Я – Товарищ Сталин 8 (СИ) - Цуцаев Андрей

— Контролировать сделки? — переспросил Витторио, приподняв бровь. — Это большая игра, генерал. И опасная. Вы уверены, что хотите в неё играть?

Лоренцо рассмеялся.

— Я родился для этого, полковник. И я вижу, что вы тоже. Вопрос только в том, будем ли мы играть вместе или по разные стороны.

Витторио сделал паузу, глядя на ром в своём бокале. Лоренцо был слишком проницательным, слишком быстрым, чтобы быть просто союзником. Но отказ означал бы конфликт, а этого полковник пока не хотел.

— Вместе звучит лучше, — сказал он наконец, поднимая бокал. — Но я предпочитаю знать правила игры.

Лоренцо улыбнулся, чокнувшись с ним.

— Правила просты, Витторио. Бери, пока дают. И не доверяй никому, даже мне.

Они рассмеялись, и ром потёк рекой. Ночь наполнилась разговорами — о Сицилии, о Тоскане, о войне, о женщинах, о деньгах. Лоренцо рассказывал о своём детстве в Палермо, о том, как его отец учил его разбираться в людях, читая их жесты и недомолвки. Витторио, в свою очередь, вспоминал, как однажды в тосканской деревне он выиграл в карты у местного барона. Они смеялись, спорили, заказывали ещё рома, и к полуночи таверна стала казаться почти родной.

Но в глубине души Витторио знал: Лоренцо — не просто новый друг. Он был новой фигурой в игре, и его появление делало всё сложнее. Полковник чувствовал, что Лоренцо знает о Десте больше, чем говорит, и это настораживало. Вернувшись в свою комнату той ночью, он проверил тайник под половицей, пересчитал доллары, ощущая их тяжесть в руках. Игра становилась опаснее, но Витторио был готов. Он лёг в постель, глядя в потолок, и мысленно прокручивал каждый шаг, каждое слово Лоренцо. Завтра будет новый день, и он должен быть готов ко всему.

Глава 7

Аддис-Абеба к ночи затихала. Улицы освещались редкими факелами, их свет дрожал на неровных стенах домов. В особняке фитаурари Тадессе, стоявшем на холме, свет лился из высоких окон, отражаясь на мраморных полах. Зал для приёмов, устланный персидскими коврами, был готов принять гостя, и аромат тэджа, поданного в серебряных кубках, наполнял воздух.

Тадессе стоял у окна, глядя на город. Его высокая фигура в тёмно-синей шамме, расшитой серебряными нитями, излучала уверенность. Разговор с Зэудиту Вольде-Мариамом, вождём тиграи, всё ещё занимал его мысли. Предложение Зэудиту о союзе было заманчивым, но его амбиции угрожали планам Тадессе. Смерть раса Кассы и слухи о бегстве императора Хайле Селассие в Лондон создавали хаос, который Тадессе намеревался использовать в свою пользу. Он знал, что каждый шаг в этой игре должен быть просчитан заранее, иначе Абиссиния развалится.

Дверь отворилась, и слуга в белой тунике с золотой каймой вошёл, низко склонив голову.

— Господин, прибыл Микаэль, сын Кэбэдэ, вождь оромо, — тихо сказал он.

Тадессе кивнул, не оборачиваясь.

— Проводи его. Принеси ещё тэджа из высокогорного мёда. Нас не беспокоить, пока гость не уйдёт.

Слуга исчез, и вскоре в зал вошёл Микаэль. Его широкоплечая фигура в белой шамме, украшенной тонкой вышивкой, внушала уважение. Кривой кинжал на поясе с рукоятью, инкрустированной бирюзой, подчёркивал его статус. Лицо Микаэля с глубокими морщинами и тёмными глазами выражало решимость. Он остановился в центре зала, слегка кивнув, но его осанка говорила, что он здесь не для подчинения.

— Фитаурари Тадессе, — произнёс Микаэль, — я пришёл с предложением, которое ты должен услышать.

Тадессе повернулся, его взгляд встретился с глазами Микаэля. Он указал на кресло у стола, сел сам и наполнил два кубка тэджем.

— Говори, Микаэль, — сказал он. — Что за предложение?

Микаэль сел, его пальцы коснулись кубка, но он не стал пить. Его взгляд был прикован к Тадессе.

— У меня есть контакт с немцами, — начал он. — Они готовы говорить. Я могу свести тебя с их человеком, майором Вёлькнером. Немцы знают, что итальянцы наступают, и хотят их ослабить. Они предлагают оружие, деньги, советников. Это может дать нам преимущество перед врагами.

