко, хотя он не обращался к ней.

Из толпы доносилось роптание.

– Лаову-джай.

– Бедняга.

– Иметь такую мать, как Алейла.

– Ужасная женщина. Властная.

– Притесняет.

– Чудовище.

Как будто не обращая внимания на шепотки, мужчина продолжал пристально смотреть на Миуко. Ее нервировало, что ее изучают.

Но она не могла не проникнуться благодарностью к нему, когда он мягко отстранил свою мать.

– Отпусти ее, мама. – После, разжав хватку Алейлы, он собственнически приобнял Миуко за плечи, что значительно поубавило ее признательность, и обратился к присутствующим официальным тоном опытного политика или уличного артиста: – Иначе бедная девочка сочтет нас негостеприимными!

Что было бы преуменьшением, подумала Миуко, но горожане рассмеялись, как будто прозвучала отличная шутка, которую понимали только они.

Алейла с поклоном отступила.

– Конечно, сын мой.

В одно мгновение ее лицо из жесткого и испуганного превратилось в мягкое и смиренное – округлое лицо так преобразилось, что на мгновение Миуко заподозрила в ней оборотня.

– Я только пыталась помочь.

«Помочь кому?» – требовал ответа внутренний голос Миуко, и впервые она не попыталась заглушить его.

Щелкнув пальцами, Лаову указал на одну из пожилых женщин в толпе:

– Вашу шаль, будьте добры.

Женщина быстро протянула молодому человеку шаль, расшитую бледно-фиолетовыми цветами, которые отлично сочетались с женственностью, и мужчина с размаху накинул ее на плечи Миуко, потягивая то в одну, то в другую сторону, пока не остался доволен внешним видом.

Толпа начала расходиться.

Прищурив глаза, словно она была криво повешенным на его стене свитком, он заправил выбившуюся прядь волос Миуко за ухо, а кончики пальцев на долю секунды задержались на ее щеке.

Пока Лаову продолжал приводить ее внешность в надлежащий вид, у Миуко возникло неприятное ощущение, что он все еще не удовлетворен.

– Спасибо… – начала она, пытаясь отстраниться от него.

Его рука крепче сжала плечо.

– Девушке твоего возраста не пристало путешествовать одной.

Она поняла, что он впервые обратился к ней, и только сейчас распознала в его голосе гнев. Холодный и едва сдерживаемый.

Миуко покачала головой:

– Я не…

– Вот ты где! – Гейки в обличье мальчишки выскочил из соседнего переулка. – Я повсюду искал тебя!

На мгновение Лаову уставился на нее, взгляд его затуманился недовольством, но затем он ослабил свою хватку.

– Она твоя? – спросил он у Гейки.

Ацкаякина взглянул на Миуко, она посмотрела на него в ответ, надеясь, что он ответит так, как ответил бы мужчина из Авары.

Он заставил себя улыбнуться.

– Я ее брат.

Она с облегчением вздохнула.

Лаову, казалось, собирался ответить, но мать взяла его за руку и похлопала по ладони.

– Разве мы не собирались посетить чайный домик, сын мой? – Она ласково улыбнулась ему. – Боюсь, после всех этих волнений мне не помешала бы чашка успокаивающего цветочного чая.

Он моргнул, словно выныривая из транса.

– Конечно, мама. – Затем обратился к Гейки: – Следи за ней. Никогда не знаешь, в какие неприятности могут попасть девушки, если им позволить свободно разгуливать.

С этими словами он и его мать удалились вместе с остальной толпой, оставив Миуко и Гейки наедине с Роройшо.

– Мне очень жаль! – выпалил ацкаякина, взволнованно дергая себя за волосы. – Там было так много людей, что я не мог превратиться! Никогда не бывал в местах, где было бы меньше приватности, а я вырос в стае сорок вообще-то!

Миуко наблюдала, как Лаову с матерью отступают в глубь квартала. Когда они завернули за угол, он остановился и посмотрел на нее своими пронзительными глазами, прежде чем Алейла увела его прочь.

– Мне здесь не нравится, – сообщила Миуко. – С этим местом что-то не так.

– Может, нам уйти? Нам не обязательно оставаться на ночь. Может, лучше с призраками, а?

Но они не ушли. Миуко сказала себе – и Гейки тоже, – что предпочла бы подвергнуться опасностям человеческого мира, чем будет искушать насу на дороге. Но правда заключалась в том, что здесь происходило что-то неладное: с Лаову, с его невысокой злобной матерью, с их городом. Она чувствовала, как это нечто исходит от них, подобно наяне, пробивающейся из-под земли, растекающейся по ее поверхности и стекающей по лесистым склонам холмов и мощеным улицам, пропитывая все на своем пути: каждую половицу, каждый шаг, камень, сорняк и клочок земли – и она точно знала, кто поможет ей выяснить причину.

20

Могилы

Стоя у окна своей комнаты на втором этаже, Миуко почти всю ночь прождала Туджиязая и только за час до рассвета ощутила палящий жар, который возвестил о его приходе. Открыв окно, она обнаружила его стоящим внизу на камнях, бездымное пламя клубилось над его нахмуренными бровями.

Не дожидаясь приглашения, она выскользнула на крышу и спрыгнула на землю, лишь слегка покачнувшись при приземлении.

– Ты пришел.

– Я же сказал тебе, что приду.

– Ты говорил, что можешь чувствовать гнев, так ведь?

– Как и ты.

– Ну, я еще учусь, – раздраженно проворчала Миуко. – У меня не очень хорошо получается.

«Пока», – добавил тихий голосок внутри нее.

– Что ты надеешься найти? – поинтересовался демонический принц.

– Хочу понять, что не так с этим местом.

Он поклонился, кончики его рогов почти коснулись ее плеч.

– Очень хорошо.

Он повел Миуко – хотя, возможно, ее и не требовалось направлять, потому что она чувствовала холодную злобу, проносившуюся по склону холма, с которого открывался вид на город, – по пустынным улицам, и их шаги эхом отдавались от неровной, выложенной камнями мостовой.

– Почему ты не пригласила Гейки в это свое маленькое приключение? – спросил Туджиязай, когда они взобрались на заросшие деревьями холмы, где среди сосновых и бамбуковых рощ стояло несколько прочных домов, куда более красивых и просторных, чем те, что находились внизу.

Миуко напряглась.