К Лешей чувства! К Лешей!
Анализ! Вот, что поможет!
Куда бы сама Броня нанесла удар, чтобы сделать Броне как можно больней?
Массовая кровавая резня? Вполне годно. Но недостаточно.
Вместо количества лучше брать качеством.
Вырезать простую семью. В её собственном доме. Там, где, по идее, должно быть безопасней всего. Там, куда люди бегут прятаться от всех бед.
И какую из семей лучше всего “порешить”?
Очевидно же: ту, которую Лешая только-только спасла. Кстати, это бы объяснило, откуда там взялась Илега. Русовласка сама указала, где искать Перлушу, а когда богини улетели “рамсить” в небеса, с неё сталось бы заявиться в раскуроченную квартирку и попытаться найти вариант компенсации ущерба. Ну и заодно узнать, не пострадал ли кто физически.
Их смерть нанесла бы Броне больше всего вреда. Доказала бы бессмысленность борьбы. Отличный перфоманс в стиле “я могу уничтожить всё, что тебе дорого… в смысле, вообще всё”.
Между жизнью и смертью тех людей — причём скорей всего, смертью окончательной, ибо с Перлуши сталось бы выжечь душу, чтобы не осталось ни малейшего шанса на оживление или перерождение, — стояла лишь хрупенькая фигурка в наряде горничной с короткой юбочкой и игривыми чулочками.
Фигурка, которой не дано противопоставить Перловке хоть что-то, кроме того, что Тёмная Лешая испытывала к этой самоотверженной остроносой хитрюшке.
Броня затормозила.
Резко.
Тратя на этот манёвр неоправданно много сил.
Но всё равно стёкла в домах поблизости повылетали, а птицы попадали с веток и проводов, точно бы замертво. Возможно где-то произошёл перебой с электричеством. Антенны покосились. С кондиционеров послетали тапки и тряпки. Даже тренированных бойцов “Стит” там, внизу, сбило с ног.
Девушка попросту не могла себе позволить влететь в квартирку на такой скорости, даже если бы оказалась уверена в том, что сумеет вписаться в поворот: смертных бы попросту размазало по стенам.
Богиня медленно выдохнула, порхнула к окну и неспешно опустилась на подоконник.
Сколь бы она не спешила, а в итоге Перловка успела первой. Неизвестно в какой момент она перешла от милой беседы с Илегой к захвату последней в заложники, но сейчас Тёмная Лешая удерживала русовласую горничную, как живой щит.
А местные обитатели. А что они? Им только и оставалось, что жаться в углу, близь холодильника, в надежде на то, что их минует любая беда. Отца семейства дома не было. За право защитить малолетнего мальчугана боролись его старший брат и матушка, то и дело теснившие друг друга плечом.
Какая глупость? Тела обоих даже не задержат целенаправленный удар.
Броня посмотрела на это дело усталым взглядом, а затем вновь открыла рот, и из него, как из рупора, донеслись следующие слова:
— Ты ведь понимаешь, что у меня есть не просто архивные пальцы моей горничной, а вообще регулярные вклады, и последний из них сделан буквально за часик до начала этой операции?
Илега мило улыбнулась госпоже и подняла ручку в приветственном жесте. Она пыталась делать вид, что находящееся у её горла предплечье Перловки, из которого росли крючковатые древесные зазубрины, не причиняет никакого особенного дискомфорта.
Получалось довольно плохо.
— И-ти, — хихикнула Невкусная Кашка. — Тогда почему ты не пролетела сквозь неё и не убила меня?
— Потому что я всегда была ужасно ленивой?
— Откуда тебе-то знать, какой ты всегда была? — фыркнула доппельгангер. — Ты хоть помнишь, как тебя в прошлой жизни звали?
— Имя мне — Легион, — попытка поморщиться с учётом оскалившегося сучьями лица выглядела странно. — Впрочем, это и не важно. Я сужу по тому, что знаю о тебе. Ведь ты себя считаешь мной. А это значит, что в прошлой жизни я была ленивой и трусливой.
— Какие-то нелепые выводы, — хохотнула Перловка.
Броня беспечно болтала ножками.
— Действительно. Не могла я, будучи трусливой и ленивой, добиться так многого, а затем пожертвовать собой ради других. Значит, трусость и лень являются строго твоими чертами.
