Красавчик. Часть 3 (СИ) - Федин Андрей

— Вторая возможность, — продолжил я, — это умереть. Вероятность того и другого одинаковая. Это если ты предпочтёшь второй вариант. Ты либо умрёшь, либо полностью выздоровеешь: исчезнут даже вот эти прыщи, что сейчас у тебя на шее. Повторяю: шансы на смерть и на полное выздоровление одинаковые. Тут уж, как тебе повезёт. Но в первом варианте ничего не изменится гарантированно.

Вадик ухмыльнулся.

— Это ты надо мной так поиздевался? — спросил он.

— Я предложил тебе выбор.

«…За мир, демократию и социальный прогресс, против капиталистических монополий…» — убеждал радиоприёмник.

— Это такая шутка?

— Это такое предложение, которое я сделал пока только тебе, Вадим. Но кандидатов на подобный выбор у меня вагон и маленькая тележка. Если ты сейчас выберешь прежнюю жизнь, то я просто уйду и больше не вернусь. А ты останешься наедине с радиоприёмником и с запахом собственной мочи. Это без вариантов. Другого шанса изменить жизнь ты от меня не получишь.

— Жизнь? — переспросил Вадим. — Считаешь это жизнью⁈ По-твоему, я сейчас живу?

— По-моему, ты сейчас тупишь, — сказал я. — И тратишь моё время.

Я взглянул на настенные часы — на них же посмотрел и Вадим. «…Нет сомнения, что они оправдают высокое доверие партии и народа…» — заверил голос из радиоприёмника. Вадик перевёл взгляд на моё лицо.

— Что тебе от меня нужно? — спросил он.

— Чтобы ты определился. Оставишь всё, как есть? Или рискнёшь?

— Мне кажется: ты надо мной издеваешься…

— Мне плевать на то, что тебе кажется, Вадик. Жду твой ответ.

— Почему ты предложил это мне? Мы с тобой незнакомы…

— Мне плевать на тебя. Мне всё равно: умрёшь ты или встанешь на ноги. Я сделал это, из-за твоей сестры.

— Причём здесь Надька? — спросил Вадим.

Он снова прицелился в меня глазами через щели между веками.

— Она хорошая девчонка, — ответил я. — Планов у меня на неё нет. Никаких. Честное слово. Но я хочу, чтобы у неё была нормальная жизнь, а в перспективе — нормальная семья. Хочу, чтобы ты слез с её шеи. Хочу, чтобы ты отправился либо по своим делам, либо в могилу. То или другое случится, если ты примешь моё предложение. По большому счёту, оба эти варианта в итоге изменят жизнь твоей сестры к лучшему. Или ты со мной не согласен?

Вадим фыркнул.

— Придушишь меня подушкой? — спросил он. — Или насмерть забьёшь своим дурацким портфелем?

— Дурак ты, Вадик. И шутки у тебя дурацкие. Повторяю: твоя судьба мне совершенно неинтересна. Ты мне не нравишься. Если бы не Надя, то я бы тебе вообще ничего не предложил. Нашёл бы для своих целей другого кандидата.

Я распрямил спину, скрипнул стулом.

Сказал:

— Времени на размышление у тебя больше нет. Считаю до трёх и ухожу. А ты продолжишь писать под себя в кровать и слушать рассказы по радио о чужих достижениях. Только не жалуйся потом на судьбу, Вадик. На этот раз ты сам её для себя выбрал.

— Да пошёл ты!..

Вадим злобно сверкнул глазами

На кухне вновь что-то звякнуло. В прихожей скрипнули планки паркета (теперь я их услышал, потому что радио притихло). В комнату вбежала Надя.

Она замерла у кровати.

— Что случилось? — спросила Надежда. — Вадик, почему ты кричал?

Вадим взглянул на сестру и сквозь зубы процедил:

— Уйди, Надька.

— Вадим, что…

— Надька, уйди! — крикнул Вадик.

Надежда вздрогнула и попятилась.

— Надька, выйди из комнаты и прикрой дверь, — приказал Вадим. — Сейчас же!

Радиоприемник поддержал требование Вадима бодрой мелодией. Диктор объявил «московское время». Надежда посмотрела на меня — я кивнул и повторил слова Вадима, пусть и спокойным тоном.

Надя покачала головой и ушла.

Скрипнули дверные петли.

Я повернулся к Вадиму и спросил:

— Что выбрал, Вадик? Каков твой ответ?

— Давай, — сказал Вадим. — Души меня. Или что ты там хотел?

Он вздохнул.

— Какой из вариантов ты выбрал? — повторил я. — Ответь чётко. Чтобы я тебя понял.

Я посмотрел Надиному брату в глаза.

