Гений МАЗа (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

Переводчику не шибко понравилось, но он переспросил по-английски. Референт переглянулся с Тойодой, босс кивнул. Ответ прозвучал так:

— Господин считает, что проверенная компоновка обеспечила продвижение всех модельных линеек «Тойоты» на американском, азиатском и европейском рынке. Переход к переднему приводу оправдан для компактных и субкомпактных машин в перспективе и не ранее 1980 года.

— Но господин Тоёда в курсе, что на европейских ралли гонщики на «Тойота-Королла» не смогли повторить успех начала 1970-х годов? — перейдя перешёл последнюю грань наглости, ляпнул на ломаном английском: — Приглашаю господина Тойоду на драйв-тест. Я покажу преимущества переднего привода. Мой автомобиль — тот, что победил на ралли Париж-Афины.

МИДовец перевёл с моего очень особенного английского (да-да, вэри спешыал) на общедоступный русский, теперь все, кроме японцев, смотрели на меня с укоризной: куда ты, бл, лезешь, шестеро азиатов уставились на босса, получившего вызов. Настоящий самурай не мог его не принять и кивнул: ОК.

Все дальнейшие мероприятия, как-то показ сборочного производства «шестёрок» и макет в натуральную величину «березины» с открывающимися дверцами и капотом, уже не имели прежнего значения. В центр внимания попал будущий пробег. Пока японцам компостировали мозги, Высоцкий оттянул меня к Дёмину ради красноречивой, но несколько туманной инструкции «смотри у меня там». Ближе к полудню кавалькада из «волг», моей красной боевой, впереди машина ГАИ с включённой люстрой, погнали к деревне Обчак, что по Могилёвскому шоссе, там же находился испытательный полигон и, заодно, гоночная трасса для МАЗовских раллистов.

В «жигуляторе» я находился один, высокий гость пересел ко мне на штурманское место непосредственно перед заездом. Щемился и переводчик, но был послан дальше Москвы: и шлемов всего два, и развесовка машины нарушается, не хочет же он оказаться виновником аварии, а то и своей гибели. Товарищ капитан, может — и целый майор, не знаю, какому званию в КГБ соответствует эта МИДовская должность, упирался, я пригрозил пожаловаться Тоёде, что из-за этого упрямства срывается шоу. В общем, товарищ вылез, недовольный до предела, будто ему обещана первая красавица Белоруссии и не дала.

Я пристегнул пассажира, одел ему шлем, вставил штекер в гнездо, проверил связь. Объяснил, что машина — серийная, с незначительным апгрейдом. И погнал.

Трасса была хорошо разбита грузовиками. Добрую половину пришлось нестись по обочине, где-то выкатываясь за пределы дороги. Фонтаны грязи лупили в лобовое стекло. Три или четыре раза машина выделывала прыжок-трамплин.

Проходя поворот юзом, я пытался объяснить, в чём преимущество вытаскивания из заноса переднеприводной по сравнению с классикой.

Особо разглядывать пассажира было некогда. Он вцепился правой рукой в дугу каркаса, левой в сиденье. Лицо непроницаемо. Если вздумает метнуть харч — момент не угадаешь.

Наконец, я вернулся к исходной, пустив «шестёрку» юзом последние метров тридцать. Грязь из-под колёс, наверно, достигла ожидавших.

В наушниках раздался вздох. А потом: May I drive?

— Оф корз!

Я выпрыгнул с водительского места, не глуша мотор, обежал машину и распахнул перед Тойодой дверцу. Он, довоенного года выпуска, неторопливо перелез через балку каркаса. О, как вытянулись лица Дёмина и Высоцкого, когда восточный гость поплёлся к водительскому месту!

Конечно, подобно мне он не лихачил, но навык экстремальной езды чувствовался. Японец уверенно пускал машину в дрифт, однажды развернув на 180 градусов, жёстко и быстро проскочил змейку-слалом, проверил торможение при включённой передаче. Подкатив к началу трассы, юзанул попеременно правой, левой и снова правой стороной. Пошутил: возьму ли его в команду на следующие соревнования по ралли.

— Оф корз! — я напряг последние остатки английского лексикона и выдавил, как мне показалось: — Нужно много тренироваться.

