С враньем Шереметеву Савелий давно завязал. Бесперспективное это занятие, да еще и с последствиями, всегда неприятными. Но правдивый ответ Александра Ивановича тоже не удовлетворил.
– Поссорился с отцом? Знаешь, что… А давай‑ка ко мне. Я открою периметр для перехода.
Савелий и попался. Не хотелось оставаться одному. И к Яре тянуло. Это он потом сообразил, что Александр Иванович всю правду из него вытянет, а поговорить с Ярой не получится.
Она обрадовалась его приходу. И почти сразу испугалась.
– Что‑то случилось?
Смотрела она на Александра Ивановича, поэтому Савелий не стал отвечать.
– Сава расскажет, если захочет.
Он не поверил своим ушам. Если захочет? Ага! Вот сейчас сядет и начнет Яре плакаться!
– Ты ужинал? – продолжил Александр Иванович. – Присаживайся. Яра, выгружай обратно все, что осталось.
Кто бы еще объяснил, почему теперь так стыдно. Савелий ничего плохого не сделал, в гости не напрашивался, на жизнь не жаловался. Поздно для ужина, но отказаться от еды не хватило сил. Он, и правда, весь день ничего не ел. И Яра, как назло, смотрела с жалостью.
– А мы тут о деле Морозова беседуем.
Савелий чуть вилку не выронил. Не от темы разговора, а оттого, что Александр Иванович так просто об этом говорит. Обычно у него лишнего слова клещами не вытянешь.
– Яра, я же правильно понимаю, от Савелия у тебя секретов нет?
– Правильно, – согласилась Яра.
– Вот и славно. Я предпочел бы закончить с этим сегодня. Ты спросила о том, отчего произошел взрыв на полигоне? Полагаю, в последний момент расчеты подменили. Финальные цифры, определяющие мощность распада ракетного топлива. Да, теоретически Павел мог это сделать. Да, Артемий мог ему помочь. Но доказательств нет.
Савелий ел, исподлобья поглядывая на Яру. Она морщила лоб и испытывала досаду.
– Для того, чтобы обвинить отца, хватило косвенных доказательств…
– Он признал вину. Полагаю, для него это было делом чести, – вздохнул Александр Иванович. – Он мог быть уверен, что ошибка в расчетах произошла по его вине.
– Или ему это внушили, – упрямо возразила Яра. – Но разве сейчас нет оснований для повторного расследования? Романов должен как‑то объяснить, отчего он жаждал моей смерти.
– Все зависит от того, когда он очнется. И в каком состоянии. Если в мозге произошли необратимые последствия, то допрашивать его бессмысленно, даже ментально.
Савелий перестал жевать, так как Яру охватил ужас. Она лично организовала инсульт Романову.
– Если он не очнется, судить будут Яру? – мрачно поинтересовался Савелий.
– Навряд ли кто‑то из присутствующих понял, кто это сделал. Выглядело все так, будто его на месте хватил удар, – ответил Александр Иванович. – Но те, кто понял, могут использовать это, как рычаг давления на Яру. Я не о себе.
– Она должна была позволить ему себя убить⁈ – возмутился Савелий.
– Тише… – Яра дотронулась до его руки. – Пожалуйста, не надо. Александр Иванович, но ведь есть еще Павел. Его нельзя допросить?
– А Павел сбежал, – усмехнулся Александр Иванович. – Полагаю, что из страны. Завтра буду знать наверняка. Хотя, нет, уже сегодня.
– А Петр Андреевич?
– У него также нет доказательств.
– Ну вот… – расстроенно произнесла Яра. – Ни на шаг вперед не продвинулась!
– Я предупреждал, пользы от моего рассказа не жди, – сказал Александр Иванович.
– Кто из эсперов работал над тем делом? – спросила Яра. – Я видела подпись. Вы знаете, кто такой Николаев А. А.?
– Он погиб в Исподе лет десять тому назад. Это опасное место.
– Совпадение? Не думаю… – пробурчал Савелий.
– Думать ты можешь, что угодно, – усмехнулся Александр Иванович. – Следствие будут интересовать лишь факты.
– Николаев – исполнитель, – задумчиво произнесла Яра. – Он мог знать имя заказчика, поэтому его убрали. Александр Иванович, кто тогда возглавлял управление?
– Неправильный вопрос, Яра.
– Хм… Ладно. Кто мог приказать Николаеву нарушить закон? Кого он не посмел бы ослушаться?
