– Да и здесь вы тоже не задерживайтесь, публика и правда ждет свой спектакль…
И мы не задержались.
Ольга, глядя, как я иду к алтарю, светилась так, что, кажется, затмевала все здешние свечки, на которые, между прочим, в Эрависсе не поскупились; два вчерашних молодожена улыбались с видом настоящих заговорщиков, словно эта свадьба была исключительно их заслугой; челядь искренне утирала слезы; князь смотрел подозрительно задумчиво, явно жалея, что не может ничего отыграть обратно; а Нешра… Нешра не пришла! Сказалась больной! И это единственное, что слегка омрачало мне настроение. Совсем-совсем слегка.
А в остальном счастье казалось густым, зримым, чуть ли не осязаемым. Как мед. И когда клятвы были даны и выслушаны, я украдкой глянула на свои ногти.
Но увы. Никаких изменений там не нашла. Вообще. Видно, для полного завершения узор все-таки ждал какого-то другого обряда, и я снова едва не покраснела от одной мысли о том, что это может быть. Но нет! Подождет! Ахельна и Сердце Севера сейчас и правда важнее.
– Заседлали уже? – негромко спросил Раск у князя, придерживая меня под руку теперь как свою жену.
– Да, – коротко откликнулся тот. – В дорогу вам тоже все собрали. Можно ехать.
И вместо пира и спальни мы с ним двинули в сторону конюшни.
Глава 27
К Ахельне подъезжали на закате, невольно любуясь, как прямо впереди рыжее зарево, переслоенное многоэтажными облаками, оранжево подсвечивает ее башни и шпили. На фоне бившего в глаза низкого солнца светлый местный камень казался почти черным, делая силуэт на вершине скалы четким, словно рисованная тушью картинка в книге.
Ждали чего угодно – вплоть до арбалетного болта без предупреждения, но пока и в крепости, и вокруг было тихо, если не считать суматошной возни птиц, устраивающихся на ночь в придорожных кустах. Слишком даже тихо. Подозрительно.
Раску это неожиданное спокойствие тоже явно не нравилось, он все время старался держаться так, чтобы закрывать меня от линии возможного выстрела, и в конце концов негромко напомнил полудюжине ратников под штандартом Эрависсы, отправленных с нами князем:
– Оружие…
Те молча и понимающе зашевелились – оно и так давно было наготове, но проверить лишний раз и вправду не мешало. Кто-то, ехавший сзади, не только железом осторожно громыхнул, но и арбалетной тетивой случайно тренькнул, пока укладывал взведенный самострел на луку седла перед собой и прикрывал полой плаща, чтоб в глаза не бросалось.
До ворот оставалось всего несколько минут неспешного конского шага – с галопа на него мы перешли, едва крепость стала отчетливо видна с дороги. Нас, соответственно, тоже давно должны были оттуда разглядеть, но никакой реакции пока не было, что опять-таки казалось странным и подозрительным. Но сделать мы все равно уже ничего не могли, оставалось лишь ждать, чем ответит на наше появление замок.
Подъехать вот так, в открытую, и просто постучать в ворота было идеей эрависского князя, а Ольга ее, как ни странно, поддержала. Напомнив с тонкой ухмылкой, что наглость – это, считай, второе счастье. Пусть попробуют не опустить мост перед собственной княжной, да еще и явившейся под штандартом союзников! Раск в итоге тоже согласился, пусть и со скрипом, – в самом деле, это ж какой повод нужно придумать, чтоб отдать приказ стрелять в такой ситуации? Аскельд вынужден будет открыть ворота хотя бы для того, чтобы удержать от недовольства и бунта собственных людей. Ну а дальше уже посмотрим…
Но если идея с наглостью вдруг не сработает, была у нас и еще парочка вариантов – запасных и менее очевидных. Попасть в крепость, где я выросла и где знала едва ли не каждый камень, можно было и другими путями. Ну а там, опять же, посмотрим…
Раск готов был на все. Действительно на все. Причем опыт подобного рода у него имелся.
Пока ехали от Эрависсы, я все же сумела потихоньку вытянуть из него ту историю, благодаря которой он оказался в Ахельне, – не такая уж и длинная она на самом деле оказалась. Просто не хотелось ему об этом говорить, вот и все.
