Путь к славе (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

И они не ошиблись с выбором.

— Корнелиу Кодряну! А-а-а!!!

Манифестующих попыталась остановить редкая цепочка полицейских — но ринувшиеся вперёд гвардейцы, закаленные в уличных столкновениях, сейчас смяли её без особого труда…

— Долой узурпатора! Долой Кароля и его еврейку!

У действующего монарха без англичан нет ни единого шанса. Кароль действительно узурпировал власть у регентского совета, сформированного вокруг его несовершеннолетнего сына. И Кароль крайне непопулярен в народе — при нем коррупция достигла небывалых размеров… А любовница-еврейка при живой законной жене забила последний гвоздь в крышку гроба монарших политических амбиций.

Точнее даже, десяток гвоздей!

Возможно, в другое время протестующих остановила бы армия — но благодаря генералу Антонеску, сегодня румынские солдаты останутся в казармах… А завтра он станет премьер-министром — и добьётся от Кароля отречения! После чего именно Ион будет править при номинальном верховенстве Михая, сына Кароля.

Но реальная гражданская и военная власть сосредоточится в руках Антонеску! И тогда война, которой «гвардейцы» лишь пугают народ, станет реальностью.

Эх, Кодряну, Кодряну… Ты был романтиком и патриотом — но именно с твоим именем на устах румынский народ шагнет в пропасть большой войны.

Ты был искренне верующим. Но называя германских нацистов близкими по духу, ты протянул руку бесноватым оккультистам, ненавидящим Церковь и Главу её, Господа нашего Иисуса Христа.

Ты боролся с коррумпированными чиновниками и отстаивал права бедняков-крестьян. Но в итоге твоей борьбы румынские солдаты станут пушечным мясом для господ-германцев… Что ни во что не будут ставить своего «союзника».

Ты задумал революцию и принёс себя в жертву на алтарь её, притворяя её в жизнь… Но плодами твоей борьбы уже завтра воспользуется Ион Антонеску.

Глава 7

Стрелка часов перевалила уже полвосьмого вечера — и стремительно сгущающиеся сумерки сменила уже вполне явственная ночная тьма… Но всполохи артиллерийских выстрелов и следующие за ними взрывы столь часто подсвечивают небосвод на южной окраине Березы-Картузской, что в свете их вполне возможно вести прицельный огонь из стрелкового оружия! Что и ведут противники с обеих сторон, не чураясь использовать осветительные ракеты.

Особенно усердствуют немцы — в небо то и дело взмывают их «люстры», запущенные из минометов; в их свете трассеры пулеметных очередей заметны не столь явственно… Однако, когда вновь разгорелась перестрелка в центре города, у руин монастыря картезианцев, то отчетливо завиднелись желтые светлячки трассеров, пронзающие ночную тьму.

И возможно также, и человеческую плоть…

Другой узел немецкой обороны — «красные» казармы — расположен неподалеку от монастыря, также в центре города; расстояние между ними составляет не более километра. Там сейчас также часто бьют пулеметные очереди — но к радости комдива, отдаленно и глухо захлопали вдруг разрывы «эргэдэшек».

Значит, все-таки добрались до цели его «гренадеры»!

Словно вторя мыслям комдива, не так и далеко от командного пункта вдруг гулко ухнули две 122-миллиметровые гаубицы, посылая шрапнель за головы красноармейцев — та должна отсечь подкрепления фрицев, выдвинувшиеся к центру города. Без координат неполная батарея самоходок СУ-5 молчала — значит, корректировщик на колокольне Петропавловской церкви вовремя заметил противника…

Немцы, однако, понимают значимость колокольни в качестве наблюдательного пункта не хуже комдива — после трех залпов «сушек», враг вновь начал пристреливаться к итак пострадавшему днем храму. Одновременно с тем фугасы вражеских гаубиц начали нащупывать самоходки — вроде вслепую, но довольно точно. Впрочем, дать целеуказание по азимуту вполне способен любой мало-мальски подготовленный арткорректировщик — вопрос только в дальности ведения огня. Но немцы, уже столкнувшись с «сушками», вполне логично прикинули, что огонь ведется с северной окраины Березы — и Чуйков, развернувшись к телефонисту, коротко приказал:

— Вызывай комбатра «сушек», пусть меняют позицию.

