Последний Герой. Том 4 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Это всё — потом, я сказал. Потом. Сейчас у меня важные дела.

Начальник следствия нехотя вздохнул, подобрал бумаги и, окинув меня последним недоумённым взглядом, вышел из кабинета. Подполковник тут же подскочил со своего кресла, нелепо и суетливо метнулся к двери и с каким-то болезненным усилием повернул ключ в замке, отсекая нас от возможных свидетелей и посторонних ушей.

Я насмешливо наблюдал за этой сценой, с трудом сдерживая едкую улыбку, затем холодно и спокойно произнёс, смотря прямо ему в глаза:

— Ну что, Володя, как там наши дела с общим другом? Есть новости?

Зуев помрачнел ещё больше. Он нервно сел обратно в кресло, облокотился на столешницу, тяжело вздохнув и пытаясь придать себе хоть немного достоинства, но получалось наигранно и нелепо.

— Есть кое-что, Максим Сергеевич, — пробормотал он сдавленным голосом. — Но там не всё так просто…

— А кто сказал, что должно быть просто? — холодно перебил его я. — Давай-ка, выкладывай. И не тяни кота за хвост, знаешь, я терпеть не могу ждать.

Кадровик прокашлялся и начал говорить очень тихо, с трудом выдавливая из себя слова:

— Он, наконец, вышел на меня… да, сам позвонил, — голос его дрогнул.

— Вот как? — удовлетворённо протянул я, потирая ладони. — Давно пора. Ну и что же он сказал?

— Я… я всё сделал, как договаривались, — продолжал мямлить кадровик, судорожно теребя пуговицу на рукаве форменной рубашки. — Я забрал паспорта, как и планировали….

— Дальше говори, — нетерпеливо поторопил я его, недовольно поморщившись. — Так и будешь мямлить весь день?

— Тут есть небольшая загвоздка, — он опустил глаза, глядя себе под ноги. — Вальков ведь очень хитёр и осторожен, он опасный человек. Если он почувствует, что мы что-то против него замышляем, он убьёт и тебя, и меня…

— Это понятно, ясен пень. Ближе к делу, Володя.

— Он… он отказался встречаться лично со мной, — неуверенно продолжил Зуев. — Сказал, чтобы я привёз паспорта в условленное место.

— Какое ещё место? — настороженно перебил я, нахмурившись.

— Заброшенный завод, за городом, там руины уже много лет стоят, с девяностых ещё, — голос его стал едва слышен.

— Завод? — переспросил я резко, сердце моё забилось чаще. — Почему именно туда?

И сам ощутил неприятное чувство. Я слишком хорошо помнил это место — то самое, где Валет уже однажды лишил меня жизни. А теперь снова меня туда тянет.

— Я не знаю, — проговорил кадровик, растерянно разводя руками. — Он сказал оставить паспорта в главном цеху под завалом — якобы в месте, где обрушился потолок, есть ниша. Там ящик под кусками шифера. Что-то вроде тайника…

— Когда? — сухо спросил я.

— Завтра утром… — Зуев опустил голову, не поднимая глаз.

— Завтра утром, и ты только сейчас мне об этом говоришь? — резко повысил голос я.

— Нет-нет, он позвонил буквально минут пятнадцать назад, я ещё не успел, ко мне начальник СО зашёл, я…

— Ладно, — оборвал его я. — Значит так, закладываем паспорта. Кто-то за ними обязательно придёт, верно?

— Ну, да, наверное… — неуверенно пробормотал он.

— Отлично, — задумчиво сказал я. — Тогда выставим засаду. Выдвинемся сегодня вечером, всё обложим, спецназ подтянем…

Зуев резко замотал головой, едва не вскочив с кресла:

— Нет-нет, Максим Сергеевич! — он вдруг снова назвал меня по имени-отчеству. Неожиданно, конечно. Однако я не стал возражать. — Так нельзя! У Валькова везде уши, и в МВД, и в Росгвардии… Если он почувствует подвох, он просто нас убьёт…

— Так… Ладно, я понял тебя, Володя, — я помолчал секунду и пристально посмотрел на него. — Тогда я пойду один.

На лице кадровика на секунду мелькнуло облегчение, и я сразу же добавил:

— Хотя нет, постой… Ты пойдёшь со мной.

— Я? — испуганно пробормотал он. — Нет, я не могу…

— Ещё как можешь, — жёстко перебил я его. — Это не обсуждается. Идём сегодня вечером, закладываем паспорта в этот тайник и ждём. Возьми бутылку воды, неизвестно ещё, сколько придётся просидеть.

