— Такова моя природа. — Попытался спорить со мной Царевич.
— Ага. Природа. — Усмехнулся я. — Я тут слышал про Бармалея, который вместо того, чтобы есть детей, работает сторожем в детском саду, у него тоже природа, но он же как-то сопротивляется. — Все это время ты жил в свое удовольствие, плевал на всех, заботился только о своих прихотях, ты хоть раз задумывался, как себя Васька чувствует, когда ты уезжаешь по бабам?
— Да она сама. — Не выдержал Царевич и зарычал. — Весь этот бизнес ее, кредит ей Кощей дал, ага, знаю как он кредиты дает, он то свою природу сдерживать не собирается. — Иван ударил кулаком в стену, так что штукатурка облетела. — Через постель он их дает! — Зачем-то пояснил мне то, что и так было очевидно. — Я теперь не знаю, как с ней жить…
— Ну. — Усмехнулся я. — То есть тебе можно было все эти годы ей изменять, а если она, — Я поднял палец вверх. — Причем это не доказано. Так вот, если вдруг она тебе изменит, то это трагедия? Вань! Не строй из себя жертву! Возьми себя в руки. Постарайся быть ей хорошим супругом, устройся на новую работу и завязывай бухать!
Царевич пристально посмотрел на меня и внезапно из его глаз потекли слезы. Он разрыдался, словно девчонка, отвратительное зрелище, и будто бы этого было мало он принялся мне обещать, и что бросит пить и что устроится на работу, начнет новую жизнь, а Ваське и вовсе, каждый день будет носить цветы.
Я слушал это и делал вид, что верю, даже если бы на меня сейчас не действовало зелье Златы, нивелирующее мои эмоции, я бы ему не поверил. Такие вот истерики со слезами и обещаниями я видел, наверное, раз сто, мой родно папочка, чуть не каждый вечер, устраивал такие же душевные излияния, обещая, что вернется к нормальной жизни, что теперь то мы заживем, обещал, что мы чуть ли не раз в полгода будем ездить на курорт, а он наконец то пойдет работать. Мы с мамой точно так же, как и я сейчас делали вид, что верим, а на следующий вечер, он снова приходил домой пьяным.
— Ну вот, Вань. — Я дружелюбно улыбнулся ему. — Видишь, следуй этому плану и все в твоей жизни наладится. — Я похлопал его по плечу. — Тем более, что ты сейчас едешь в новый город. Новое место, новая жизнь, шанс изменить все кардинально. Мне же вот помогло.
Парень вытер слезы и даже попытался было полезть ко мне обниматься, но я отстранился, сейчас он не вызывал во мне ничего кроме отвращения, и я в очередной раз мысленно выматерился на Ваську, за то, что связала свою жизнь с этим ничтожеством, хотя это ее выбор, ее жизнь, если я буду давить на нее, объяснять что и как, это только навредит.
Я попрощался с Иваном и направился к себе, хватит с меня этого дня, вроде и прошел не плохо, но вот окончание, воспоминания из детства, растревоженные пьяным Царевичем, испортили все.
— Дима! — Встречали меня птицы и увидев их я улыбнулся. — Дима. Дима. Дима! Мы кружку разбили. — Я с нежностью погладил их миниатюрные головки, от чего они начали курлыкать, после чего пошел на кухню, поковырялся в настенных шкафах и наконец то нашел простую полулитровую стеклянную банку, в таких раньше варенье консервировали на зиму, сполоснув ее в раковине, я налил чаю, и отхлебнув крепкий ароматный напиток уселся лицом к окну. Солнце только-только закатилось за горизонт, оставив после себя кроваво красное марево, завтра будет жаркий день.
Глава 14
Проснулся я от того, что меня кто-то тряс за плечо, открыв глаза я вздрогнул, надо мной склонилась Злата.
— Только кровь у меня сосать не надо. — Дрогнувшим голосом взмолился я.
— Да ничего я у тебя сосать не собираюсь. — Зло сообщила мне ведьма, а потом, видимо поняв, что именно она сказала, покраснела. — Дим! У тебя кружки где?
— Нету! — Пожал я плечами. — Вчера девчонки последнюю разбили, зато у меня есть отличная стеклянная банка. Тюремное ретро, так сказать.
— Ты издеваешься? — Возмутилась ведьма. — А почему тюремное. — Тут же в ее голосе прорезалось любопытство.
— Так в тюрьме в таких вот банках чифир варят. — Пояснил я, вставая и прикрываясь одеялом, не хотелось мне трясти комиссарским телом перед этой женщиной.
