Последний Герой. Том 4
Глава 1
Подполковник Зуев снова подъехал к месту встречи. Берег реки возле заиленного пляжа встретил прохладным, сырым воздухом, тяжёлым туманом и гнетущим одиночеством раннего утра. Он остановил свою машину, погасил фары, но глушить мотор не спешил. Чувствовал, как сердце заходится в приступе тревоги. Зуев всегда избегал опасных встреч, а уж такие, после случившегося, и вовсе его пугали до коликов, но теперь у него не оставалось выбора.
Сглотнув комок в горле, он заставил себя успокоиться, вытер влажный от холодного пота лоб и вышел из машины.
В тумане стоял серый, ничем не приметный «Солярис». Машина будто была специально подобрана, чтобы никто её и не заметил, даже если мимо случайно проедет. Водитель, угрюмый крепыш в кожаной куртке, при виде прибывшего быстро вышел из автомобиля, только мельком глянув на Зуева. Захлопнул дверь, прошёл в сторону кустов — вальяжно, будто намереваясь перекурить в сторонке.
Зуев осторожно подошёл к машине, заглянул в окно, сердце вновь забилось часто и тревожно, потому что на заднем сиденье, неподвижно и строго, как обычно, сидел Герман Сильвестрович Вальков. Подполковник тяжело вздохнул и неуверенно открыл дверь, садясь на сиденье рядом с криминальным авторитетом.
Валет даже не обернулся, смотрел прямо перед собой, чуть сжав губы в тонкую линию.
— Ну что? — раздражённо бросил он, даже не поздоровавшись. — Опять обосрались?
Зуев заёрзал на сиденье, избегая взгляда босса, прокашлялся, словно пытаясь выдавить из себя хоть какое-то подобие голоса:
— Герман Сильвестрович, этот Яровой… он словно заговорённый. У меня на глазах… убил вашего человека.
Валет скривился, словно съел кислый лимон целиком:
— Володя, это не мой человек. Он — всего лишь исполнитель, делал моё задание. Ты это не путай. И хреново делал, судя по всему. Сука, надо самому всё решать! А ты куда смотрел, почему его не пристрелил на месте?
Зуев опустил глаза, нервно ковыряя край сиденья:
— Я не мог. Я был без оружия…
— Понятно, с тылового червя спрос никакой, — процедил Валет с презрением. — Ладно, давай уже, говори, зачем вытащил меня сюда?
Подполковник сглотнул и с опаской поднял глаза на собеседника:
— Он забрал мои деньги… ну то есть, ваши деньги… те самые, что вы мне…
— Да понял я, о каких деньгах ты говоришь, не тяни резину! — резко перебил Валет. — Что ещё?
Кадровик дёрнулся, словно думал, что портфель, битком набитый купюрами, окажется главной темой сложного разговора, но повернулось всё не так. Потом Зуев промокнул потное лицо платком и продолжил тихо и виновато:
— Он… он забрал деньги и снял на меня компромат, и я не знаю, сколько ещё смогу продержаться. Меня вот-вот возьмут, я чувствую.
Вальков фыркнул, криво усмехнулся, махнув рукой, как от назойливой мухи:
— Да похеру мне на тебя и твои сопли. По делу говори. Ты же не просто так захотел меня увидеть, правильно?
— Да, у меня есть мысль, как его устранить, — осторожно начал кадровик. — Только нужно будет забрать его телефон. Но он… я сказал ему, что делал вам паспорта. Через паспортно-визовую службу. Что… передам лично вам.
Вальков внимательно посмотрел на Зуева, впервые проявив хоть какой-то интерес:
— Хитро-о придумано… Ладно, так, а что, эти паспорта действительно есть?
Зуев сглотнул и закивал:
— Это вообще не вопрос, Герман Сильвестрович. Нужно только ваше фото, и паспорта будут готовы очень быстро.
— Ладно, — задумчиво протянул Валет, почесал подбородок, не сводя тяжёлого взгляда с кадровика. — И что ты предлагаешь?
Но тут Зуев замялся и осторожно спросил, набравшись храбрости:
— Герман Сильвестрович, а скажите… зачем был второй шприц у вашего человека?
Вальков сощурился, посмотрел на подполковника с откровенной злостью и раздражением:
— А тебе какая разница?