— Любой, — ответил Вадим. — Лишь бы не… как сейчас.

— Рискнёшь?

Я посмотрел на Надиного брата сверху вниз.

Вадим ухмыльнулся.

— Вот же ты зануда, — произнёс он. — Я пока не понял, зачем тебе вся эта комедия. Но я тебе подыграю.

Надин брат закатил глаза и произнёс:

— Да. Я. Согласен. На второй вариант. При котором я подохну.

Он снова направил на меня взгляд, спросил:

— Теперь ты доволен?

— Вполне, — ответил я. — Повторю ещё раз. Чтобы ты помнил, на что согласился. Точную дату я тебе не назову. Это произойдёт завтра, послезавтра, через неделю или через месяц. Случится одно из двух. Ты либо умрёшь. Внезапно: от остановки сердца. Этот вариант ты не заметишь. Для тебя всё вот это просто в один момент закончится и исчезнет навсегда.

Я повёл рукой — указал на кровать, на стол, на окно.

— Либо ты вдруг уснёшь. Надолго. Минимум: на сутки. Разбудить тебя не смогут. Это точно. Пробудишься ты самостоятельно, когда процесс излечения завершится. Проснёшься ты здоровым. Абсолютно. Исчезнут даже прыщи и шрамы. Будут ли у тебя силы, чтобы сразу же слезть с кровати самостоятельно — этого я тебе не скажу. Но ты с неё слезешь.

Вадим ухмыльнулся и спросил:

— Как же ты это сделаешь? Я имею в виду… Как ты меня вылечишь?

Я развёл руками и ответил:

— Никак. Я тут вообще ни при чём. Если тебе повезёт — ты поправишься самостоятельно, без посторонней помощи. Просто… случится чудо. Так всем и говори. Обо мне вслух даже не вспоминай. О нашем сегодняшнем разговоре забудь. Ты поучаствуешь в настолько секретном эксперименте, что тебя скорее убьют, чем позволят о нём болтать. Да и не поверит тебе никто.

Я усмехнулся и добавил:

— Люди не верят в чудеса, Вадик. Так же, как ты сейчас не веришь мне. Но это не имеет значения. Ни для меня, ни для тебя, ни для твоей сестры. Вопрос веры в нашем случае неважен. Плевать мне, во что ты веришь. От твоей веры ничего не зависит. Решает только твой выбор. Это без вариантов. Но раз ты уже решил, тогда приступим. Займёмся делом. Я и так потратил на тебя много времени.

Я поднял с пола портфель, щёлкнул пряжкой. Положил на кровать рядом с Вадиком футляр со шприцем. Поставил на тумбочку около кровати банку с носовым платком.

— Что это? — спросил Вадим. — Что ты делаешь?

— Возьму у тебя кровь на анализ, — ответил я. — Это не больно. Не дрейфь.

Я расстегнул чехол.

Посмотрел на Надиного брата и добавил:

— Сам подумай: какое в наше время может быть чудо… без анализа крови? Мы живём в двадцатом веке, Вадик. Поэтому даже чудеса у нас вполне себе современные.

Мои манипуляции со шприцем и с банкой остались для Нади Петровой незамеченными. Надежда заглянула в комнату брата уже после того, как я защёлкнул пряжку на портфеле. Я как раз пояснил Вадиму, зачем пропитал его кровью носовой платок. Надежда десяток секунд постояла у порога комнаты. Послушала мои рассказы о том, кто в странах мира выполнял функции нашего Деда Мороза: я сообщил Вадиму о существовании английского Санта Клауса, французского Пер-Ноэля, финского Йоулупукки и немецкого Ганса Траппа. Информацией на тему «заменителей» Деда Мороза я в своё время разжился в нашем ночном клубе, где зимой проходили забавные тематические вечеринки с раздачей подарков и с участием длинноногих стриптизёрш.

В гостях у Нади Петровой я задержался ещё на полчаса: выпил чай с пирожками.

Привёз я пирожки и домой, угостил прадеда.

Вечером я собственноручно повесил в гостиной платок с кровью Вадика (на верёвку под полкой). Запустил вентилятор. При помощи Юрия Григорьевича я ещё дважды сегодня использовал при работе с внутренним компасом чужую жизненную энергию. Оба раза наградил головной болью Василия Гарина, потому что именно платок с его кровью я использовал для тренировки. Вечер и полночи я провёл в кресле. Зубрил результаты футбольных, хоккейных и баскетбольных матчей; запоминал победителей Олимпийских игр и фамилии призёров чемпионатов мира и Европы по лёгкой атлетике. Без головной боли дело с зубрёжкой шло семимильными шагами. Я невольно пожалел, что там, в двухтысячном, не заучил вот так же выигрышные номера лотерей.