Жизнь в белых перчатках - Махер Керри

Им приходилось таиться, потому что официально Джин все еще оставался женат, хоть и ждал признания брака недействительным. Секретность делала положение одновременно и более безопасным, и более рискованным. Безопасным потому, что ей не приходилось отвечать на вопросы театральных сплетников насчет их отношений, и рискованным из-за опасности быть застигнутыми вместе, а еще из-за того, чем могло грозить их совместное будущее. Она отнюдь не желала повторения истории, которая произошла с Доном и ее родней. Правда, Джин хотя бы был католиком, но ведь его первой женитьбы скрыть не удастся. Однажды в пятницу утром, когда Грейс, предаваясь лени после вечера в компании друзей, решила поспать подольше, ее разбудил телефонный звонок.

— Эдит, — хрипло сказала Грейс, посмотрев на часы и увидев, что нет еще даже восьми, — здесь на два часа меньше, чем у вас.

— Я боялась, что ты уйдешь на весь день, и решила действовать наверняка. У меня тут на связи Джей Кантер с предложением, которое может оказаться тебе на руку. Выслушай его.

Хотя раньше Грейс разговаривала с Джеем Канте — ром всего один раз, перед тем как начать работу в «Четырнадцати часах», очень недолго, она знала, что Эдит и Джей представляют Марлона Брандо — в театре и кинематографе соответственно. Заинтересованная, она села в Кровати и закутала ноги простыней, радуясь, что Джин отсыпается после вечеринки у себя дома.

— Грейс?! — с жаром начал Джей.

Она и забыла, какой невероятно молодой у него голос, не то что у прагматичной Эдит, которая говорила с Грейс как трижды побывавшая замужем тетушка, знающая, что именно должна услышать ее подопечная, и никогда не темнящая. Брандо подписал контракт с этим мальчишкой? Но она сочла, что доверия прославленного артиста и ее собственного агента достаточно, чтобы поговорить с Джеем, поэтому старалась слушать внимательно, хоть это и было сложно без кофе, когда еще никуда не делась усталость от ночных возлияний, песен и танцев.

— Грейс, до чего же приятно снова с тобой беседовать! Хотел бы я добраться этим летом до Денвера и посмотреть твои спектакли!

«Типичный льстец», — подумала она, ожидая, что будет дальше.

— Хоть я и знаю, что ты отдала сердце театру, у меня есть для тебя предложение о съемках, которое, мне кажется, сможет тебя заинтересовать. Заметь, прежде чем ты начнешь возражать, хочу сказать, что прекрасно понимаю твою позицию относительно контрактов со студиями и уважаю ее, — с удивившей ее убежденностью произнес Джей. — И для этой картины тебе не придется ничего подписывать.

В данном заявлении Грейс послышалась скрытая угроза, что в следующий раз ситуация изменится, но она придержала язык и просто мягко проговорила:

— Я тебя слушаю.

— Хорошо-хорошо. Итак, тебе предстоит играть главную роль с Гэри Купером у режиссера Фреда Цин-немана. Может, ты еще не слышала о Циннемане, но он уже создает себе имя, делает потрясающую смесь из авангарда и более коммерческого материала. Он хочет, чтобы у его нового фильма были атрибуты театральности, и поэтому мы с Эдит, конечно, сразу подумали о тебе, как и он сам, когда увидел твои кинопробы. Помнишь, ты их делала несколько лет назад? В любом случае, если участвует Куп, думаю, дело верное.

Грейс почувствовала, как пульс зачастил, а щеки разрумянились. Гэри Купер был одним из отцовских любимцев. И Джей упомянул главную роль, что казалось маловероятным, ведь это будет лишь второй ее фильм. Может, это уловка, чтобы выманить ее из Нью-Йорка, но все же…

— О чем кино? — ровным голосом спросила она, стараясь ничем не выдать растущего волнения.

Кантер откашлялся:

— Ну, это вестерн. Но, обрати внимание, я сказал, что Циннеман хочет снять нечто большее, чем простой вестерн. Если хочешь знать мое мнение, это будет фильм вроде тех, где погружаешься в самые темные глубины души.

Джей задал ей непростую задачу. Она призадумалась: уж не отказала ли Циннеману основная кандидатка на главную роль, вынудив его обратиться к запасному варианту? Но разве это имеет значение? Карьера как раз и строится на таких возможностях. Однако разве карьера в кинематографе — то, чего она хотела? Нет. Но все же…

— Звучит интригующе, — сказала Грейс.