— Вы хотели меня — убрать? — почти шёпотом проговорил Зуев, и голос его дрогнул.
Валет поморщился, брезгливо отмахнулся от слов кадровика, будто тот произнёс какую-то несусветную глупость:
— Ты дебил, что ли? Запасной шприц был, для надёжности. Он планировал убить его ядом, а не выстрелом. Ну а это дело такое. Один мог расплескаться, второй бы остался. Перестань уже ссать, Володя. Я тебе дал деньги, и ещё дам, если всё пройдёт гладко.
Он внимательно посмотрел по сторонам, затем вздохнул и пристально глянул Зуеву прямо в глаза:
— В общем, так, слушай сюда внимательно. Только не облажайся на этот раз, понял? Иначе следующим будешь ты.
Зуев закивал быстро и нервно, пытаясь уверить Валета в своей верности:
— Герман Сильвестрович, вы же знаете, я всегда за вас… всегда.
Валет глубоко вдохнул, снова оглянулся и, наконец, заговорил, тщательно подбирая слова и делая акценты.
После того, как Валет закончил, Зуев закивал:
— Я всё сделаю, как вы скажете, Герман Сильвестрович.
— Смотри, Володя, — повторил Валет, тяжело и грозно глядя прямо в глаза подполковнику, — не облажайся, говорю тебе. Больше шансов у тебя не будет.
* * *
Я вежливо и вкрадчиво постучал в дверь кабинета временно исполняющего обязанности начальника отдела. Постучал так, словно хотел соблюсти все писаные и неписаные правила субординации, но при этом, не дожидаясь ответа, резко распахнул дверь и шагнул внутрь, не особо беспокоясь о том, что обо мне подумают.
Внутри царила привычная казённая обстановка. Только за широким столом Мордюкова, который всегда казался слишком вычурным и громоздким даже для самого полковника, сейчас восседал Владимир Ильич Зуев. Над ним, чуть наклонившись и опираясь ладонями о край столешницы, склонился начальник следствия. Они что-то напряжённо обсуждали, явно рабочие моменты, сверялись по бумагам и перебрасывались короткими репликами.
Ха! Важные дела решают. Но моё дело было куда важнее, и ждать я не собирался.
Зуев резко вскинул голову, обернувшись на звук открывшейся двери, и на лице его сначала отразилось недоумение и раздражение, а затем — узнавание и нечто похожее на страх. Лицо у него буквально перекосило. Он, жук такой, явно не ожидал, что я явлюсь вот так, без приглашения, без предупреждения и даже без стука.
Я, не давая ему опомниться, быстро прошёл через кабинет и демонстративно уселся на кожаный диванчик, который у Мордюкова был предназначен только для дорогих и важных гостей, а уж никак не для наглых лейтенантов вроде меня. Я развалился на диване, бесцеремонно откинувшись на мягкую спинку, и глянул прямо в лицо Зуеву. Начальник следствия ошарашенно переводил взгляд то на меня, то на подполковника, ожидая реакции на такое вопиющее нарушение субординации. Как так — наглый лейтенант просто запёрся к начальнику и ещё без разрешения плюхнулся на диван?
Но что он мог поделать? Нет, я вовсе не собирался показывать ему, кто тут главный, я просто уже не хотел, мне впадлу было изображать покорность перед таким ничтожеством и тварью в погонах, как Зуев. Даже в присутствии его подчинённых. Не дождётся он от меня ни почтения, ни субординации.
Зуев быстро пришёл в себя, вспомнил, что должен соблюдать лицо начальника, и, едва справившись с первым замешательством, торопливо проговорил:
— Да, конечно, Максим Сергеевич, заходите, присаживайтесь…
Правда, сказал он это уже постфактум, когда я давно уже сидел, развалившись на диване и глядя на него насмешливо и вызывающе. Но нужно было хоть как-то сгладить неловкость ситуации и оправдать мою наглость перед подчинённым.
Затем подполковник резко повернулся к начальнику следствия и торопливо произнёс:
— Да, так, кхм, мы с вами всё обсудили. Давайте потом, сейчас вы свободны, не задерживаю вас.
Начальник следствия попытался робко возразить, пробурчал что-то о том, что они ещё не успели обсудить выполнение плана по светлым делам, направленных в суд за текущий квартал, но Зуев прервал его решительно и с неприкрытым раздражением:
