Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим

— Сэр, — доложил помощник, входя в кабинет, — звонит министр финансов Эндрю Меллон. Требует срочных объяснений по поводу немецких связей.

Восворт повернулся от окна. На его лице не было и тени волнения, только холодная решимость человека, готового к войне.

— Скажите министру, что все обвинения безосновательны. А завтра он получит доказательства того, кто действительно нарушает американские законы.

Информационная война была проиграна Continental Trust. Битва за общественное мнение закончилась, но битва за выживание только начиналась.

В четыре часа дня Сэмюэль Розенберг поднимался по мраморным ступеням Окружного суда Манхэттена на Фоли-сквер.

В руках у невысокого юриста с проницательными глазами за круглыми очками была кожаная папка, содержащая документы по самой масштабной судебной атаке в истории американского финансового права. Его безупречный черный костюм и отполированные до блеска ботинки контрастировали с суетой, царившей вокруг здания суда в конце рабочего дня.

За Розенбергом следовали трое его помощников из юридической конторы «Макгрегор и Партнеры», каждый нес портфель с документами. Общий вес доказательств против Continental Trust составлял более восьмидесяти фунтов, результат долгих часов тщательной подготовки.

В главном холле суда Розенберг встретился с Джеромом Франкелем, партнером по фирме и специалистом по корпоративному праву. Франкель, высокий мужчина с седеющими висками, нес в руках особую папку, коллективный иск от имени ста двадцати семи пострадавших инвесторов.

— Сэм, все готово к подаче, — сказал Франкель, проверяя печати на документах. — Коллективный иск оформлен в соответствии с федеральными правилами гражданского судопроизводства. Общая сумма ущерба восемь миллионов двести тысяч долларов.

Розенберг кивнул, мысленно проверяя юридическую обоснованность каждого пункта обвинения. Нарушение фидуциарных обязанностей, мошенничество с ценными бумагами, манипулирование рынком, подделка банковских отчетов, каждое обвинение подкреплено документальными доказательствами.

— А дело Кларк? — спросил он.

Третий юрист, молодой Дэвид Коэн, поднял еще одну папку:

— Иск о противоправной смерти подготовлен в соответствии с параграфами 5−4.1 Закона штата Нью-Йорк об имущественных, поместных и трастовых отношениях. Требуемая компенсация два миллиона долларов за потерю кормильца и моральный ущерб семье покойной.

Розенберг знал, что доказать убийство в гражданском суде легче, чем в уголовном. Здесь действовал стандарт «preponderance of evidence» — преобладание доказательств, а не «beyond reasonable doubt» — отсутствие разумных сомнений. Свидетельские показания о фальшивом ремонтнике, экспертиза газового оборудования, документы о слежке за журналисткой, всего этого достаточно для гражданского иска.

Поднявшись на второй этаж, они направились к канцелярии клерка суда. За высокой деревянной стойкой сидел главный клерк Сэмвел Робинсон, мужчина с густыми усами, который знал тонкости судебного делопроизводства лучше многих судей.

— Мистер Розенберг, — приветствовал его О’Брайен, — судя по количеству документов, у вас серьезное дело.

— Сэмвел, нам нужно подать четыре отдельных иска против Continental Trust Corporation и связанных с ней лиц. Коллективный иск, личный иск мистера Стерлинга, дело о противоправной смерти и иск о нарушении антимонопольного законодательства.

Робинсон поднял брови. Одновременная подача четырех крупных исков против одной компании была редкостью даже для Нью-Йорка.

— Сумма исковых требований? — спросил он, доставая регистрационные книги.

— Двадцать три миллиона четыреста тысяч долларов общей суммой, — ответил Розенберг.

Клерк остановился, не веря своим ушам. Такая сумма превышала годовой бюджет многих штатов.

— Мистер Розенберг, вы понимаете, что подача исков такого масштаба потребует немедленного уведомления федерального прокурора? Дела с суммой свыше пяти миллионов долларов подлежат обязательному рассмотрению федеральными властями.

— Именно на это мы и рассчитываем, — улыбнулся Розенберг.

Первым подавался коллективный иск. Франкель разложил на стойке основной документ, под номером дела CV-1930–1247. Иск включал требования о возмещении ущерба от манипулирования котировками акций American Steel Corporation, Continental Shipping Trust и Metropolitan Railways Company.

— Истцы — это пенсионные фонды профсоюзов, частные инвесторы и трастовые компании, — объяснял Франкель. — Общее количество пострадавших лиц превышает тысячу человек, но мы выбрали сто двадцать семь наиболее показательных случаев.

Каждый случай был задокументирован с математической точностью: даты покупки акций, цены на момент сделок, убытки после координированных продаж Continental Trust. Экономические эксперты рассчитали ущерб с учетом упущенной выгоды и инфляции.

Вторым шел личный иск Стерлинга. Коэн представил заявление о возмещении убытков в размере трех миллионов долларов за ущерб деловой репутации и попытку недружественного поглощения Merchants Farmers Bank.

— Ответчики использовали незаконные методы для подрыва кредитного рейтинга банка мистера Стерлинга, — зачитывал Коэн основные пункты. — Распространение ложной информации среди клиентов, координированное изъятие депозитов через подставных лиц, попытки подкупа федеральных банковских инспекторов.

Третий иск касался смерти Элизабет Кларк. Розенберг лично представил иск от имени семьи покойной журналистки. Этот документ содержал самые тяжелые обвинения: заказное убийство, сговор с целью устранения свидетеля, препятствование правосудию.

— Доказательная база включает экспертизу газового оборудования, показания соседей о фальшивом ремонтнике, документы о слежке за мисс Кларк в последние недели жизни, — перечислял Розенберг. — Обстоятельства говорят сами за себя.

Четвертый иск был самым сложным с юридической точки зрения. Антимонопольное дело основывалось на Антитрастовом акте Шермана 1890 года и требовало доказательства монополистического сговора между Continental Trust и другими финансовыми институтами.

— Ответчики создали картельный сговор для искусственного завышения комиссий по корпоративным займам, — объяснял старший партнер фирмы Макгрегор, прибывший к концу подачи документов. — Тайные соглашения о разделе клиентов, фиксирование процентных ставок, бойкотирование независимых банков вроде Merchants Farmers.

Робинсон методично проставлял печати на каждом документе, присваивал номера дел, назначал даты первых слушаний. К половине пятого формальности были завершены.

— Господа юристы, — сказал он, закрывая последнюю регистрационную книгу, — через час копии всех исков будут направлены ответчикам. Согласно Federal Rules of Civil Procedure, у них есть двадцать дней для подачи возражений.

Но Розенберг знал, что реальная битва начнется через несколько минут. Как только Continental Trust получит копии исков, их юристы бросят все силы на противодействие. Попытки дискредитировать свидетелей, процедурные возражения, ходатайства о смене подсудности, используя весь стандартный арсенал корпоративной защиты.

Выйдя из здания суда, Розенберг взглянул на часы. Без двадцати пять. В офисе федерального прокурора на Сент-Эндрюс-плейс уже должны знать о подаче исков. Роберт Джексон, помощник генерального прокурора по экономическим преступлениям, получил полное досье на Continental Trust еще утром.

— Сэм, — сказал Франкель, закуривая сигарету на ступенях суда, — это будет война. У Continental Trust лучшие корпоративные юристы страны.

— Именно поэтому мы ударили первыми, — ответил Розенберг. — Теперь они играют в защите. А в судебных процессах, как и в шахматах, инициатива это половина победы.

Он не ошибался. Через двадцать минут в офисах Continental Trust на Уолл-стрит начнется экстренное совещание. Джеральд Восворт впервые в жизни столкнется с угрозой, которую нельзя решить деньгами или связями. Правосудие, каким бы несовершенным оно ни было, начинало свой ход.