Стародум (СИ) - Дроздовский Алексей

— И ты этим гордишься?

— Уж не тем, что на колени перед животным падал!

— Тише! — говорю.

Чем ближе мы подходим, тем отчётливее слышатся разговоры людей впереди. Сразу видно городских: нет у них страха перед природой. Деревенские никогда не будут повышать голоса среди деревьев, даже днём. А эти болтают несмотря на сгущающуюся тьму.

Вскоре мы выходим к небольшому холму, чья верхушка подкрашена огненными всполохами. Аккуратно взбираемся на самый верх и перед нами предстаёт широкая, утоптанная дорога, по которой двигаются семеро: посыльный удельного князя за поводьями, два стражника с факелом впереди, один сзади, а внутри, рядом с продуктами, сидят наши.

Девочки хнычут и прижимаются друг к другу.

Батя сидит рядом с ними и что-то очень тихо шепчет. Надеюсь, подбадривает малявок.

— Я полечу к малышкам и успокою их, — произносит Веда.

Девушка-дух устремляется к телеге, но через некоторое время возвращается с очень задумчивым выражением на её обаятельном красном лице.

— Как странно, я отлетела от тебя и тут же забыла, что вообще происходит. Оказывается, я не могу отдаляться от тебя достаточно далеко. По крайней мере сейчас.

Пожимаю плечами. Всё это странно, но этого следовало ожидать. Девушка — дух оружия, и она может существовать только пока привязана к владельцу. Она — не самостоятельное живое существо. Может быть, я смогу освободить её, и она сможет летать где угодно, но для этого нужны знания и умения.

— Сукины дети, — шепчет Никодим.

— Делаем, как договаривались, — произносит очень тихо Волибор. — Я вытаскиваю Федота, Тимофей одну из девочек, Светозара — вторую. Всем понятно?

Вопрос, предназначающийся Никодиму.

— Понятно, — бурчит парень.

— Точно понятно?

— Я просто хочу подсобить. Спасти наших из лап этих уродов!

— Ты не можешь бегать так же быстро, как Светозара, и руки у тебя не такие сильные. Так что двигайся на отдалении и не попадайся на глаза.

Во время обсуждения плана Никодим сильно рвался вперёд, чтобы спасти девочек, но Волибор отстранил его от участия, поскольку воин из него — хуже некуда. Если дойдёт до сражения, парень окажется обузой. Да и сражение нам не нужно.

— Светозара, — говорю. — Твоё время.

— Ох…

Девушка вздыхает и пристально всматривается в проезжающую неподалёку телегу. Она концентрируется на факеле заднего стража. Напрягает всю свою волю, отчего пламя на конце деревяшки начинает плясать, вздрагивать, но не погасает.

— Сосредоточься, — говорю.

— Пытаюсь…

— В Вещем это получалось, получится и здесь.

— Знаю.

Хорошо, что Светозары не было среди сельских жителей, когда носили жабу и проверяли местных. Девушка обладает жёлтым уровнем, поэтому её обязательно бы забрали. Сейчас она с нами и её сила как нельзя кстати.

— Устрой им тёмную, — говорю.

Девушка морщится, скалится, глядя на факел заднего стражника. Она легко может погасить огонь, находящийся на расстоянии сажени, но отнеси его подальше, как пламя отказывается слушаться.

Удивлённый мужчина с копьём смотрит на огонь, который держит и не может понять, что происходит. Ветра вроде бы нет, а пламя метается как во время сильных порывов. Светозара так сильно напрягается, что белки её глаз медленно краснеют, в них появляется паутина кровавых прожилок, как если бы она их натёрла.

Наконец, факел вздрагивает последний раз и гаснет.

— Молодец, — говорю. — Остался второй.

— Это что за херня? — удивлённо ворчит стражник в пустоту.

— Что такое? — спрашивает посыльный.

— Факел погас!

— Так зажги его снова, дурень!

Мужчина с деревяшкой, обмотанной промасленной тряпкой, ускоряется чтобы догнать стражников впереди. Хочет зажечь свой факел от уже горящего.

— Быстрее, — говорю.

Мы перебегаем через вершину небольшого холма и спускаемся ниже. Светозара тем временем акцентируется на переднем стражнике. Расстояние между нами сократилось, поэтому огонь гораздо быстрее принимается плясать и метаться. Он пытается закрыть его рукой от несуществующего ветра, но ничего не помогает — сила Светозары побеждает.

