Джейн с Холма над Маяком - Монтгомери Люси Мод

– Нет. Джейн, – твердо ответила Джейн. – То есть, вообще-то, Джейн-Виктория, но лучше Джейн. А теперь, – добавила она решительно, – давай знакомиться.

Когда, совсем уже поздно вечером, Джейн пролезла обратно в дыру, она знала про Джоди почти все. Папа и мама у Джоди умерли… давно, когда Джоди была совсем маленькой. Мамина двоюродная сестра работала кухаркой в доме номер 58, взяла ее к себе и получила разрешение держать девочку в доме, если она не будет выходить из кухни. Два года назад тетя Милли умерла, а Джоди просто «осталась». Помогала новой кухарке… чистила картошку, мыла посуду, подметала, протирала, бегала по поручениям, точила ножи… а в последнее время получила повышение – ей позволили подавать на стол. Спала она в каморке на чердаке, где летом было жарко, а зимой холодно, ходила в обносках, которые ей отдавали жильцы, а если дел по хозяйству было не много, даже посещала школу. Ни у кого не находилось для нее доброго словечка, никто ее вовсе не замечал… кроме Дика, любимого племянника мисс Уэст, который ее дразнил, мучил и обзывал приживалкой. Дика Джоди ненавидела. Однажды, когда никого не было дома, она пробралась в гостиную и подобрала на пианино одну мелодию, так Дик наябедничал мисс Уэст, и Джоди строго наказали, чтобы она никогда больше не прикасалась к инструменту.

– А я бы так хотела научиться играть, – протянула Джоди мечтательно. – Только этого и хочу. И еще садик. Вот бы мне свой садик!

Джейн в очередной раз поразилась тому, как криво все устроено в этом мире. Она совсем не любила играть на пианино, но бабушка требовала, чтобы она брала уроки музыки, и Джейн усердно упражнялась, чтобы порадовать маму. А бедная Джоди мечтала о музыке, однако безо всякой надежды, что ее мечта осуществится.

– Так ты думаешь, тебе не позволят посадить садик? – спросила Джейн. – Места тут много, и солнца хватает, не то что у нас во дворе. Я тебе помогу вскопать клумбу, и я уверена, мама даст нам семян…

– Не выйдет, – угрюмо произнесла Джоди. – Дик все опять вытопчет.

– Тогда вот что, – решительно объявила Джейн. – Обзаведемся каталогом семян… Фрэнк мне его достанет… и устроим себе садик понарошку.

– Ух как ты здорово придумала! – восхитилась Джоди.

На Джейн нахлынуло счастье. Впервые в жизни кто-то ею восхитился.

4

Разумеется, бабушка очень скоро узнала про Джоди. Раз за разом высказывалась о ней сладковато, но ядовито, однако напрямую не запрещала Джейн играть с Джоди во дворе дома номер 58. Только через много лет Джейн поняла почему… Бабушка хотела продемонстрировать всем, кто станет задаваться этим вопросом, что вкус у Джейн плебейский и она любит водиться с простолюдинами.

– Лапушка, эта твоя Джоди хорошая девочка? – с сомнением спросила мама.

– Она очень хорошая девочка! – с чувством ответила Джейн.

– Но у нее вид такой неухоженный… она грязная…

– Мамочка, лицо у нее всегда чистое, и она никогда не забывает мыть за ушами. А я ей покажу, как надо мыть голову. У нее очень красивые волосы, вот еще бы они были чистыми… они у нее мягкие, черные, шелковистые. И можно я подарю ей баночку кольдкрема… у меня две, ты же знаешь… чтобы она смазывала руки? Руки у нее очень красные и растрескавшиеся, потому что она много работает и постоянно моет посуду.

– Но ее одежда…

– В этом она не виновата. Носит то, что ей отдадут, и у нее никогда не было больше двух платьев одновременно: одно – на каждый день, одно чтобы ходить в воскресную школу. Но даже воскресное не такое уж чистое… Это бывшее платье Этель, дочери миссис Белью, розовое. Этель пролила на него кофе. А Джоди столько работает… Мэри говорит, они ее прямо в рабстве держат. Мамочка, мне очень нравится Джоди. Она славная.

– Ну… – Мама вздохнула и сдалась. Мамы всегда сдаются, если проявить твердость. Это Джейн сообразила уже давно – безошибочно распознала ее главную слабость. Мама совсем не умела никому «давать отпор». Джейн слышала, как Мэри говорит об этом Фрэнку (они не знали, что Джейн рядом), и тут же поняла, что это правда.