— И где в моих действиях ты увидела трусость и лень?
— В твоём явлении. Ты явилась строго тогда, когда почувствовала угрозу своей сети, заменяющей тебе основной функциональный мозг, — размышляла девушка. — Это трусость. Тебя побудил очнуться ото сна страх.
— Мне просто не понравилось, что ты лишаешь меня лишних глаз, — доппельгангер раскрыла ладони, на каждой из которых можно было увидеть по одному синему оку. — Я хотела насладиться шоу.
В ответ Броня скрючила как можно более тупое лицо с челюстью, выдвинутой вперёд, да максимально противно промямлила:
— Я фотела нафлапитьцца шошоу.
— Очень по-взрослому, — обратила взор к потолку Тёмная Лешая.
— Во мне несколько десятков замученных детских душ. Могу себе позволить, — беспечно пожала плечами слечна Глашек. — У меня достаточно достижений, чтобы впадать время от времени в детство и не выглядеть жалко.
— Нашла перед кем кичиться.
— Перед кем? Каковы твои достижения? Да, ты частенько ведёшь себя, как брошенный всеми одинокий ребёнок в пустом магазине игрушек, но какие у тебя достижения? Пачка нелепых мутантов? Да их даже не ты придумала!
— Но это же был босс-паук! — бровки Перлуши встали “домиком”.
— Да, прикольно, но идея не твоя. Я слышала о ней в опере.
— Опере? — икнула Тёмная Лешая. — Твой культурный уровень меня угнетает!
— Да я до сих пор помню, как сидела на премьере “Оды радости” Бетховена! И харизматичный пухлый бородач воспевал боссов-пауков!
У доппельгангера задёргалась щека.
— Тебе вообще нормально с такой кашей в голове жить? Какие игры вообще были во времена жизни Бетховена?
— Наполняющие его радостью, очевидно же! С хорошими качественными субтитрами! И боссами-пауками.
Богини смотрели друг другу глаза в глаза. Холодный взор, против взора, полного жалости.
Наконец, спустя секунд пять, Перловка вздохнула.
— Думаю, уничтожить тебя будет милосердно.
Ровнёхонько в этот момент в беседу вмешался тот мальчуган, что всё это время жался за спинами брата и матушки. Он осмелел настолько, что сам выглянул из своего укрытия и даже подал голос.
— Это тебя надо убить! Убить и съесть твою душу! Вот! Давай, Лешая, мы в тебя верим!
Он потряс в воздухе своим кулачком, а в следующую секунду испуганно сжался, не обращая никакого внимания на тёплую заботливую улыбку Брони.
Наверное, его испугала рука, пронзившая тело богини насквозь и вылезшая из груди, сжимая в кулаке всё ещё бьющееся сочащееся кровью сердце, из которого местами, словно из долго лежавшей в сыром месте картошки, торчали белёсые, похожие на маленькие щупальца, отростки.
Глава 6. Песнь сверчка
1.
Даркен возвестил о своём возвращении способом ярким, громким и даже, в каком-то смысле, красивым.
При помощи нескольких цепных молний.
Очевидно ведь, что электрощупы проще всего преобразить именно что в молнии.
Кстати, к форгерийским понятиям красоты постепенно привыкаешь. Для них нормальна этакая макабристичность. В мире, где смерть является синонимом силы, логично, что она станет важным атрибутом красоты. Ибо красота слагается из успеха. Потому мужчины должны быть сильны, а женщины — хрупки и воздушны. Потому что успешный мужчина может защитить свою женщину, а успешная женщина находит себе успешного мужчину.
Но разве может существовать кто-то более успешный, чем некромаги?
Ты с этим живёшь. Ты это наблюдаешь год за годом. Начиная с детских книжек, заканчивая постерами к новым фильмам. Оно везде. Каждая третья реклама об этом.
О смерти.
Постепенно ты не можешь себе представить, как может быть иначе: без этого налёта готики, без атмосферы вечного хэллоуина.
Потому, когда в какой-то момент люди оказываются связаны яркой искристой плетью меж собой, воздух насыщается озоном и запахами жаренного мяса, а те, кто только что были живыми, присоединяются к хору агонизирующих смертников, а затем падают обугленными тушками, ты проникаешься красотой момента.