— Я не… не могу. Мне сегодня вечером нужно быть в отделе… Я сегодня на связи с главком, — заблеял Зуев.

Твою дивизию, ну что за человек. А ещё ввязался в дело, меня устранять!

— Ты начальник или кто? — хмыкнул я. — Скажешь, заболел. Или я тебя сам пошлю… в места не столь отдалённые. — Я постучал пальцем по смартфону. — Видео-то у меня. Ты это помни.

Зуев помрачнел:

— Максим Сергеевич, я всё понимаю. У меня только одна просьба…

— Какая ещё просьба? — настороженно спросил я.

— Если Вальков действительно придёт… можно сделать так, чтобы он никогда больше ничего не смог рассказать? Ни против меня, ни против вас…

— За свою шкуру бьёшься, гнида, — брезгливо усмехнулся я.

— Если мы возьмём его живым, он всех сдаст… — дрогнувшим голосом пробормотал Зуев. — И меня за собой потянет.

— Не беспокойся, Вова. Если Валет придёт, то обратно он уже не уйдёт. По-другому он и не дастся.

Кадровик не сказал больше ни слова, только поёжился — наверное, это струйка холодного пота скатилась ему за воротник форменной рубашки и по спине.

Вечером того же дня мы с Зуевым на его машине выехали за город. Знакомая дорога вела к тому самому месту, где когда-то я погиб. Сначала пошли кусты и заросли, затем потянулись длинные ряды столбов у лесополосы, и вот наконец вдали показался остов старого завода. Мы свернули на грунтовку, старую и разбитую, с остатками бетонного покрытия, сквозь трещины которого пробивалась хилая, но упорная травка.

Подкатили к территории завода. Солнце уже клонилось к горизонту, но ещё было относительно светло. Все вокруг — облупленные стены, перекошенные заборы, ржавая арматура — казалось залитым кровавым оттенком заката.

Хотя я уже бывал здесь в новой жизни, всё равно чувствовал странный, неземной холод. Будто эта точка для меня навсегда отмечена как судьбоносная — или роковая.

Я был одет в ярко-синий спортивный костюм, на голове синяя же бейсболка. Не вполне подходящая одежда для засады, но я специально выбрал такую. Зуев же оделся, как обычно, неприметно и серо. Тёмные брюки, тёмная рубашка. Будто вырядился в ресторан, а не на дело. Словно и не собирался сидеть в засаде всю ночь. Я презрительно оглядел его прикид, хмыкнул, но ничего не сказал. Его дело.

— Сейчас сюда сверни, давай назад. Вон туда, — приказал я. — Машину надо спрятать, следы оставлять не будем. На всякий случай.

— Куда? Прямо сюда? — растерялся Зуев. — Тут же дороги нет. Заросли, кусты одни.

— Дави на газ, я сказал. Туда заезжай, в подлесок, — настаивал я.

— Да — но моя машина…

— Пофигу на машину, — я локтем пихнул его под ребро, и он со вздохом стал заезжать в заросли.

Ветки скрипели по бокам, царапали краску, каждый звук отзывался болью в лице кадровика. Вот же мелочный человек: вопрос жизни и смерти решается, а он за тачку беспокоится. Жадный.

Мы спрятали машину в густых зарослях и вышли.

Я захватил с собой рюкзак, потряс им, внутри глухо брякнули консервные банки среди которых были спрятаны запасные пистолеты.

— Это тушеночка, — сообщил я. — Чтобы не скучно было. Прогнозирую, что мы тут будем сидеть всю ночь.

Кадровик неопределённо кивнул, сдавленно хмыкнул. Движения его были нервные и суетливые.

— А ты пистолет-то взял? — спросил я специально громче, чтобы слегка его подколоть.

— Нет, конечно… Я не хочу в это ввязываться, мы же просто положим паспорта в схрон и будем ждать. Я… Я не могу стрелять в человека, — оправдывался он, не смотря мне в глаза.

— Молодец, Володя. Мне же спокойней будет, — я похлопал его по одежде, проверяя, нет ли скрытого оружия. Признаться, не доверял я кадровику ни на грамм. — Смотри у меня. Если что, пуля догонит.

Мы прошли по территории завода, держась ближе к стенам полуразрушенных цехов. Тишина… Ни птиц не слышно, ни кузнечиков. Все мертво.

В конце концов, вошли в небольшой дворик. Отсюда хорошо был виден главный цех. Оконные проёмы смотрели на нас пустыми глазницами, в сумерках казавшимися чёрными и страшными. Хотя нет, не совсем черными — закат пробивался через них и разливался внутри цеха багровыми пятнами.