Улыбнулась счастливо, но явно мысли её унеслись далеко прочь. Ни о физике, ни об астрономии она не думала.
— Спасибо, Олег Николаевич, — подскочила ко мне, чмокнув в щеку.
Выбежала радостно из класса. А я лишь покачал головой. Расслабляться я уже не мог — меня ждал адский ужас — урок в 9 «Б».
Третий этаж, дверь подозрительно полуоткрыта. Перед тем, как войти, внимательно огляделся. Не поставили ли эти бандиты на косяк ведро с водой или банку с клеем. И лишь потом быстро прошёл к своему столу. Выложил классный журнал, учебник, записную книжку.
— Вас не учили, когда входит учитель, что нужно встать?
Послушались нехотя, начали вставать. Девочки охотнее, чем парни. В среднем ряду на второй парте сидела Ксения Добровольская и выглядела ещё обворожительней, чем на фото. Первое, что привлекло внимание: глаза, огромные, глубокие, в которых можно утонуть, яркого голубого цвета, миндалевидные, с густыми ресницами. И взгляд умный, и одновременно притягательно загадочный, словно она скрывала что-то в глубине их. Роскошные густые волнистые волосы, схваченные сзади, выбивались непослушными прядями. Утончённые аристократичные черты лица, кожа с лёгким румянцем. И все настолько гармонично, правильно, что я залюбовался на миг.
Но тут же взгляд зацепил парня на «камчатке» — он развалился на задней парте у окна. Одет в отлично сшитый пиджак в ёлочку цвета электрик, с отливающими золотистым сплавом пуговицами, с вышитым над карманом золотой вязью гербом, будто форма какого-то элитного британского колледжа. Когда я приказал всем встать, ушлёпок лишь лениво забросил в рот горсть семечек, прощёлкал и выплюнул шелуху.
— Звонарёв, тебя это не касается?
— Не-а, — протянул он нагло, демонстративно бросил в рот горсть семечек.
Но настаивать я не стал. Обернувшись к доске, увидел, что она вся изрисована неприличными рисунками, исписана матерными словами. Под ней валялось несколько раздавленных кусков мела.
— Кто дежурный? Почему доску не вытерли? Где мел, тряпка?
— Сам протирай, — подал голос Звонарёв. — У нищих слуг нет, — коротко хохотнул.
Я достал записную книжку, пролистал, нашёл фамилию.
— Архипов! Принеси от технички мел и тряпку.
В третьем ряду поднялся парень, осторожно глянул назад, на Звонарёва, на роже которого возникла брезгливая ухмылка. Но потом всё-таки выскользнул из класса и вернулся минуты через две. Положил пару кусочков мела, и тряпкой размазал по доске мерзкие художества. И также осторожно ушёл на своё место. И я понял, что Звонарёв не только терроризирует учителей, он и весь класс держит в повиновении.
— Кто мне ответит, что мы проходили на прошлом уроке? — я уселся за стол, обвёл класс взглядом.
Никто не отвёл глаза, никто не спрятался под парту, в мнимых поисках упавшей ручки. Все просто смотрели, как стая волков — на зайца. Я бросил взгляд в журнал, и назвал фамилию:
— Бессонов, иди к доске и расскажи нам о теме прошлого урока.
Белобрысый длинный парень в синей водолазке и мятых брюках, отдалённо напоминающих джинсы, поднялся и медленно вышел к доске. Близко посаженные глаза с хитрым прищуром изучали меня.
— Я слушаю, Бессонов.
— А сам чего забыл? — опять подал голос Звонарёв. — Память отшибло? — он хохотнул ещё обиднее.
Но я опять не среагировал.
— Мы начали раздел про электро… — Бессонов запнулся, взглядом искал помощи класса.
— Электродинамику, — прошелестела чья-то подсказка.
— Да, Бессонов, раздел «Основы электродинамики», — подтвердил я. — И что это у нас такое? Чем определяется этот процесс? Взаимодействием каких частиц?
— Электрически заряженных, — услышав очередную подсказку, промямлил парень.
— Бессонов, я из тебя клещами буду каждое слово тянуть? Или ты все-таки что-нибудь расскажешь? Какое место занимает электромагнитное взаимодействие среди четырёх типов взаимодействий?
В ответ — тишина.
— Иди на место, если к следующему уроку не подготовишься, поставлю неуд.
Бессонов ухмыльнулся, схватив со стола дневник, плюхнулся обратно за парту.
— Эх, Бессонов, что ж тебе так физика-то не нравится? Самая важная наука в познании окружающего мира.
— Да на фиг она мне сдалась, — выпалил парень с презрительной гримасой. — Она мне в жизни не понадобится.
— Да? — я вышел из-за стола, подошёл ближе к парте, где сидел Бессонов, и сложил руки на груди. — А кем ты хочешь быть, Бессонов?
— Музыкантом, — парень откинулся на спинку стула и бросил на меня взгляд с вызовом.
— Понятно. И каким именно? Классической или рок-музыки?
Последнее слово произвело на пацана ошеломляющее впечатление. Он замер, глаза широко открылись. Не ожидал, что от такого «старика», как я, услышит запретное слово «рок-музыка».
— Рок-музыки, — как эхо повторил Бессонов.
— Прекрасно. И на чем ты играешь? На клавишных, ударных, гитаре?
Глаза парня стали, как два блюдца, вытянулся свечой, вперился в меня диким, непонимающим взглядом, словно боялся, что я провоцирую его.
— На гит…гитаре, — он уже начал заикаться.
— На электрогитаре? Это замечательно. И ты считаешь, что музыканту физика не нужна? Правильно? А вот, знаешь ли ты, что есть такой прекрасный гитарист, один из лучших в мире. Брайан Мэй, гитарист группы Queen. Он окончил факультет физики и математики престижного лондонского Имперского колледжа.
При этих словах Звонарёв вдруг замер, заморгал глазами и даже семечки перестал щёлкать.
— В юности Брайан сам сделал электрогитару, — продолжил я. — Сейчас её называют «Ред Спешил» или «Каминной», потому что он сделал её из куска старого камина. И так у него хорошо это получилось, что, даже став знаменитым музыкантом, который имеет огромные гонорары, он по-прежнему играет на ней.
Я подошёл к доске и начертил силуэт гитары Мэя, провёл линии струн, обрисовал колки.
— И вот всё это Мэй подключил к звукоснимателю «Бёрнс Три-Соник», и к усилителю, — я начертил прямоугольник, к которому провёл линию от гитары. — Ты, возможно, и не будешь делать тоже, что Брайан. Но ведь все инструменты, на которых вы играете в группе, нужно правильно подсоединить к усилителю, а его к электричеству. А тут надо знать напряжение, силу тока. А ты ничего не знаешь. Это может привести к очень печальным последствия. В декабре прошлого года погиб прекрасный бард, поэт Александр Галич. Он хотел подключить антенну к телевизору, и воткнул её в розетку вместо того, чтобы вставить в антенный вход. И его убило током. А если бы он знал хотя бы основы электротехники, то прожил бы долгую жизнь.
Бессонов совсем сник, нахмурился, положив руки на парту, сжимал и разжимал кулаки.
— Ладно, будем изучать следующую тему, — я отошёл к доске и написал крупно «Заряженные тела и электризация тел».
И тут же на мою спину обрушился град ударов. Я бросил взгляд вниз, и предсказуемо обнаружил на полу горсть «пулек» из согнутой под углом алюминиевой проволоки для стрельбы из рогатки.
— И кто стрелял? — поинтересовался я. — Кто этот трус, который стреляет в спину и прячется? Стреляй в лицо!
Все молчали, отводили глаза, лишь Звонарёв смотрел победоносно, и ухмылялся во весь рот. Хотя я сомневался, что стрелял он. Всё-таки достать с последней парты трудно. Скорее всего, он лишь руководил процессом.
— Вы ведь взрослые парни, — я отошёл к окну, сложил руки на груди. — Через пару лет пойдёте в армию, там вам дадут оружие. Винтовку, пистолет. И вы будете стрелять в спину вашему командиру? А если кто-то из вас станет командиром и получит пулю в спину от своих же? Как вам это? — я сделал паузу и приказал: — Оружие на стол. Обещаю, что никому замечание в дневник писать не буду. И родителей вызывать не буду. И жаловаться директору тоже. Вы должны сами за себя отвечать. Я жду.
— А ты сам-то служил в армии? — лениво бросил Звонарёв, выплёвывая шелуху на пол. — А то наболтал тут с три короба…