– Уверена, что не знаешь ответа?
– Император, – пробурчал Савелий. – Или сам, или…
– Разумовский, – прошептала Яра. – Опять Разумовский!
И уставилась на Александра Ивановича так, что будь Савелий на его месте, он и десяти секунд не продержался бы, выдал все государственные тайны, даже те, о существовании которых не подозревал. Но Александр Иванович взгляд выдержал.
– Вы можете рассказать, почему он не стал моим куратором? – наконец выдала Яра.
И Александр Иванович довольно улыбнулся.
– За это Матвея благодари, – ответил он. – Это он… нашу встречу организовал. Вот это точно случайность. С кураторством же как… кто первый встал, того и тапки. Полагаю, о твоем даре Сергею Львовичу Морозов‑старший поведал. Потому тебя из семьи изъяли заранее. Только вот спрятать полагали надежно, а не в тот детдом, где ты оказалась.
– Но что‑то пошло не так, – язвительно вставил Савелий.
Александр Иванович смерил его сочувствующим взглядом.
– Сергей Львович планировал проверить твои способности позже. И так уж вышло, что я его опередил, – продолжил он. – Между нами вышел небольшой спор…
Савелий примерно представлял масштаб этого «небольшого» спора. Даже странно, что Александр Иванович победил.
– Ты сама вышла на Разумовского, поэтому скажу, как есть. Сергей Львович считает, что твое предназначение – это положить начало новому роду эсперов. Я же пытаюсь доказать, что твой дар в сочетании с силой должны работать на благо империи.
– Судя по тому, что мне жениха назначили, ваш спор еще не разрешен, – с обидой произнесла Яра.
– Сильный эспер сам определяет свою судьбу.
Савелий встрепенулся. Это подсказка?
– Это все, дети мои. – Александр Иванович поднялся из‑за стола. – Подушки и одеяла я в гостиной оставлю, поделите сами диван и кресло, оно разбирается. Я иду спать.
– Так, может, мы в общагу вернемся? – предложил Савелий.
– Ты сегодня сколько переходов совершил? Вот именно. Достаточно. Переночуете здесь.
– Спасибо, Александр Иванович, – сказала Яра. – Я все уберу.
Он кивнул и вышел, а Савелий поспешно проглотил последний кусок голубца.
– Чай будешь? – спросила Яра.
– Не откажусь.
Она поставила чайник, убрала со стола, помыла посуду, заварила чай. И все это – в тишине. Савелий чувствовал, что она ждет его рассказа, но решиться не мог.
– Сава, ты так ничего и не скажешь? – спросила Яра, поставив перед ним чашку с чаем.
Он отрицательно качнул головой.
То, что Яра испытала, и обидой назвать было нельзя. Горькое разочарование. Черная пустота, будто кто из чернильницы плеснул.
– Да ничего страшного! С отцом поссорился, – выпалил Савелий.
Стало только хуже. Яра почувствовала ложь, и разочарование усилилось. Внешне она держалась безукоризненно. Вежливо улыбнулась. Вазочку с конфетами ближе к Савелию пододвинула.
– Ты не должен мне ничего объяснять. Пей чай, я постелю тебе на диване.
Минута. Две. Три.
Савелий не выдержал, пошел следом. Обнял Яру со спины, прижал к себе.
– Я ушел из дома. Сказал отцу, что не женюсь на Асе, и он меня выгнал. А я ушел. Совсем. Я теперь без роду и без племени. Без денег и без связей. Ты примешь меня таким?
– Как только избавлюсь от бастарда императора, – прошептала Яра в ответ. – Но, Сава…
Он быстро развернул ее лицом к себе и поцеловал. Никаких «но». Их столько, что язык устанет перечислять. Сейчас и без них несладко.
Поцелуй прервал возмущенный писк. И острые коготки, впившиеся в ногу сквозь ткань брюк.
– Карамелька! – возмущенно произнесла Яра.
– Мяу! – с вызовом ответила ей химера.
Со спинки дивана на них взирал хмурый Саня.
Глава 37
Невозможный мужчина!
Когда я была готова ему отдаться, проигнорировал. А когда в соседней комнате не кто‑нибудь, а Александр Иванович, поцеловал. И спасибо Карамельке, что вмешалась. Хотя и досаду на бдительных химер я испытала сильную. Александр Иванович не вышел бы из спальни. Он прекрасно понимал, что оставляет наедине двух влюбленных.