Девушка управляет огнём, она умеет зажигать предметы, и гасить их. Причём гасить намного легче. Само по себе это не очень впечатляет: любой человек с огнивом может зажечь костёр, и любой человек с ведром воды мгновенно его погасит. Но она может делать это на расстоянии и незаметно.

Прямо как сейчас.

Факел пляшет в смертельных судорогах, после чего вспыхивает, и огонь пропадает.

Вокруг становится почти непроглядная тьма. Лишь контуры деревьев и повозки выделяются в окружающей местности. Ещё чуть-чуть, и солнце полностью исчезнет, мы останемся в абсолютной мгле. Луна есть над головой, но она убывающая, и света даёт крохи.

— Что такое? — спрашивает посыльный.

Впервые мы слышим испуг в его голосе. Как же всё-таки приятно пугать таких мерзавцев! Но это ничего, скоро мы всех их заставим обгадиться.

— Наш факел тоже погас. Так странно… огонь болтало из стороны в сторону, хотя ветра никакого.

— Это всё Хорсовы проказни: любит над людьми пошутить. Сидит сейчас на небе и ухахатывается.

— Сейчас зажжём, не беда.

Один из стражников наклоняется и высекает сноп искр, ударив кремнем о кресало. Снова и снова он чиркает инструментами, пытаясь зажечь трут, но тот напрочь отказывается загораться. Светозара следит за этим и не даёт огню появиться.

Чем дольше мужчина пытается добыть пламя, тем больше нервничает, тем больше его руки трясутся в окружающей темноте.

А мы с ребятами подходим ближе.

— Не загорается! — чуть, не паникуя произносит стражник.

— Так отдай эти штуки другому. Пусть знающий человек зажжёт!

— Я сам знающий. У меня тут берёзовая кора, она должна была быстро схватиться, но нет. Не хочет.

Чиркает.

Чиркает.

Чиркает.

В какой-то момент он промахивается кремнем по кресалу и ударяет по собственной руке.

— Ай, сука! — вскрикивает и засовывает ладонь в рот.

— Тише! — шипит посыльный. — Хочешь, чтобы нас весь лес услышал?

Вот они и испытали почтение к лесу. Всего лишь надо было остаться без света на ночной дороге. Но они ещё не знают, что это только начало. Страх перед темнотой, который они сейчас испытывают, через несколько мгновений увеличится стократно.

— Давай, — говорю.

— А-а-а-а! — вопит Светозара на всю округу.

Пронзительно и ужасающе громко.

Её крик разносится по лесу на добрые полторы версты. Разговоры между стражниками мигом останавливаются. Мужчины вместе с посыльным стоят на отдалении, разинув рты. Боятся пошевелиться. Только наш конь-господин Фома Сивович фыркает и старается вырваться из хватки посыльного. Его попона блестит последним дневным светом.

Мгла всё больше накрывает нас.

— А-а-а-а! — снова кричит Светозара.

— У-а-у-а-у-а! — орёт Волибор громогласным басом.

Нет, стражники нас не боятся: они совершенно точно определили, что это кричат люди. Страшно другое: то, что придёт за этими криками. В лесу и днём не кричат, а ночью уж тем более! Будешь вопить — проснутся твари, что вылезают только зимой.

И группа людей перед нами отчётливо это осознаёт.

— Быстрее! — командует посыльный. — Зажигай факел!

Один из стражников снова принимается чиркать, но по сосредоточенному сопению Светозары становится ясно, что ничего у него не выйдет. Уехать они не могут — в темноте не видно дороги, а по бездорожью телега не проедет. Бежать некуда — в темноте сам на нечисть наткнёшься. У людей перед нами только и остаётся, что стоять спиной к спине с поднятым оружием.

Чтобы приманить ещё больше тварей, Волибор достаёт из-за пояса огромную булаву и со всего размаха бьёт ею по дереву. Ствол издаёт сдавленный треск, крона трясётся, несколько недовольных птиц взлетает в небо.

— Кто там? — кричит один из стражников. — Покажись!

— У-о-о-о! — орёт Волибор.

Мы с Никодимом присоединяемся к этим крикам. Даже Веда кричит, хотя её голос слышу только я.