Последний маг Империи (СИ) - Щегулин Антон

Я радостно закурил свои любимые Раухен Шмидт и улыбнулся.

Погода яркая, солнечная, ничего не хотелось делать. Разве что сходить на променад.

Да дамочку какую-нибудь знатную прихватить с собой. Наверняка в моей почте есть пара свежих приглашений от тайных поклонниц.

В следующий момент я захотел, чтобы эти письма оказались у меня на руках. Тогда не пришлось бы выходить из комнаты.

И только откинулся на кровати и затянулся папиросой, как услышал громкий удар в дверь.

Тут же подскочил и нахмурился. Софья стучала иначе. Здесь же, словно кирпич бросили.

Я подошёл к двери, открыл её и увидел внизу пачку писем, стянутую полотняной верёвкой. Когда я поднял их, понял, что это письма от поклонниц.

Ну ничего себе!

Я оглядел парадную часть холла и заприметил на другом конце сорочку за приоткрытой дверцей шкафа.

Если Диана оказалась права, и мой дар окончательно пробудился, то…

Не успел я подумать, как сорочка вылетела из шкафа словно пробка из бутылки шампанского. Её мгновенно подбросило под потолок, после чего она запуталась в люстре.

Ошалевшая Софья, выглянула с лестничного пролёта на втором этаже.

― Да когда же это всё закончится? ― всплеснула руками она.

― Доброе утро, Софья, ― лучезарно улыбнулся я.

― И вам не хворать, Павел Андреевич. Совы снова здесь!

― А я и не сомневался.

Она громко выдохнула и спустилась вниз, чтобы вручить мне какой-то конверт.

― Это вам.

― Что это?

В моих руках оказался светло-голубой конверт с золотым тиснением. Очень красивый узор. Я, как любитель живописи, оценил по достоинству.

― Мне почём знать? ― отвечала она. ― Я по-вашему вскрываю конверты и читаю вашу почту?

Я ничего не ответил.

― Завтрак вас ждёт в обеденной. Идите, а то всё остынет! ― бросила Софья.

В желудке предательски заурчало. Я толком не ел весь вчерашний день и сильно проголодался. Не помню, как оказался в обеденной, но очнулся уже перед пустыми тарелками.

Я съел чрезмерно много. Из-за тяжести в желудке появился соблазн вернуться обратно в койку, но я себя пересилил.

Нельзя.

Набросил домашнее и поднялся на второй этаж к совам. Прелестные создания встретили меня удивлёнными взглядами. Вокруг царил хаос. Одна из серых совушек сидела на подушке и выдирала из неё пух.

Часть этого пуха она засовывала себе под перья, что выглядело крайне комично.

Внезапно меня посетила совершенно крамольная мысль. А могу ли я воздействовать на сову? Могу ли подбросить её, как сделал это с сорочкой?

Да, это жестоко, но любопытство распирало. Я уставился на одну из сов. Выбрал случайную. И начал представлять, что она подлетает к потолку. Представлял аккуратно, главное не травмировать птицу.

Но увы, ничего не произошло. Сколько я ни пытался, ни одна сова не сдвинулась с места. Они даже ехидно поглядывали на меня, будто понимали, что я пытался сделать.

На живых существ не действует, подумал я. Либо, я недостаточно силён. Одно из двух.

Я уселся за стол, на плечо тут же села белая сова и стала меня пристально изучать. Однако, я согнал её, чтобы не мешала и приступил к делам.

Первые же бумаги, что попались на глаза, и я вижу фамилию Черкасов. Тот ли это Черкасов, о котором говорила Диана? Проверяю, и всё совпадает. Да, это прихвостень Беклемишева.

И, судя по исковому заявлению, он претендует на весьма крупную сумму. Хочет завладеть аж тридцатью процентами доли от мануфактуры.

Понятно, сговор заинтересованных лиц. Беклемишев через императорский двор обрушивает стоимость акций мануфактур. Затем они находят формальный повод подать в суд.

И уже когда предприятие стоит копейки, выкупают его. Маскируя это под благодетель.

Я докурил папиросу до конца и обнаружил, что оставил портсигар внизу. Тут же представил себе, как он прилетает на второй этаж и вытянул руку.

Пару мгновений спустя он влетел в кабинет, задел дверной косяк, раскрылся и все содержимое рассыпалось.