— Я получу сценарий по авиапочте и перешлю тебе, — сообщил Джей. — И, боюсь, твой ответ будет нужен мне не позднее среды.

Да-да, какая-то актриса явно отказалась от роли. Интересно, кто она.

— Жду не дождусь, когда смогу его прочесть, — проговорила Грейс.

— Шикарно, шикарно, — с явным облегчением сказал он. — Думаю, он тебе понравится. Заметь, я действительно так думаю.

Грейс засмеялась: откуда этому молодому человеку знать что-то о ее вкусах? Но она постаралась, чтобы в ее смехе прозвучало одобрение, как будто он только что отпустил весьма удачную шутку посреди вечеринки.

Выяснилось, что сценарий ей нравится. Очень. Она прочла его целиком за один присест, выпив кувшин чая со льдом и закинув ноги на диван. Грейс видела себя в роли Эми Кейн и не могла не признать, что при мысли об афишах с собственным именем, развешенных повсюду в метро и на каждом кинотеатре, у нее слегка захватило дух. Гэри Купер и Грейс Келли. «Мы им покажем».

Джей был прав, говоря о некоторой театральности сценария и погружении в темные глубины души. Мужской. Женской, как выяснилось, тоже, хотя женщину никто не упоминал. Ее героиня, Эми Кейн, после тяжелой внутренней борьбы с демонами собственного прошлого в конце фильма спасала персонажа Гэри Купера. Это импонировало Грейс. Уже в процессе чтения она стала прикидывать, как по-разному можно сыграть Эми. Когда она позвонила Джею сообщить, что сценарий ей понравился, и спросить о графике съемок, его голос навел на мысли о туго сжатой пружине, готовой вот-вот распрямиться:

— Я так рад, что тебе понравилось! Я это предчувствовал. Спасибо, что так быстро отозвалась. Ты великолепно справишься с ролью, Грейс. Идеальный следующий шаг твоей карьеры, который позволит тебе впредь работать только с лучшими режиссерами и актерами. Встречу тебя в аэропорту в последние выходные июля. Познакомишься с Фредом, костюмы подберем, всякое такое.

— Так скоро? — Ее вдруг обуяли сомнения. Почему она вообще согласилась на это предложение?

— Это всего на пару дней.

— Да, хорошо, но… когда начнутся съемки? Сколько времени они займут?

Теперь она думала о курсе Сэнфорда Мейснера, который собиралась пройти осенью. И о Джине. Всю прошлую неделю они обсуждали совместное будущее. Он упомянул возможный переезд в Нью-Йорк. А теперь выясняется, что она сама окажется в Калифорнии.

— Максимум несколько недель, а начнутся сразу после Дня труда [9], — ответил Джей.

«Конечно, это же не навсегда. Не о чем и беспокоиться», — подумала Грейс.

— К концу сентября мне нужно быть в Нью-Йорке, чтобы начать занятия с Сэнфордом Мейснером, — сообщила она.

— Уверен, с этим проблем не возникнет, — проговорил Джей, хотя ей показалось, что он сказал бы все что угодно, лишь бы убедить ее сесть в самолет. Получалось, что теперьу нее появились обязательства, пусть они и существовали пока только в ее душе.

На следующий день Грейс явилась к Джину с черничными кексами, кофе и пивом вдобавок.

— Это на опохмелку, — сказала она, выставляя перед ним свои дары.

Накануне вечером перед спектаклем Грейс не успела поделиться с ним новостями, затем все опять загуляли, и стало не до того. К тому же Джин опять напился, чем разозлил ее.

— Ты лучше всех, Грейс, — зевнул он, открывая пивную бутылку.

Пробка щелкнула, раздалось шипение. Джин быстро ожил и, прежде чем Грейс успела начать разговор, уже принялся целовать ее, а потом завалил в постель. Она не сопротивлялась, радуясь отсрочке. «Нужно ему сказать», — твердила она себе, когда ее голова покоилась у него на груди, а их ноги сплелись. По утрам, когда Джин не набирался до бесчувствия, ей нравилось быть с ним больше всего.

— Мне позвонили насчет съемок, — полуутвердительно сказала она.