Провал (СИ) - Безбашенный Аноним "Безбашенный"

Вот так и постигал Стемид дружинную воинскую науку. Терпел помыкания со стороны старших, не входил в раж и не дубасил в кровь вятших сверстников так, как они того заслуживали, терпел даже насмешки вятших молокососов, даже поучиться кое-чему у них не гнушался, пока было ещё, чему. А первое время — было чему. И хотя обзавестись своим франкским мечом не только не рассчитывал, но и не очень-то надеялся, обращению с мечом тоже учился старательно. Так принято в дружине, а со старшими кто же спорит?

Со временем всё успешнее шло его обучение. Первым среди всех отроков ни в чём Стемид не был, но в стрельбе из лука и метании дротика — уверенно в первой десятке, во владении копьём и секирой — даже в первой пятёрке, да и с мечом хоть и не удержался в первой пятёрке, но временами в неё пробивался, а из первой десятки, раз пробившись в неё, с тех пор и не выбывал. Вот обоерукого бойца из него не вышло, чтобы сразу двумя мечами или секирами орудовать одинаково хорошо. Типичный правша он оказался, как и большинство. Хуже обстояло дело со строевой, но и по ней Стемид не выпадал из лучшей половины. Был бы обоеруким или хотя бы левшой — ценились такие в строю, поскольку на правый фланг их можно ставить со щитом в правой руке. А без этого — середина строя или левый фланг. Даже свенельд-наставник временами чесал загривок и не мог никак принять решения, в кого же ему готовить Стемида — в копейщики или в лучники. Но в том, что ни там, ни там краснеть за него не придётся, сомнений у наставника не было. Чаще ведь как бывает? Очень хорош в чём-то одном, недурен в чём-то ещё, но никуда не годен в чём-то другом. Ещё чаще бывает так, что одинаково плох во всём. А вот почти одинаково хорош, пускай ни в чём и не первый — это большая редкость.

А когда пошли у них уже полевые учения, да последующие разборы групповых учебных боёв, сильно обидел его свенельд явно незаслуженными придирками. Особенно в планировании предстоящего боя, когда сам Стемид был абсолютно уверен в правильности своих предложений, а наставник вдруг раскритиковал их, одобрив дурацкие предложения одного из сынков вятших. И ведь проиграли бы из-за этого, если бы Стемид по-своему не сделал, а не по предписанному дурацкому плану. Спас положение, можно сказать, и разве заслуживал он этим того разноса, которому за это подвергся? С большим трудом он тогда сдержался, чтобы не повздорить с несправедливым наставником. А потом, с глазу на глаз, тот объяснил ему, что есть качества, ценные для вятшего, но губительные для холопа. Кто же из вятших потерпит такого холопа, из которого может выйти и лучший воевода, чем из его родовитого сына? И придерживай-ка ты лучше свои воеводские задатки, Стемид, если не хочешь, чтобы сжили тебя со света вятшие. Гридень из тебя выйдет отличный, будешь на хорошем счету, только не лезь с холопским рылом в воеводский ряд. Есть такие вещи, в которых простолюдину смертельно опасно оказываться лучшим, чем сынки вятших.

Вот и служи тут в эдаком дружинном братстве русов у хёльга Эрибулла! И не то, чтобы это так уж чем-то отличалось от других в худшую сторону. И у своих кённигов Амалов были более свои и менее свои, и у родового старейшины в городище, и в их веси, и даже в семье. К кому-то благоволят, кто-то менее угоден и всегда неправ при распрях с любимчиком. Так же, по слухам, бывало и в соседних родах. Наверное, и всюду так. Есть вятшие, которым можно и простительно намного больше, чем остальным, и себе дороже выйдет справедливой управы на таких искать. И нельзя сказать, что в дружине Эрибулла вятшие совсем уж без меры занеслись. В чём-то Эрибулл даже справедливее старейшин в древлянских родах. Да, за восстание наказал племя сурово, но и какой другой хёльг на его месте спустил бы подобное? Тот моравский тоже непокорное городище выжег, которое в выплате дани ему отказало, так и потом весь тот род в немилости у него был. Эрибулл же, подавив восстание и наложив карательные выплаты, больше никакой особой немилости и не подвергает древлян. За кем нет никакой новой вины, тех и не отличает ничем от прочих подвластных Вышгороду племён.

Добрый совет наставника Стемид понял и усвоил, в обучении был успешен, да и по годам близился уже к переводу в гридни. Всё меньше было к нему придирок, меньше шпыняли старшие, да и так-то никогда ведь и не клевали его сильнее, чем было принято в отношении отроков-холопов. Даже выделяли за его готское происхождение и за освоение одним из первых языка русов. Вроде бы, по мелочи по сравнению с холопами-славянами, в целом выдерживая принцип справедливости, но тут мелочь, там мелочь, а в результате и преимущество набегало немалое. Но именно из мелочей складывалось, да и сам Стемид не заносился перед славянами, и у тех не было к нему претензий. Ну, повезло парню удачно родиться. В собственных родах, что ли, не так же? Эрибулл чтил распятого бога ромеев и благоволил к его почитателям, так что чтила его и большая часть дружины. Посоветовали старшие чтить его и Стемиду. Нет, от богов предков отрекаться не нужно, на этом ромеи с болгарами только настаивают, а хёльг этого не требует. Он и сам от традиционных богов не отрёкся и тоже чтить их продолжает. А как он, так и дружина. Каких богов чтишь, тех и продолжай, просто добавь в их число ещё и ромейского. Подумав, последовал Стемид и этому совету. И близилось время первого похода, в который должны были взять старших из отроков, а после него уже, если не провинишься, и в гридни принять должны.

Только начался поход раньше и не туда, куда намечалось. Северяне восстали, и тамошний хёльг, не сумев справиться силами черниговской дружины, запросил помощи у Эрибулла. Туда-то и двинулась дружина из Вышгорода. Из-за чего буза, ни гридням никто не докладывал, ни отрокам. Да и их ли это дело? Велел свой хёльг идти и помогать тому — их дело выполнять. Пошли и помогли. Не очень такая служба нравилась Стемиду. Их как учили? Что хёльг с дружиной — для защиты народа от врагов, да разбойников, а тут что на самом деле получается? Хвала богам, самим свирепствовать не пришлось — в боях только помогли черниговцам, а уж судилища с расправами те устраивали сами.

Хаскульд Северский вообще, как с цепи сорвался. И вышгородцы на его земле такого не творили, что он сам творил на своей. Как в завоёванной чужой стране, которую разграбил, опустошил, да и ушёл восвояси, и хоть трава там больше не расти. Безо всякого суда и следствия, не вникая в причины и не желая в них разбираться. Просто подавлял, да запугивал, чтобы впредь бунтовать не повадно было. Потом слух разнёсся, что побочный сын Хаскульда от наложницы получил от него назначение с волости дань собирать, да так лихоимствовать принялся и безобразничать, что не выдержал народ, да и расправился и с ним самим, и с его подельниками. И теперь, значит, Хаскульд мстит за сына. И разберись тут теперь, чьё дело правое! Но земля-то — Хаскульда, и разбирается — он. Как сам считает правильным, так и разбирается.

И с одной стороны, Стемиду какое дело? Их дружине не разбираться велено, а помогать черниговцам. И сам он даже не гридень ещё, а отрок, обслуга тыловая. Ну, пару раз стрелу пустил, куда велели, раза три посторожил, что велели, один раз и нападение на их обоз вместе с гриднями отражал, вот и всё его участие. И ладно бы свои ещё древляне были, а кто ему эти северяне? Но с другой — а велика ли разница? Не свои, но уж очень на своих похожи. Такие же веси, да городища, похоже одеты, на похожем и понятном языке говорят. А случись подобное на Древлянщине, разве не то же самое творилось бы и там? Вспомнить хотя бы ту же хёльгу Прекрасу, которой до сих пор и детей у древлян пугают. Эрибулл — рассудительнее, да справедливее и её, и Хаскульда, вот и всё отличие.

А что было бы, если бы и Киевщиной правил такой же вздорный стервец? Как тогда проходило бы и вот это последнее примучивание древлян, которое и привело его в Вышгород? Это же хорошо ещё, что после свирепой Прекрасы и молодому Свентислейфу там делать было уже нечего. Но судя по слухам о том, что он вытворял на юге, в Самкерце и Болгарии, затем в Вышгороде, а после — снова в Болгарии и на Белобережье — не просто так племя терпело и воздерживалось от восстания, пока не пришло известие об его гибели. Конечно, и Эрибулл отложения от Киевщины древлянам не спустил, и мало их племени не показалось, но по сравнению с Прекрасой, да и вот с этим Хаскульдом Северским — мягко ещё Эрибулл с древлянами обошёлся. Поймут это и соплеменники, когда дойдут и до них слухи вот об этих событиях у северян. Видимо, характером Эрибулл не в отца пошёл, а в мать-угорку. По сравнению с прежними хёльгами — очень неплох. И раздражали, конечно, эти вятшие в дружине, и очень не хотелось думать о том, кого из них Эрибулл посадником в Искоростень может назначить, и что тот может натворить, дорвавшись до власти, но сам нынешний киевский хёльг неплох. Хоть и молод, но не горячится и сплеча не рубит. Был бы Льот с таким же характером, да умереннее в поборах, и кто бы выступил тогда против него? От добра ведь добра не ищут.