— Ты сидел? — Еще с большим интересом спросила она, я отрицательно помотал головой. — Ну, какие твои годы. — Подмигнула она мне.
— Типун тебе на язык. — Буркнул я. — Ты чего тут забыла? Опять Василиса послала обо мне заботиться?
— Нет. — Вздохнула ведьма так глубоко, что у нее даже пуговка на груди расстегнулась. — Я это… — Она уселась на мою кровать и сложила ладошки на коленях, словно послушная школьница. — Я извиниться хотела. В общем, я не хотела.
— Ты не ожидала. — Поправил я ее. — Не ожидала, что так огребешь от Василисы за свои шалости, но в целом то ты всего этого хотела. — Она кинула на меня злой взгляд. — Потому что тебе это казалось забавным, так ведь?
— Ну Дим, — Очаровательно улыбнулась она мне, вот чего у нее не отнять, так это того, что несмотря на всю жуткость, она была красивой. — Такова моя природа.
— Природа. — Я сел рядышком с ней и положил руку ей на колено не потому, что пытался проявить к ей знаки внимания, а просто потому, что это показалось уместным. Девушка вздрогнула. — Злат! Я вчера общался с Царевичем. — Она снова вздрогнула. — Ну так вот, он говорил, что вся та фигня, что он творил, он делал потому, что такова его природа. Ты же знаешь Ивана? — Она кивнула. — Так вот, всякий раз, когда ты творишь гадости, думай о том, что ты поступаешь, как он, и, возможно, закончишь как он.
— Ты мне мораль читать вздумал? — Усмехнулась мне ведьма. — Сидит, весь такой честный благородный, за коленку меня щупает, и вещает о том, что надо быть хорошим.
— Ай. — Я встал и сбросив одеяло принялся натягивать штаны. — Ты сама прекрасно знаешь, что мне сейчас до твоих коленок дела нет. А над словами моими задумайся, я не призываю делать добро направо и налево, я прошу думать, не больше. — Я открыл шкаф и принялся перебирать футболки, остановился на той, на которой было написано «Пилоты каменного храма», натянул ее и повернулся к Злате.
— Чего расселась, иди завтрак готовь. — Ведьма вальяжно встала и виляя бедрами направилась на кухню, нет ну дура нет? Знает же, что мне до этих ее покачиваний дела нет, хотя, надо сказать, что-то в душе шевельнулось, видимо заканчивается действие элексира.
Нужно купить кружек, в очередной раз подумал я, беря в руку обжигающую банку, наполненную крепчайшим чаем, видимо Злата решила, что я и вправду хочу чифира.
— Дим! — Она поставила передо мной тарелку с омлетом. — Поговори про меня с Василисой? А? — Она пристально посмотрела мне в глаза и в этом взгляде бала такая мольба. — Она тебя послушает, уж я-то знаю.
— С чего это? — Вот что-что, а омлет она готовила отлично, мне этот навык так и не дался за тридцать с небольшим лет, и он получался у меня то пережжённым, то каким-то мерзким, а вот у Златы, сочный, нежный. — Если я правильно оценил ситуацию, то она меня в серьез не воспринимает.
— Ну и зря ты так. — Возмутилась ведьма. — Ну да равным себе, она тебя не считает, ты для нее больше на уровне домашнего животного, но я думаю, что ей будет приятно, сделать тебе приятно, прости за каламбур и одновременно за двусмысленность.
— Ага, — Хохотнул я. — Милая собачка.
— Скорее кот. — Скривилась Злата. — Бестолковый, жирный и ленивый.
— Ага. — Я подмигнул ей и показательно почесал пузо. — Я такой. Но вернемся к нашему разговору, мне с того какая выгода?
— Выгода? — Удивленно округлила глаза девушка, и я ей почти поверил. — Дим! Ты же джентльмен, ты не можешь брать плату с девушки.
— Ну тогда нет. — Я доел омлет и с сожалением осмотрел пустую тарелку. — Прости, но без награды и пальцем не шевельну.
— Я не буду тебе делать гадостей. — Решилась наконец Злата.
— Не. — Помотал я головой. — Злат, честно признаться, не сильно то мне твои гадости и вредят, ну сама посуди, вот твоя последняя выходка с зельями, сначала я почувствовал себя молодым, а потом умным. Это же прекрасно, твои гадости идут мне на пользу, к тому же с ними не скучно. Так что делай, я не против.