Самурай хлопнул меня по плечу, что для выдержанных островитян — верх панибратства, я его в ответ лупить не стал. Он вышел и направился к «волгам», заляпанным брызгами от наших с ним торможений. Хотел было подарить слоган для рекламы Drive your dream! В XXI-м веке он задолбал, частотой употребления на российском ТВ превзошёл ролики МММ 1990-х годов про Лёню Голубкова. Но подумал: хороший слоган и для «березины» пригодится.

На следующий день получил нагоняй за испорченный грязью из-под колёс светлый плащ Дёмина и благодарность, что после драйв-теста переговоры пошли как по маслу. И в Москве на обратном пути в Токио всё срослось в наилучшем виде. Я понадеялся, что последствия от скандала с госпремией сгладились. Естественно, осадок остался, кто-то наверняка считает: Серёга Брунов — парень с гнильцой, стукач и московский подхалим. Ну, пусть.

После работы снова погнал на трассу на той же боевой, но не по своей воле. Один из замов Дёмина подогнал мне… как бы назвать её пристойно… штурмана. На европейском ралли некоторые гонщики-индивидуалы, особенно немцы и французы, брали на роль штурмана смазливых девиц, таких, что сразу очевидно: читать легенду на трассе — не основная их задача.

Он был не мой начальник и вообще занимался сугубо тяжёлой техникой, поэтому приказать или сделать предложение, от которого невозможно отказаться, не имел права. По-человечески попросил.

Сначала ходатайство вызывало естественную реакцию отторжения.

— Опять дочка большого ЦКовского начальника? Простите, одной-единственной сыт по горло.

— Нет-нет! Её отец — обычный офицер-фронтовик, военфельдшер, служил в Литве, вышел в отставку, получил жильё в Минске. Друг моей семьи, умер недавно от старых ран. Валентина только закончила медицинский факультет Вильнюсского университета, как переехали сюда, работает во Второй клинической на Янки Купалы. Просится вторым медиком сборной МАЗа на Ралли Дружбы.

— Так в чём проблема? — я не скрывал раздражения, мы стояли в коридоре заводоуправления, и наши препирательства со стороны напоминали ссору, люди оборачивались. — Пусть едет с автобусом начальства.

— Она сама водит машину. Просит постажироваться у самого опытного гонщика. То есть у вас. Не могли бы вы взять её на тренировку, проверить навыки? Если нет — то никаких обид, всё понимаю. Только попробуйте разок. Хорошо?

Брать её на обычную тренировку, третьей к нашему тандему с Мельниковым, не стал. Просто сорвёт нам занятие. Лучше прокатить её одну, отсадить в автобус и отделаться.

Предупреждённая заранее, она явилась ровно к 17.00. Своеобразная девица, ростом не более 1.65, тёмные волосы собраны в косу, но оставлена длинная тёмно-каштановая чёлка, спадающая на глаза и часто отбрасываемая, хотел даже предложить ножницы: давай отрежем, а то мешает смотреть на дорогу. Стройная, формы если и есть, не выделяются из-под джинсового комбинезона, поверх которого накинута модная кожаная куртка, я и то не успел себе купить подобную, получив чеки «Берёзки» вместо итальянских фантиков. Что-то в ней предупреждало: я — женщина-проблема. Как раз мой любимый цвет, любимый размер. Кроме непритязательной Зои-экономиста из Тольятти практически все мои длинные или короткие отношения получились непростыми.

Ходатай привёл молодую врачиху к дверям моего кабинета.

— Предъявите водительские права, леди, — сказал вместо «драсьте».

Она молча протянула корочки. Так, 24 года. Удостоверение получила в 18 лет, оно как новое, что ни о чём не свидетельствует. Моё — потёртое от таскания в заднем кармане, женщина могла аккуратно хранить в тумбочке или сумочке. В общем, или опытный шофёр с 6-летним стажем, или ей по блату купили права, с тех пор ни разу не ездила. Проверим.

В машине пристегнулась без напоминаний.

— Надеялась, сразу посадите меня за руль.

— Сразу в город — не выйдет. Проверю, умеете ли вы хотя бы трогаться с места. Поэтому до площадки — пассажиром.

— Ваше право.

Несмотря на прямоточный глушитель, стандартный снят, при средних оборотах вполне было возможно общаться, не особо напрягая голос и без шлемов. Поскольку до самой городской черты мы проехали, не обменявшись ни единой репликой, из вежливости спросил: