Пришедшие проститься с «погибшими» разъезжались. Александр Иванович пригнал на объект столько медиков, что ждать помощи не пришлось никому. Упавших в обморок привели в чувство, испуганных успокоили.
В машине мама не отпускала руку Савелия, будто он мог исчезнуть. Вообще‑то, мог… Но не стал бы этого делать. Мнимая смерть сына так потрясла родителей, обычно скупых на эмоции и ласку, что он не решился бы их сейчас расстроить. Ни за что не решился бы, если бы отец первым не начал неприятный разговор.
– Зря ты не пригласил Настю, – сказал он уже дома, в гостиной. – Невеста – уже член семьи. Она тоже переживала. Машина взорвалась на ее глазах.
Об этом мельком упомянул Александр Иванович. Да и Леня предупреждал, что Ася собралась устроить засаду с раннего утра. Потому они поехали в Калугу накануне вечером.
– Ася это видела, потому что следила за мной, – сказал Савелий. – Иначе что бы ей делать ранним утром в кустах на Патриарших прудах?
– Избавь нас от подробностей, – поморщилась мама. – Велеть, что подали чай? Или обед?
– Нет, я договорю, с вашего позволения, – вежливо, но твердо продолжил Савелий. – Ася следила за мной, и этим спасла мне жизнь. Всем нам спасла. Мы должны были ехать в Калугу утром, на машине Матвея. Но переиграли и отправились вечером, на электричке.
– И что ты забыл в Калуге? – пробурчал отец.
– Я поехал за компанию.
– Ничего не понимаю, – сказала мама. – Ася спасла тебе жизнь, а ты не пригласил ее к нам? Почему⁈
– Я обязательно ее поблагодарю. – Савелий вздохнул, так как ему предстояло озвучить самое главное. – Но я на ней не женюсь.
Тишина вспорола благодушный эмоциональный фон. Нет, отец не полыхнул злостью, а мама не разлила в воздухе раздражение. Они опешили, оба. И не чувствовали ничего, кроме пустоты.
Наверное, их можно понять. Савелий с самого начала не спорил с желанием женить его на богатой наследнице из семьи императора. Он дал согласие, как наследник рода. Но это, с одной стороны. С другой, родители прекрасно знали, что «нет» Савелия – это «нет» окончательное и бесповоротное.
– Он так шутит, – наконец вымолвила мама. – Савушка, это же шутка? К слову, не смешная.
Савелий отрицательно качнул головой.
– Я не шучу. Я давно люблю другую девушку. Думал, что смогу подчиниться… вашему выбору. Ася… приятная. Красивая, умная. Но я люблю другую.
Треск столешницы под отцовским кулаком никого не напугал и не удивил. Эмоции отца огнем плясали на его коже, невидимые глазу обычного человека.
– Ладно, черт с ними, с контрактами. – А говорил отец спокойно, будто не хотел испепелить всю гостиную, с непокорным сыном в придачу. – К черту деловую репутацию. К черту честь рода. Но как ты думаешь избежать государственной службы, если женишься… Кстати, на ком ты собрался жениться?
– Ни на ком, – сдержанно ответил Савелий. – Я сказал, что люблю, а не что женюсь. Но что плохого в государственной службе? И при чем тут Ася?
Теперь отец удивился, да так, что глаза выпучил. И за воротник рубашки подергал, отрывая пуговицы.
– Не ты ли сокрушался, что тебя лишили выбора, сынок? – тихо‑тихо поинтересовался он. – Не ты ли ныл, что не можешь выбрать иную профессию? Как ты там называл службу госбезопасности? Шавками на побегушках?
– Я⁈ – изумился Савелий. – Когда⁈
– Да я из кожи вон лез, чтобы у тебя был хоть какой‑то выбор! – рявкнул отец. – Женившись на Анастасии, ты сможешь служить роду!
А Савелий вдруг вспомнил – и как ныл, и как дурковал, и как чуть ли не ставил отцу в вину то, что родился с редким даром эспера. Буквально перед поступлением в академию, и вовсе, пустился во все тяжкие. Будто надеялся, что из‑за отвратительного поведения в академию его не примут. Пьянки, дуэли, девочки… Такую жизнь он вел до того, как он встретил Яру.
– Знаешь, папа… – Он с трудом подбирал слова. Было стыдно, за все разом. – Спасибо. Правда, я благодарен… Но дело в том, что выбор я уже сделал. Мне нравится служить государству и императору. Я не хочу ничего менять.