Тадессе слегка прищурился, медленно вращая кубок в пальцах. Упоминание о немцах было неожиданным, но не удивительным. Абвер вёл свою игру в Абиссинии, но их цели были неясны. Тадессе знал, что их поддержка всегда имеет цену.

— Немцы? — переспросил он с лёгкой насмешкой. — Ты веришь, что они помогут, Микаэль? Немцы ничем не помогут. Итальянцы не отдадут Абиссинию никому — ни нам, ни Берлину. Это их трофей, за который они заплатили кровью. Немецкое вмешательство только всё осложнит. Ты понимаешь это не хуже меня.

Микаэль наклонился вперёд, его глаза сузились, но он не отвёл взгляда.

— Я не сказал, что доверяю немцам, — ответил он. — Я сказал, что у меня есть контакт. Они хотят говорить, и я могу устроить встречу. Но я здесь не для того, чтобы уговаривать тебя связываться с Абвером. Я хочу знать, готов ли ты к борьбе. Оромо устали от обещаний императора. Хайле Селассие говорит о единстве, но это ничем не подкреплённые слова. Если он сбежит в Лондон, кто встанет у власти? Ты, Тадессе? Если да, готов ли ты нас поддержать?

Тадессе откинулся на спинку кресла, его взгляд стал холоднее. Микаэль проверял его, как недавно Зэудиту. Оромо были силой — их численность и воины делали их ценными союзниками, но их требования могли стать проблемой.

— Ты хочешь знать, готов ли я? — спросил Тадессе. — А я хочу знать, готовы ли оромо поддержать меня, Микаэль. Не немцев, не итальянцев, не британцев. Меня. Абиссиния на краю, и если император уедет, кто-то должен взять власть. Я не дам стране развалиться, но мне нужны союзники. Оромо сильны, но сила без единства бесполезна. Чего вы хотите за поддержку?

Микаэль слегка улыбнулся, но в его улыбке не было тепла. Он сделал глоток тэджа, обдумывая ответ.

— Ты прямолинеен, фитаурари, — сказал он. — Это мне нравится. Оромо готовы поддержать тебя, но не просто так. Мы хотим посты. Мои люди должны занять места в новом правительстве: губернаторы в наших землях, командующие в армии, министры. Мы проливали кровь за Абиссинию и заслужили право голоса. Если ты дашь нам это, оромо будут за тобой. Иначе мы найдём тех, кто оценит нашу силу.

Тадессе молчал, его пальцы вращали кубок. Требования Микаэля были ожидаемыми, но раздражали. Оромо, как и тиграи, хотели власти, и это грозило расколом. Амхара, оромо, тиграи, сомали — все тянули одеяло на себя. Уступить оромо означало открыть путь требованиям других регионов, и страна могла развалиться. Но отказать было нельзя — без оромо его планы могли рухнуть.

— Ты просишь многого, — сказал Тадессе. — Если я дам оромо посты, другие регионы взбунтуются. Тиграи уже требуют своего, сомали не останутся в стороне. Абиссиния не выстоит, если мы начнём делить власть. Я хочу единства, а не раскола. Могу ли я рассчитывать на оромо, если предложу защиту ваших земель и место в совете, который я создам?

Микаэль нахмурился, его пальцы сжали кубок. Он ожидал большего.

— Защита земель — это слова, — сказал он. — Мы слышали их от императора, от итальянцев. Слова ничего не стоят без силы. Нам нужны гарантии. Посты — это гарантия, что нас услышат. Если ты не дашь этого, зачем нам поддерживать тебя? Британцы уже обещают помощь. Или немцы, если ты откажешься от их предложения.

Тадессе сдержал гнев, сохраняя спокойствие. Микаэль играл жёстко, как Зэудиту, и это не удивляло. Оромо всегда были независимыми, их вожди видели себя равными любому правителю. Но Тадессе не собирался уступать легко. Он должен был дать достаточно, чтобы удержать оромо, но не столько, чтобы они диктовали условия.

— Британцы? — Тадессе слегка улыбнулся с насмешкой. — Они используют вас, а потом выбросят. Немцы хотят ослабить итальянцев, но Абиссиния для них — лишь расходный материал. Я же предлагаю будущее, где оромо будут услышаны. Но я не могу дать всё, что вы хотите, пока враг у ворот. Если мы начнём делить власть, итальянцы войдут в Аддис-Абебу без боя.

Микаэль сделал ещё один глоток тэджа, обдумывая слова.