Потому что брата он там у себя убил. Старшего. И еще двоих с ним.
А началось все с попыток Раскиля доказать упрямому родичу, что запереться в горной крепости и ничего не делать – это для фаолад путь в никуда. И если уж Сердце Севера начало просыпаться, а почуяли это у них, считай, все, надо ехать и разбираться, что происходит. И проверять, а так ли еще сильна та хтонь из моря, что заставила их когда-то бежать и прятаться. На собственной шкуре проверять, да! А как по-другому?!
Но кое-кто оказался для таких идей слишком осторожен. Ну или просто труслив, как считал Раск. И… в общем, кто ж знал, что спор перерастет в мордобой с нешуточной потасовкой в финале? А еще Раск был уверен: это его самого таким образом собирались убить. Заранее собирались. Чтоб не мутил воду и не хотел странного, подбивая на это еще и остальных. И потому он ударил первым. На опережение. Но в итоге все равно вынужден был… Нет, не бежать. Драка была честной, и видели это многие. Просто начинать свой поход за былой славой фаолад в одиночку. В надежде добыть и привезти в Инстред такой аргумент, против которого возражений найти оказалось бы невозможно при всем желании.
То есть вернуться домой он теперь мог только победителем. Полностью и безоговорочно доказавшим, что был прав. Потому как во главе фаолад сейчас стоял еще один его брат, младший, который, понятно, добром своей властью делиться не будет. Только в случае, если Раск привезет Сердце Севера, да еще и получит с его помощью возможность оборачиваться и возвращаться в свой облик обратно. Вот тогда ни единого шанса он своим противникам не оставил бы и выпинал фаолад из этой их резервации. Пинками, да. Там и вправду уже по-другому нельзя, похоже…
– Что это? – Один из ехавших рядом эрависцев первым заметил на фоне темного силуэта крепости пятно еще более темное – аккурат над открытыми воротами. А через секунду и все остальные разглядели черное траурное полотнище, полоскавшееся над аркой входа.
И въехать прямо под ним в Ахельну нам никто не помешал.
– Кто? – Увидев во внутреннем дворе одного из своих бывших людей, Раск кивнул ему на вывешенный флаг.
– Аскельд, – откликнулся наемник, не размениваясь на поклоны и приветствия. – Но завтра оно и по князю будет. Вовремя вы, княжна, вернулись.
– Вовремя. – Горло у меня перехватило, не давая добавить что-либо еще. Но брать себя в руки все равно пришлось, потому как ратник продолжил, даже не пытаясь скрыть не слишком уместное сейчас любопытство:
– А… зачем вы здесь?
Ответила я сама, не дав никому ни опередить себя, ни вмешаться. Пусть знает! И остальным тоже передаст.
– У Эрависсы с нами новый договор. – Соскочив с лошади, я кинула повод первому же подоспевшему конюху. – Который теперь должны подписать и здесь. Так что за этим. Проводите меня к отцу. Прямо сейчас!
– Проводить? – не сразу понял тот. И по глазам было видно, едва удержался, чтобы не поинтересоваться, не отшибло ли мне за эти пару дней память? Но в итоге все же не рискнул – мрачный Раск, тенью маячивший за моим плечом, к шуточкам не располагал.
– Разумеется, проводить! Не собираюсь объясняться с каждым попавшимся мне навстречу стражником по очереди.
Раскиль кивнул, и ратник вдруг резко поумнел, давая понять, что все еще признает право бывшего начальства им командовать:
– Да, княжна. Конечно. Пойдемте.
Окна покоев отца оказались наглухо закрыты ставнями, да еще и плотно занавешены – по стенам из-за этого плясали темные тени от светильников, а воздух пропитался их чадом почти до одури. Не знаю уж, кому такое пришло в голову, но, едва убедившись, что отец в забытьи и сразу поговорить с ним не удастся, я тут же сорвала тяжелую тряпку с ближайшей к постели рамы.
– Открыть! – Раск понял меня совершенно правильно. И никто из челяди, сновавшей по покоям, не рискнул оспаривать распоряжения, отданные таким тоном. Спустя минуту оба окна оказались распахнуты, закатные лучи кинжалами ворвались в спальню, а горелый чад, наоборот, рваными полосами потянулся наружу.
