Гасконец. Том 1. Фландрия (СИ) - Алмазный Петр

— Жизнь крутится вокруг городов, — повторил я слова Миледи. — А что местные феодалы?

— И они в городах, — ответила девушка. Я кивнул, наконец-то соображая что к чему.

— Друг Сирано, я кажется знаю, зачем я здесь…

— Чтобы убивать испанцев, я полагаю?

Мне оставалось только рассмеяться. Фландрия, как её здесь называют, цветущая и богатая страна. Но экономический подъем Голландии я проходил в университете. Может быть, я и не был самым способным студентом двадцать лет назад, но что-то запомнил. Первое европейское государство, отбросившее душащие их феодальные законы, сконцентрировавшее всю власть и все деньги в городах. Кажется, единственное государство, перешедшее к раннему капитализму. Самое богатое государство своего времени.

Имело ли это значение сейчас? Только если нам удастся выжить. Я зарядил оба мушкета и пистолет. Приставил мушкеты к окну.

— Как быстро сможешь перезарядить? — спросил я у Планше.

— Секунд сорок, мессир, — ответил слуга. Я перевёл взгляд на Сирано де Бержерака.

— Боюсь, приятель, что столько же, — тот погладил рукой перевязанную грудь.

Наши пленники замычали, явно предлагая свою помощь, но я только отмахнулся. Главное было, не сводить с них глаз.

— Миледи, — я повернулся к Анне. Она уже нашла где-то иголку и нитки — притом, что я уже осматривал дом и ничего полезного обнаружить не смог. Девушка зашивала платье, прямо на себе. — Вы не против нам помочь?

— Я не так хорошо обращаюсь со шпагой, месье, — ответила она. — И не умею перезаряжать мушкеты.

— Бросьте, я бы не просил об этом даму. Уверен, из вас выйдет отличная актриса.

— Хотите, чтобы я изображала девушку в беде?

— Совсем напротив, — улыбнулся я. — Скажите, что вас попыталась схватить парочка французских офицеров. Вы их опоили…

— Испанцы не пройдут мимо возможности навариться на пленниках, — догадался Сирано де Бержерак. — В этом вы с ними похожи.

— Но у меня мушкет длиннее, — огрызнулся я. — Так сможете?

Анна кивнула. Мы засели у окна, успели даже перекусить хлебом и сыром. Сирано рвался к бурдюку, но я настоял на том, чтобы он воздержался от вина до заката.

Солнце миновало зенит и медленно покатилось к закату. Планше как раз кормил хлебом наших пленных ирландцев (разумеется, мы бы не стали их развязывать в столь специфических условиях), когда я заметил приближающихся испанцев.

Их было лишь на одного меньше, чем утром. Анна выскочила из дома, мы спрятались. В закатных лучах испанцы казались чуть ли не демонами.

— Господа, господа! — закричала Миледи, выбежав к ограде. — Прошу вас, скорее!

— Что случилось? — недовольно бросил один из всадников. Они не остановили лошадей, а только перешли на размеренный шаг.

— Двое французов! — запричитала девушка. — Не знаю, откуда они взялись, но, они хотели, хотели…

Анна зарыдала. Не так, как было утром. Тогда по щекам девушки бежали слёзы, но держалась она достойно. Сейчас же Миледи выдала настоящее представление. Давясь слезами и размазывая их по лицу, она продолжала:

— В доме! Я смогла напоить их вином, прежде чем…. прежде чем…

— Что за французы? — оживился другой всадник. Ага, значит я не прогадал.

— Офицеры! — едва скрывая радость, выпалила Анна. Всадники переглянулись.

— Мы сейчас же их схватим! — обрадовавшись, пообещали испанцы и направили лошадей к нашим развалинам.

Я жестом подал знак Сирано ждать, но шепнул Планше:

— Запаливай…

Слуга послушно запалил для нас два обрезка трута, так, чтобы искр или тем более тлеющего огня, не было видно снаружи. Мушкеты были упёрты в подоконник, никаких стёкол или хотя бы «бычьего пузыря» из фэнтези книжек в окнах не было. Испанцы подъехали к ограде и начали спешиваться.

— Они в доме, в доме, — причитала Анна, бочком отход с линии огня. Я кивнул Планше и тот передал нам труты.

— Попались, — улыбнулся я, вставив трут в запальное отверстие. Носатый сделал то же самое.