В руке оказался пустой портсигар, а совы ломанулись клевать и рвать папиросы. Я выдохнул.

― Мда, придётся потренироваться.

Одна из папирос удачно упала на стол, я закурил именно её. Затем продолжил изучать дела.

Ага, а вот и Бессер. Чёрт, неужели Диана была настолько откровенна? Неужели, она и вовсе ничего не скрывала?

Поначалу я подумал, что она хочет использовать меня как таран. Моё отчаянное положение располагает. Но, похоже, у нас с ней действительно общие враги.

Фамилия Бессера фигурировала в трёх бумагах. Итого семь вместе с Черкасовым. Если я решу проблему с этими двумя, закрою больше половины вопросов с мануфактурой. Дышать станет легче.

У меня нет законных инструментов воздействия на них. Беклемишев будет оберегать каждую свою ручную собаку. Но я могу действовать тайно. Скрытно.

Как я это делал во время диверсий в полку. Те годы научили меня двум очень важным вещам: терпение и точность удара всегда важнее, чем сила и его мощь.

Безусловно, сам удар не должен быть слабым. Но и запредельная сила не требуется. Это как в боксе.

Хлёсткий, резкий удар, что не виден, сваливает наповал даже самых больших противников.

Разумеется, бить я намеревался в переносном смысле. Я не могу прийти и начать махать кулаками во все стороны. Нет. Меня попросту прижмут к стенке. Тем более, что Бессер ― двухметровый амбал с лицом уголовника. Такого ночью встретишь ― через дорогу перейдёшь.

Закончил с бумагами я куда быстрее, чем рассчитывал. Нет никакого смысла готовить ответные меры, эти вопросы будут решаться совершенно иначе.

― Софья, вызови Гену. Мне пора выезжать.

* * * * *

Когда я начал изучать архивные карточки в Императорской академии истории и права, я пришёл в ужас.

В первую очередь от того, насколько легко по дозволению получить доступ практически ко всем бумагам.

Во вторую очередь от вседозволенности банды Беклемишева. Тут же я наткнулся уже на знакомые фамилии: Черкасов, Бессер. Они присутствовали практически во всех незаконных делах о присвоении.

Впрочем, с точки зрения права, всё было абсолютно законно. Истец забрал заявление, а также подписал все бумаги о передаче имущества.

Интересно, как так получается, что сначала истец подаёт заявление, а потом не только его отзывает, но и избавляется от имущества, будто оно прокажённое?

Вопрос риторический.

Методы ведения дел Беклемишевым сквозили повсюду.

«Дело о незаконном присвоении металлургической мануфактуры Шилле. Закрыто из-за неявки истца».

«Дело о незаконном присвоении текстильной мануфактуры Абрамов. Закрыто за отсутствием состава преступления».

Поразительно. Диана не лгала.

Всё, как на ладони. Они даже не скрываются. Чувствуют себя неуязвимыми и безнаказанными.

Романов подключился к банде Беклемишева относительно недавно. Видимо, его основательно прижали, когда выяснилось, что сеть публичных домов, которой он владел, существует не совсем законно.

А ведь я раньше уважал Романова. Ненавидел и уважал. Вениамин Аристархович был жёсткий мужик. Со стержнем.

Теперь же и он под Беклемишевым.

Но самое интересное меня ждало впереди, когда я добрался до дела о смене владельцев хлебозавода.

Ведь этот хлебозавод в Москве когда-то принадлежал моему роду. Роду Евграфовых. Цепочка событий свершилась, когда я отправился служить в шестой стрелковый полк императорской регулярной армии. Все четыре года, что я там находился, отец с дедом вели праведную борьбу с Беклемишевыми.

А я даже не подозревал.

Хлебозавод в итоге отвоевать не удалось, но зато они смогли выстроить практически нерушимую защиту вокруг оставшегося имущества.

А именно: имения на бульварном кольце столицы, загородной резиденции, шерстопрядильной мануфактуры, а также…

Я не поверил своим глазам.

А также оружейной фабрики «Гутен Ваффен», некогда построенной немцами, но перешедшей в последствии Евграфовым. Статус фабрики: «не действующая». Тем не менее, она всё ещё в собственности. Её можно было найти, увидеть собственными глазами и даже вновь запустить производство.