Тик‑так! Тик‑так!
Внезапно громко застучали часы с маятником. Старинные, напольные. В детстве маленький Сава любил рассматривать циферблат с нарисованными на нем солнцем и луной. И мечтал, как станет взрослым, и отец доверит ему ключ от часов. По традиции заводил часы глава рода.
– Савушка… – напомнила о себе мама. – А девушка, о которой ты говорил… Мы ее знаем?
– И да, и нет, – ответил Савелий. – Ее зовут Яромила Морозова.
Мама схватилась за сердце. Отец поступил проще.
– Вон из моего дома, – произнес он. – И не возвращайся, пока не одумаешься.
Савелий предполагал, что услышит именно это. Знал, что у отца характер вспыльчивый. И что встряска его не изменит.
Из карманов Савелий выложил на стол портмоне с банковскими книжками и наличными деньгами, ключи от машины.
– Ты что делаешь? – охнула мама.
– Ухожу, – ответил он. – Мне не нужны ни защита рода, ни его богатства, если у меня не будет Яры.
– Может, догола разденешься? – съязвил отец. – Одежда тоже на мои деньги куплена.
– Могу, – легко согласился Савелий. – Но вам оно надо, если сразу же во всех газетах? Если настаиваешь…
Отец раздраженно махнул рукой. Мол, убирайся с глаз моих.
Савелий и убрался. Навсегда. Если уж рубить концы, то сразу, без рефлексий и сожалений.
Глава 35
В квартире Александра Ивановича ничего не изменилось. Саня приветствовал меня, как старую знакомую, и Карамелька прыгала от радости, как котенок. Мне разрешили хозяйничать, посоветовали поспать и оставили на попечении двух химер.
Спать? Да не смешите меня! Я так перенервничала, что в ближайшие два дня глаз не сомкну. Но на диване полежу. Карамельку поглажу, что улеглась на груди. О Романове думать не буду. Успею еще… Ведь ничего не закончилось. Наоборот, все только начинается.
Отчего‑то сердце не на месте. Оно и понятно, но… есть что‑то еще. Я прислушалась к ощущениям. Матвей? Леня? Нет, с ними все в порядке. Ранение неприятное, но они под присмотром лучших врачей империи. Сава? Он с родными. И с Асей? Кажется, я мельком видела ее в зале.
А, это опять ревность.
Я закрыла глаза, и перед мысленным взором предстала улыбающаяся Ася. Они с Савой – красивая пара. И вообще…
Не заметила, как уснула. А проснулась с криком. Привычный кошмар сегодня был особенно жутким. Я впервые увидела лицо палача: дуло пистолета к моему виску прижимал Артемий Романов.
За окном стемнело. Карамелька, урча, лизнула меня в щеку. И почти сразу в комнате вспыхнул свет. Я зажмурилась.
– Яра? – встревоженно спросил Александр Иванович. – Ты кричала.
– Сон плохой приснился, – ответила я.
Глаза постепенно привыкали к свету. Я села и потянулась, зевая.
– Который теперь час?
– Около полуночи, – ответил Александр Иванович. – Молодец, что поспала. Я только вернулся. Вставай, поужинаем вместе.
– Как дела у Матвея и Лени? – поинтересовалась я, накрывая на стол.
– Прекрасно. Дня на три их под наблюдением оставят. Так положено. Салат порежешь?
Я кивнула, хотя Александр Иванович стоял ко мне спиной. Он выкладывал на сковороду голубцы. Миску с огурцами, помидорами и пучком пряной зелени я достала из холодильника. Сомнительно, что Александр Иванович сам готовит. Домработница? Или еда из столовой управления?
– Прошу прощения за нескромный вопрос. А почему вы не женаты?
Он оглянулся через плечо. Хмыкнул.
– Возможно, тебе уже тяжело представить, но постарайся. Допустим, ты – обычная женщина. А твой муж – эспер. Тебе было бы комфортно с человеком, который… ммм… видит тебя насквозь?
И что тут сложного? Допустим, я – не эспер. Неужели я меньше любила бы Саву⁈ Хотя… Меня бесит, когда он ставит блок. То есть, когда я не ощущаю его эмоций. Бывает, я жалею, что не могу спрятать свои. А если так каждый день? И эмпатия – не единственная способность эспера.