Я опустил дуло мушкета пониже, потому что уже привык к тому, как он прыгает в руках при выстреле. Если целиться прямо в грудь коня, попадешь человеку в голову — думал я, позабыв, насколько неточным может быть это оружие.

Прогремел выстрел, и нам повезло, что испанцы шли плотно. Моя пуля пролетела сантиметрах в тридцати от цели, но снесла челюсть следующему. Де Бержерак отчего-то стрелял лучше — с лошади свалился ближайший к нам испанец. Я бросил мушкет Планше и схватился за пистолет. Испанцы закричали, кто-то (видимо старший среди них), закричал:

— Они пришли в себя! Скорее в дом!

— Черт возьми, — рассмеялся носатый, перезаряжая свой мушкет. — Они всё ещё верят словам нашей рыженькой.

— Побольше уважения к даме, — с улыбкой посоветовал я, выбрасывая отработавший трут.

Поблагодарив Судьбу за то, что послала мне пистолет с колесцовым замком, я позволил себе высунуться из окна. Всё равно испанцы бежали колоть нас шпагами, никто из них не пытался зарядить свой короткий мушкет.

— Кусай за пулю! — крикнул я тому, что отдавал приказы, и направил пистолет ему в живот. Прогремел выстрел, пуля вошла в шею бедолаге и тот, заливая всё кровью, повалился на землю.

Оставалось всего-то девять очень злых испанцев, уже выхвативших из ножен шпаги.

Глава 6

Я бросил пистолет Планше, и, не оборачиваясь, выхватил у него из рук заряженный мушкет.

Испанцы уже перепрыгивали через оградку и неслись к нам. Половина побежала к дверям, половина решила попытать счастья, запрыгивая в окна. Даже без своего командира, под огнем мушкетов, они соображали довольно шустро.

Тлеющий трут оказался у меня в руке, а через мгновение в запальном отверстии. Я уже стоял в полный рост, крепко уперев приклад в плечо. Без сошек мушкет должен был подпрыгнуть так, чтобы пуля рискует постучать в ворота Рая. Но расстояние было таким, что я рискнул.

Ближайшего испанца подстрелил де Бержерак. В эту же секунду, один из противников, что побежал к входной двери, попытался её выбить. Разумеется, мы успели забаррикадировать старой мебелью все выходы, кроме одного — через который в дом должна была вбежать Анна. Не оставлять же девушку наедине с разгневанными испанцами.

— Ублюдок! — успел крикнуть другой испанец, перед тем, как запрыгнуть в окно. Момент он поймал не самый удачный — прогрохотал мой выстрел и испанец упал. Следующий попытался проткнуть меня шпагой, но стоя под окном, у него было не так уж много шансов. Я отбил лезвие прикладом, а затем им же ударил противника в голову.

Планше высунулся у меня буквально из-под мышки и выстрелил: ещё один испанец упал.

Анна вбежала в дом и задвинула засов на задней двери. Парадная затрещала.

— Скоро они будут здесь, — усмехнулся Сирано де Бержерак, держа в зубах тлеющий трут.

Под окнами испанцев уже не было, все сбежались к двери.

— Возможно, нам стоит их встретить, — предложил я, передавая мушкет слуге. — Мы же гостеприимные парни, тысяча чертей!

— Никто не говорит «тысяча чертей», гасконец, — буркнул носатый.

— Каналья…? — с надеждой попробовал я другое выражение, но парижанин и на это лишь со вздохом покачал головой.

Сирано встал напротив двери и воткнул сошку между половиц. Планше только завистливо цыкнул, рассматривая дощатый пол. Бьюсь об заклад, бедняга привык спать на покрытой сеном голой земле.

В следующую минуту Планше передал мне вновь заряженные пистолет и мушкет.

— Проверь пленников, — приказал я слуге, вставая на одно колено и укладывая мушкет на старую колоду, видимо служившую стулом. Хотя и настоящие стулья в доме тоже водились, так что, Бог его знает, чем она тут стояла. — А потом разбирай баррикаду.

Анна пискнула, когда испанцы снова ударили в дверь и та тревожно хрустнунула.

Я позволил себе бросить короткий взгляд в сторону пленных ирландцев, которых проверял Планше. Парни с совершенно невозмутимым видом сидели, уперевшись спинами в стены и наблюдая за нами. В глазах О’Нила я не заметил гнева или желания нам отомстить. Казалось, ирландца чертовски веселит происходящее.