И тогда этот человек поднялся, и поцеловал землю меж рук халифа, дрожа от страха, и сказал: "О повелитель правоверных, заклинаю тебя твоими пречистыми дедами, если ты увидел во мне неумение или малое вежество в твоем присутствии, прости меня". - "Что касается уважения, которое ты нам оказал, то больше этого не бывает, - сказал халиф, - но кое что я здесь заподозрил, и если ты расскажешь мне об этом правду и она утвердится в моем уме, ты спасешься, если же ты не осведомишь меня об истине, я поймаю тебя с явными доказательствами и буду пытать тебя такой пыткой, какой не пытал никого". - "Прибегаю к Аллаху от того, чтобы сказать ложное! - воскликнул Абу-ль-Хасан. - В чем твое подозрение, о повелитель правоверных?" - "С тех пор как я вошел в этот дом, - ответил халиф, - я смотрю на его красоту и убранство - посуду, ковры и украшения, вплоть до твоей одежды, и на всем этом - имя моего деда аль-Мутаваккиля-ала-Ллаха". - "Да, - ответил Абуль-Хасан. - Знай, о повелитель правоверных (да поддержит тебя Аллах!), что истина - твоя нижняя одежда, а правда - твой плащ, и никто не может говорить неправду в твоем присутствии".
И халиф велел ему сесть, и когда он сел, сказал ему: "Рассказывай!" И хозяин дома молвил: "Знай, о повелитель правоверных (да укрепит тебя Аллах своей поддержкой и да окружит тебя своими милостивыми детьми!), что не было в Багдаде никого богаче меня и моего отца... Но освободи для меня твой ум, слух и взор, чтобы я рассказал тебе о причине того, из-за чего ты меня заподозрил".
"Начинай твой рассказ", - сказал халиф. И Абу-льХасан молвил:
"Знай, о повелитель правоверных, что мой отец торговал на рынке менял, москательщиков и продавцов материи, и на каждом рынке у него была лавка, поверенный и товары всех родов, и у него была комнатка внутри лавки на рынке менял, чтобы быть в ней наедине, а лавку он предназначил для купли и продажи.
И у него было денег больше, чем можно сосчитать и превыше счисления, и не было у него ребенка, кроме меня, и он любил меня и заботился обо мне. И когда пришла к нему смерть, он позвал меня и поручил мне заботиться о моей матери и бояться Аллаха великого, а потом он умер (да помилует его Аллах великий и да сохранит он повелителя правоверных!), а я предался наслаждениям и стал есть и пить и завел себе друзей и приятелей. И моя мать удерживала меня от этого и укоряла меня, но я не слушал ее слов, пока не ушли все деньги. И я продал свои владения, и не осталось у меня ничего, кроме дома, в котором я жил. А это был красивый дом, о повелитель правоверных, и я сказал матери: "Хочу продать дом!" И она молвила: "О дитя мое, если ты его продашь, ты опозоришься и не найдешь себе места, где бы приютиться". - "Дом стоит пять тысяч динаров, - сказал я. - Я куплю из денег за него дом в тысячу динаров и буду торговать на остальное". - "Не продашь ли ты дом мне за это количество?" - спросила моя мать. И я сказал: "Хорошо". И она подошла к опускной двери и, открыв ее, вынула фарфоровый сосуд, в котором было пять тысяч динаров, и мне показалось, что весь дом - золотой. "О дитя мое, - сказала она, - не думай, что эти деньги - деньги твоего отца! Клянусь Аллахом, о дитя мое, они из денег моего отца, и я их припрятала до часа нужды. Во время твоего отца я была избавлена от надобности в этих деньгах".
И я взял у нее деньги, о повелитель правоверных, и вернулся по-прежнему к еде, питью и дружбе, и эти пять тысяч динаров вышли, и я не принимал от моей матери ни слов, ни советов. И потом я сказал ей: "Хочу продать дом!" И она молвила: "О дитя мое, я удержала тебя от продажи его, так как знала, что он тебе нужен, как же ты хочешь продать его второй раз?" - "Не затягивай со мной разговоров, неизбежно его продать!" сказал я. И моя мать молвила: "Продай мне его за пятнадцать тысяч динаров, с условием, что я сама возьмусь за твои дела".
И я продал ей дом за эту цену, с условием, что она сама возьмется за мои дела, и она позвала поверенных моего отца и дала каждому из них тысячу динаров, а остальные деньги оставила у себя и сделки приказала заключать с нею. И часть денег она дала мне, чтобы я на них торговал, и сказала: "Сиди в лавке твоего отца". - И я сделал так, как сказала мне мать, о повелитель правоверных, и пошел в комнату, что была на рынке менял, и мои друзья приходили ко мне и покупали у меня, а я продавал им, и моя прибыль была хороша, и мои деньги умножились. И когда моя мать увидела меня в таких прекрасных обстоятельствах, она показала мне то, что у нее было припрятано из драгоценных камней, металлов, жемчуга и золота. И вернулись ко мне мои владения, которые пропали из-за мотовства, и стало у меня много денег, как и раньше. И я провел таким образом некоторое время, и пришли ко мне поверенные моего отца, и я дал им товаров и потом выстроил себе вторую комнатку внутри лавки.
И когда я однажды сидел в ней, по обычаю, о повелитель правоверных, вдруг подошла ко мне девушка, лучше которой не видели глаза, и спросила: "Это ли комната Абу-ль-Хасана Али ибн Ахмеда хоросанца?" И я ответил: "Это я". И мой разум был ошеломлен ее крайней прелестью, о повелитель правоверных. И девушка села и сказала мне: "Скажи мальчику - пусть он отвесит мне триста динаров". И я приказал отвесить ей это количество, и мальчик отвесил деньги, и девушка взяла их и ушла, а мой разум был смущен. И мальчик спросил меня: "Знаешь ли ты ее?" И я ответил: "Нет, клянусь Аллахом!" И тогда он спросил: "Почему же ты сказал мне: "Отвесь ей!" - "Клянусь Аллахом, - сказал я, - я не знал, что говорю, так как меня ослепила ее красота и прелесть".
И мальчик поднялся и последовал за дедушкой, без моего ведома, но потом вернулся, плача, и на его лице был след удара. "Что с тобой?" спросил я: И он сказал мне: "Я последовал за девушкой, чтобы посмотреть, куда она пойдет, и она почуяла меня, и вернулась, и ударила меня этим ударом, так что едва не погубила и не выбила мне глаз".
И я провел месяц, не видя девушки, и она не пришла, и я потерял от любви к ней разум, о повелитель правоверных, а когда наступил конец месяца, она вдруг пришла и поздоровалась со мной, и я едва не улетел от радости. И она спросила, что со мной было, и сказала:
