Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– По‑моему, ты стараешься поскорее залететь, и не важно от кого.

– Что?!!! – в третий раз воскликнула она и снова зарделась.

– А то! – чуть надавил я. – Рожков парень, в принципе, хороший, но он подросток, и у него бушуют гормоны, как и у тебя. Ему практически безразлично кому, но отчаянно нужно присунуть. А если попадётся хорошенькая, молоденькая, да ещё и красивая девочка, значит выпадет козырный туз. Ему надо почувствовать себя взрослым и кайфануть. Кончить. А тебе тоже надо, чтобы хоть кто, хоть конь в пальто тебе присунул?

Она молча мотнула головой.

– Не торопись с этим делом. Ты такая красотка, что у тебя от кавалеров отбоя не будет. Через пару лет не то что я или Рожков, Ален Делон будет твой взгляд ловить.

– Так он же умер… – тихонько сказала Настя.

– Кто? – не понял я.

– Ален Делон…

– Серьёзно?

– Ну, да…

– Пипец…

– Ты чего? Ты не знал?

Она вдруг засмеялась. Сначала тихо, а потом стала смеяться всё громче и громче.

– Ты расстроился? – наконец, смогла проговорить она. – Из‑за Алена Делона?

– Балда ты, Настя!

– Ну… да… – мотнула она головой. – А ты правду сказал?

– Про что? – нахмурился я.

– Ну… про меня. Что я… как там… классная, красивая, умная, интересная и сексуальная. И ты прям что… хочешь меня?

Как об стенку горох! Честное слово! С этими девками никаких нервов не хватит…

– Ну ладно‑ладно, не зеленей, я пошутила. Красивый, ты, как скуф древний. Но ничего, видишь, я же терплю твои несправедливые нападки.

– Настя. Ты хоть слово поняла из того, что я сказал? Ты поняла, что ученье – свет и что надо делом заниматься, а остальное приложится?

– Да знаю я. Я занимаюсь. Вот слушай. Только один человек из тысячи людей, сказал Соломон, станет тебе ближе брата и дома, стоит искать его до скончания времён, чтобы он не достался другому. Девятьсот девяносто девять других, увидят в тебе то, что видит весь свет, а тысячный не откажет в объятиях своих, даже когда целый мир говорит тебе «нет». Вот я и ищу.

– Ладно, – вздохнул я. – Я пошёл. Мне уроки надо делать.

– Не будь занудой, Красивый. Ведь ты и есть этот тысячный, правда? Ну скажи, что да! И тогда я не буду искать коня в пальто, а буду ждать тебя. Когда ты повзрослеешь. Ну, раз тебе надо взрослеть… Мальчики взрослеют позже, чем девочки…

Спускаясь по лестнице, я слышал, что кто‑то поднимается снизу. Шаги были размеренными, спокойными, уверенными и казались неопасными. Я подошёл к двери, и она открылась, как по волшебству. Выглянула мама.

– Ты ждёшь кого‑то? – насторожился я.

– Да‑да, – послышалось снизу. – Меня. Это я звонил.

К нам подходил солидный, дорого и элегантно одетый джентльмен с сединой в волосах и толстой роговой оправой на носу, явно очень дорогой.

– А ты, значит, и есть Сергей? – кивнул он.

Я не ответил.

– У меня к вам поручение от Розы Каримовны Гафаровой…

– А вы кто?

Внизу загудел домофон, дверь открылась и хлопнула. Кто‑то затопал по лестнице.

– И не очень хорошие новости… – сказал солидный джентльмен и внимательно посмотрел сначала на маму, а потом на меня.

Вообще‑то к мышам я равнодушен. У некоторых, особенно у барышень, мыши вызывают необъяснимый страх и ужас. Встречаются иногда и мужчины, которые чувствуют гадливость при виде мышей. Кто‑то умиляется, кто‑то ужасается. А мне всегда они были по барабану. Кроме одной. Той, что никогда не показывалась, но постоянно давала о себе знать и работала в тесной спайке с моей чуйкой.

Вот и сейчас при виде этого лощёного джентльмена моя мышь оживилась и начала скрести под ложечкой. Не оголтело, не рьяно, не отчаянно, а как‑то тоскливо, медленно, печально.

– Вы позволите? – спросил джентльмен и показал на дверь. – Чтобы нам не разговаривать в подъезде.

– А кто вы, позвольте поинтересоваться? – уточнил я.

– Я нотариус Ленинского района, Яшин Борис Родионович.

– А можно, пожалуйста, ваш паспорт посмотреть, Борис Родионович?

– Серёж, ну ты чего? – удивилась мама. – Зачем паспорт?

– Да‑да, конечно, конечно, – кивнул джентльмен и извлёк из внутреннего кармана паспорт.

Фотография соответствовала наружности, имя, отчество и фамилия тому, что он сказал.

– Проходите, пожалуйста, – предложила мама, – но только никакую Розу Каримовну, как вы говорите, мы не знаем.

– Ну, в данном конкретном случае это не так уж и важно. Главное, что она вас знает.

– Я знаю, мам, – сказал я.

– А кто это?

– Она ветеран труда. Я к ней приходил. Типа шефская помощь…

– Когда это? – мама удивлённо, даже недоумённо уставилась на меня.

– Ну, я тебе не говорил. Я помогал в социальной службе.

– Когда ты успел‑то?

– Да… – неопределённо пожал я плечами.

– А почему мне не сказал? – чуть обиженно спросила мама.

– Не знаю, – ответил я. Неловко было. Как Тимур и его команда…

– Ну, Серёга, ты даёшь, – покачала она головой.

– Я навещал её сегодня, – сказал я джентльмену. – Проходите вот сюда, в гостиную. Да не разувайтесь.

Он зашёл в мою комнату, окинул её взглядом и кивнул.

– Присаживайтесь, – показал я на стул, а сам вместе с мамой уселся на диван.

– Ты сегодня был в больнице? – покачала головой мама. – Когда успел?

– Да, Сергей там был, я его видел, – кивнул нотариус. – Я тоже был у Розы Каримовны. Сразу после него.

– И что же вас привело к нам? – поинтересовалась мама.

Он вздохнул.

– Сообщать плохие новости крайне тяжело, – кивнул он и помолчал. – В общем, Роза Каримовна скончалась.

– Это точно? – прищурился я. – Врач сказал, что ей лучше.

Не нравился мне этот Борис Родионович. Он кивнул и скорбно развёл руками.

– К сожалению, да. Точно…

– А что вы у неё делали? – спросил я.

– Видите ли, Роза Каримовна всегда обращалась за нотариальными услугами именно ко мне, – сказал он. – Довольно длительное время. Поэтому у нас сложилась определённая история наших деловых отношений. Признаюсь, упоминание вашего имени, Сергей, оказалось для меня сюрпризом. Раньше я никогда не знал о вашем существовании.

– Это же могу сказать вам и я, – кивнул я.

– Не сомневаюсь. В общем, Роза Каримовна пригласила меня для того, чтобы изменить, вернее, написать новое завещание.

– Завещание? – нахмурилась мама.

– Да, завещание. Знаете, у меня вот в портфеле портативный принтер, ноутбук, печать. Всё необходимое. Я оказываю подобные услуги пожилым людям. Ну, то есть выезжаю на дом или в больницу. Для меня это не редкость.

Он помолчал и посмотрел на меня.

– В общем, вы уже, наверное, догадались. Она всё своё имущество завещала вам.

– Что? – выдохнула мама.

– Два дома в деревне Черновка. Один из них в плачевном состоянии, но второй вполне пригоден для проживания. Также комната гостиничного типа, или студия в Ленинском районе. И денежный вклад в банке в размере одного миллиона ста тысяч рублей, или что‑то около этого. Это со слов Розы Каримовны. Естественно, всё это будет уточняться, но для общего представления пока достаточно. Второй дом, конечно, не разрушенный, но совершенно запущенный. Там долго никто не жил.

– Да‑да, я знаю, – сказал я. – Я там бывал вместе с Розой Каримовной.

Мама посмотрела на меня так, будто узнала, что её сын – инопланетянин. Или, и неизвестно, что было хуже, что её сын – опер Сергей Бешметов.

– А поскольку вы несовершеннолетний, – продолжил нотариус, – для того чтобы вступить в право наследования, нужно будет получить согласие вашего законного представителя. То есть родителей.

– У меня одна мама, – сказал я.

– Понимаю, значит, согласие вашей мамы, – кивнул нотариус. – А ваш отец скончался или…

– Это неважно, – резко оборвала мама. – Потому что я думаю, что мы откажемся.