– За кем последнее слово, того она и слушается, – сказала Мэри. – А последнее слово всегда за старой хозяйкой.

– Ну, старая хозяйка к ней очень добра, – заметил Фрэнк. – Вон как ей весело живется.

– Весело-то весело. Но счастливо ли? – спросила Мэри.

«Счастливо? Разумеется, мама счастлива», – мысленно возмутилась Джейн… возмутилась тем более сильно, что в самых потайных мыслях у нее успело зародиться странное подозрение, что, несмотря на все танцы, приемы, меха, платья и драгоценности, мама все же несчастлива. Джейн понятия не имела, откуда она это взяла. Может, время от времени читала это у мамы в глазах… Она напоминала Джейн птичку в клетке.

Весенними и летними вечерами, после того как Джоди перемоет груды тарелок, Джейн могла пойти поиграть с ней во дворе дома номер 58. Они понарошку растили свой садик, кормили крошками малиновок, черных и серых белок, сидели на вишне и смотрели на первую звезду – и все это вместе. А еще они разговаривали! Джейн, у которой никогда ничего не находилось сказать Филлис, всегда находила, что сказать Джоди.

О том, чтобы Джоди пришла поиграть во дворе дома номер 60, даже речи не было. Однажды, в самом начале их дружбы, Джейн пригласила Джоди в гости. Она снова обнаружила Джоди под вишней, та опять плакала – оказалось, что мисс Уэст потребовала, чтобы Джоди выбросила в мусорное ведро своего старенького плюшевого медведя. Он совсем обтрепался, сказала мисс Уэст. Его много раз латали, так что медведь превратился в сплошные заплатки, и пришивать пуговицы от ботинок в драные глазницы тоже стало невозможно. И вообще, большая она уже, чтобы играть в плюшевых медвежат.

– Но у меня больше ничего нет! – всхлипывала Джоди. – Будь у меня кукла, я бы не переживала. Я всегда хотела куклу… а теперь мне придется спать совсем одной там, наверху… а там так одиноко.

– Пойдем к нам, я подарю тебе куклу, – сказала Джейн.

К куклам Джейн относилась совершено равнодушно – они же не живые. У нее была прелестная кукла, которую тетя Сильвия подарила ей на Рождество, когда ей было семь лет: кукла настолько нарядная и совершенная, что делать с ней было решительно нечего, так что Джейн так ее и не полюбила. Ей проще было бы полюбить плюшевого медведя, которого каждый день нужно латать.

Она провела Джоди – изумленную и завороженную – через весь свой роскошный дом и вручила ей куклу, которая давно уже валялась без дела в нижнем ящике огромного черного шкафа у Джейн в спальне. Потом отвела Джоди к маме в комнату показать вещички на столе: щетки с серебряными спинками, флаконы для духов с пробками из граненого стекла; пробками можно было пускать «радуги» – дивные колечки на золотом блюдце. Там их и обнаружила бабушка.

Она встала в дверном проеме, посмотрела на них. Чувствовалось, как молчание холодной колючей волной катится по комнате.

– Что, позволь спросить, Виктория… это означает?

– Это… Джоди, – запинаясь, произнесла Джейн. – Я… я ее привела, чтобы подарить ей куклу. У нее своих нет.

– Вот как? И ты собираешься подарить ей ту, которую тебе подарила тетя Сильвия?

Джейн тут же поняла, что совершила нечто непростительное. Раньше-то ей и в голову не приходило, что она не имеет права кому-то отдать свою собственную куклу.

– Я, – продолжила бабушка, – не запрещала тебе играть с этой… этой Джоди на ее участке. Кровь, она такая – рано или поздно даст о себе знать. Но… если ты ничего не имеешь против… не таскай свою грязнулю сюда, милочка Виктория.

Милочка Виктория поспешила поскорее убраться восвояси, утащив за собой бедную разобиженную Джоди; куклу пришлось оставить. Но бабушке не удалось выйти сухой из воды. Джейн впервые в жизни решилась дать ей отпор. Прежде чем переступить порог, она приостановилась и пристально, осуждающе взглянула на бабушку своими карими глазами.

– Это несправедливо, – произнесла она. Голос слегка дрогнул, но Джейн знала, что обязана это сказать, как бы вызывающе бабушка себя ни вела. После этого она вслед за Джоди спустилась вниз и вышла из дома, испытывая незнакомое чувство удовлетворения.