Фотография Н. Кандинской в русском паспорте (?). 1921.
Нина и Василий Кандинские. Начало 1920-х.
Сотрудники РАХН. В. Кандинский — второй справа. Москва, 1921.
Зал В. Кандинского на XIX выставке Всероссийского центрального выставочного бюро ИЗО Наркомпроса. Москва, 1920.
Сотрудники Баухауса в мастерской П. Клее. Слева направо: Л. Файнингер, В. Кандинский, О. Шлеммер, Г. Мухе, П. Клее. Веймар, 1925.
В. Кандинский, В. Гропиус, Я.-Й. Ауд. Веймар, 1923.
Нина Кандинская. Фото Х. Эрфурта, 1924.
Василий Кандинский. 1922.
Пауль Клее с сыном Феликсом и сестрой Матильдой. Веймар, 1922.
Кандинские и Клее на прогулке в окрестностях Дессау. 1926.
Кандинские на Балтийском море. Остров Рюген, 1925.
Кандинские и Арнольд Шёнберг с супругой Гертрудой. Пёртшах-ам-Вёртерзее, Австрия, 1927.
Главное здание Баухауса по проекту В. Гропиуса. Дессау, 1926.
Удостоверение личности Василия Кандинского. Баухаус, Дессау.
Гунта Штёльцль в своей мастерской в Баухаусе. Дессау, 1928-1929.
Мастера Баухауса на крыше здания школы в Дессау. Слева направо: Й. Альберс, Х. Шепер, Г. Мухе, Л. Мохой-Надь, Х. Байер, Й. Шмидт, В. Гропиус, М. Брёйер, В. Кандинский, П. Клее, Л. Файнингер, Г. Штёльцль, О. Шлеммер. 4 декабря 1926.
Класс В. Кандинского. Дессау, 1931.
Дом В. Кандинского и П. Клее. Фото Л. Мохой. Дессау, 1926.
П. Клее и В. Кандинский перед своим домом в Дессау. 1926.
Кандинские в столовой своего дома. Фото Л. Мохой. Дессау, 1927.
Кабинет В. Кандинского с мебелью М. Брёйера.
Костюмированный праздник в доме Кандинских. Дессау, 1928.
Кандинские в Дессау. 1931.
Кандинские в «Музыкальном салоне» на фоне керамической стены по рисунку художника. Германская строительная выставка. Берлин, 1931.
Интерьер «Музыкального салона» по рисункам В. Кандинского с мебелью Л. Мис ван дер Роэ. Германская строительная выставка. Берлин, 1931.
Йожеф Сигети. 1920-е.
Франц фон Хёсслин на репетиции. Дессау, 1929.
Пит Мондриан в своей мастерской. Фото Р. Кляйн. Париж, 1937.
Хоан Миро. Барселона, 1935.
Ирен Гуггенхайм, Василий Кандинский, Хилла фон Рибей, Соломон Гуггенхайм. Дессау, 1930.
Рудольф Бауэр в своем доме. Берлин, 1930.
На открытии первой выставки объединения «Круг и квадрат». Крайние справа – Н. и В. Кандинские. Париж, 1930.
Герман и Маргрит Рупф с Василием Кандинским. Фото Н. Кандинской. Мюррен, Швейцария, 1937.
Вилл Громан. Фото Х. Хеккель. Дрезден, 1947.
Жан Кассу в своем кабинете. Париж, 1954.
Эрнст Байелер. Базель, 1970.
Гуальтьери ди Сан Ладзаро. 1960-е.
Жанна Бюше. Фото Ман Рэя, 1937.
Галерея «Cahiers D’Art» и ее секретарь М. де Фонтбрюн. Париж, 1957.
Мастерская В. Кандинского. Нёйи-сюр-Сен, после 1944.
Дом в Нёйи-сюр-Сен, где жили Кандинские. 1938.
В. Кандинский в своей мастерской. Нёйи-сюр-Сен, около 1937. Фото Б. Липницки.
Нина Кандинская в своей квартире в Нёйи-сюр-Сен. На стене — картина «Воспоминание» (1924 г.). 1960.
Елена Халь-Фонтен. Мои встречи с Ниной Кандинской
Меня очень радует публикация книги Нины Кандинской в России. Dorogaja Нина от всей души поддерживала мои проекты, связанные с именем Кандинского, начиная с 1968 года и до самой своей смерти в 1980-м, что позволило мне довольно хорошо с ней познакомиться. С тех пор как она подарила мне экземпляр воспоминаний на немецком языке с автографом, прошло уже сорок лет. Думаю, в этой книге ценны не только ее живые и по большей части правдивые воспоминания, но и цитаты, найденные ее сотрудником, сдержанный и осторожный стиль которого заметно отличается от ее манеры повествования — непосредственной, темпераментной и иногда резкой.
Я полностью согласна с самооценкой Нины: художнику она была хорошей женой и соратником, она действительно понимала его и научилась у него разбираться в искусстве. Их связывала большая взаимная любовь. Кажется, что эта хорошенькая, как с картинки, devica специально дожидалась своего 24-летия (по тем временам довольно поздний возраст для брака), пока не появился тот самый суженый. Так и осталось загадкой, почему она всю жизнь тщательно скрывала свой настоящий возраст.
Своим знакомством с Ниной я обязана директору мюнхенского Музея Ленбаххаус Хансу Конраду Рётелю. После защиты диссертации по славистике и истории искусства я работала под его началом, занимаясь архивированием и переводом текстов Кандинского. Поскольку Рётель был тесно связан с Габриэлой Мюнтер, Нина ему не доверяла, и он решил отправить меня к ней в Швейцарию. Она жила в своей летней резиденции в Гштаде. Рётель надеялся, что две женщины, общаясь по-русски, быстрее найдут общий язык. Его расчет оказался верным. Нина сразу прониклась ко мне симпатией, очевидно чувствуя мое глубокое уважение к Кандинскому. А я рассталась со своим предвзятым мнением, которым была обязана ее заклятому врагу Лотару-Гюнтеру Буххайму и тем, кто считал ее заносчивой и упрямой. Правда, я всегда считала безвкусным ее желание иметь платья по рисункам Кандинского, а также огромный ковер по мотивам его произведений. Но это все мелочи в сравнении с ее самоотверженной преданностью искусству Кандинского.