…Действия Слуцкой армейской группы комдива Василия Ивановича Чуйкова никак нельзя было назвать успешными. Наступление велось вдоль шоссе Минск-Кобрин и далее на Брест — но в силу особенностей ландшафта Западной Белоруссии и близости Беловежской пущи, а также общего распространения лесных массивов и болот, в целом развернуть довольно солидный «кулак» (состоящий из двух танковых бригад и полнокровной пехотной дивизии) не представлялось возможным.

В авангарде армейской группы следовала 29-я танковая бригада комбрига Семена Кривошеина и части 8-й стрелковой дивизии (151-й пехотный полк). Однако уже за Кобриным они столкнулись с разведкой противника; в первом столкновение победу одержало боевое охранение бригады. Тогда же от пленных получили более-менее подробную информацию о германских силах, противостоящих Чуйкову — и вражеском командующем…

Но в ходе последующих воздушных налетов, растянувшиеся на шоссе колонны тихоходных Т-26 в большинстве своем попали под массированный удар врага… Особенно тяжелым был второй — когда немцы, измотав «ястребки» прикрытия яростным воздушным боем, сходу бросили на танкистов вторую волную тяжелых бомберов «Хейнкель»… После чего противостоящий Чуйкову девятнадцатый моторизованный корпус Хайнца Гудериана нанес сильный контрудар, выбив остатки группы Кривошеина из занятого им Кобрина.

После потери связи судьба комбрига оставалась неизвестна…

Развивая германское наступление, в направление на Барановичи двинулись части 10-й танковой, а также мотопехота 3-й дивизии панцерваффе. Вообще-то 3-я действовала южнее Бреста — и ее собирались изъять у Гудериана, сменив 10-й. Но, учитывая начало войны с СССР и довольно солидные потери в танках, командование вермахта решило усилить лучшего генерала танковых войск.

И чуть южнее Березы-Картузской неожиданно для обеих сторон завязалось встречное, масштабное танковое сражение между 10-й дивизией панцерваффе — и 32-й танковой бригадой, спешащей на выручку Кривошеину…

Началось столкновение с перестрелки боевого охранения бригады и германской кампфгурппы, следующей головным дозором. Как и ранее, перестрелку выиграли именно советские танкисты — поражая немецкую бронетехнику за семьсот, а когда и за восемьсот метров!

Но советская танковая бригада из средств дополнительного усиления имеет лишь батарею «сорокапяток», а командование не всегда способно связаться с летунами. А вот у фрицев имеется солидная поддержка в виде транспортируемых тягачами гаубиц — и действующая связь с авиацией.

Впрочем, Чуйков заранее запросил авиационное прикрытие для передовой группы — на личном опыте убедившись, насколько уязвимы с воздуха растянутые колонны Т-26… Тем более, что родную 32-ю бригаду, чьим командиром он был еще год назад, сердце болело особенно сильно! В итоге на сей раз успешной штурмовки советских колонн у немцев не случилось — «Сталинские соколы» вовремя поспели на помощь танкистам. Ну, почти вовремя — голову колонны немцы все же успели немного «проредить»… Но после «мессеры» прикрытия закружили в упорных схватках с отчаянно огрызающимися на виражах И-16, будто позабыв о «подопечных». А «Хейнкелям» пришлось скинуть бомбовый груз в стороне от бригады — их свирепо атаковали летчики на И-15, упрямо подбирающиеся к «Хе-51» со стороны хвостового оперения!

Куда эффективнее был огонь вражеских гаубиц по танковым батальонам, разворачивающимся в боевой порядок — на этом этапе бригада потеряла до четверти своих машин… Но севернее реки Мухавец, за лесным массивом открывается довольно широкий участок полей. Он позволил комбригу Ивану Грызунову развернуть Т-26 частой цепью, концентрируя огонь на приближающихся панцерах…

И вновь советские боевые машины показали свое превосходство над германскими. Сильная противотанковая «сорокапятка» 20-К поражала германцев на пределах дальности прямого выстрела, составляющего восемьсот пятьдесят метров. А пушечным немецким двойкам приходилось подбираться к Т-26 на шестьсот метров… Лишь на этой дистанции они способны поразить пятнадцать миллиметров тонкого броневого листа своими легкими снарядами.