Воронцов. Перезагрузка. Книга 8 (СИ) - Тарасов Ник

Ричард молчал, но я видел, что мои слова его задевают.

— Во-вторых, — продолжал я, — ты уже видел, как работает эфир. Ты понимаешь его потенциал. Более того — ты сам делал операцию под эфиром, видел, как это меняет всё. Кто, кроме тебя, сможет правильно обучить других лекарей?

— Но я не педагог, — возразил он. — Я не умею учить.

— Учить — это не врождённый талант, — возразил я. — Это навык, который можно развить. Ты будешь показывать на практике, объяснять во время операций, разбирать случаи. Это называется наставничество, и ты с этим справишься.

Ричард всё ещё выглядел сомневающимся. Я решил сменить тактику:

— Скажи, Ричард, почему ты стал врачом?

Он моргнул, явно не ожидая такого вопроса:

— Я… я хотел помогать людям. Спасать жизни.

— Вот именно, — я указал на него пальцем. — Ты хотел спасать жизни. И ты спас их немало — в Англии, во время войны, здесь в России. Но задумайся — сколько жизней ты сможешь спасти, если обучишь десятки, сотни других лекарей? Если распространишь знания об эфире, о правильной хирургии, о гигиене и асептике по всей стране?

Ричард замер. Я видел, как в его глазах загорелась искра понимания.

— Один человек — один врач — ограничен в своих возможностях, — продолжал я мягко. — Ты не можешь быть везде одновременно. Но если ты обучишь других, передашь им свои знания, свой опыт — они понесут это дальше. Они будут спасать жизни в городах и деревнях, куда ты никогда не доберёшься. Ты станешь не просто врачом — ты станешь учителем целого поколения лекарей.

Ричард медленно опустился обратно в кресло. Он молчал, переваривая услышанное. Я дал ему время, не торопя.

Наконец он поднял взгляд:

— Вы… вы действительно верите, что я справлюсь?

— Абсолютно, — твёрдо ответил я. — Более того — я уверен, что справишься лучше, чем кто-либо другой. У тебя есть знания, опыт, страсть к своему делу. Всё остальное — организация, управление, обучение — придёт с практикой.

Он задумчиво кивнул:

— А что именно мне нужно будет делать? Какие обязанности?

— Во-первых, — я начал перечислять, загибая пальцы, — организация самой клиники. Иван Дмитриевич выделит здание — бывший купеческий особняк. Его нужно будет переоборудовать под больницу — операционные, палаты для пациентов, кабинеты для приёма, помещение для хранения лекарств и инструментов, комната для лекций.

Ричард слушал, кивая.

— Тебе нужно будет определить, что где разместить, какое оборудование понадобится, какие инструменты закупить. Я помогу с техническими аспектами — например, с вентиляцией операционной, с освещением. Но медицинская часть — это твоя зона ответственности.

— Понятно, — он достал из кармана небольшую записную книжку, начал делать пометки.

— Во-вторых, — продолжал я, — подбор персонала. Нужны будут врачи, медсёстры, санитары, аптекарь. Ты должен будешь их собеседовать, оценивать их квалификацию, решать, кого брать, а кого нет.

— Это… это ответственно, — пробормотал Ричард.

— Очень, — согласился я. — Но ты военный врач. Ты привык принимать решения в критических ситуациях, когда от твоего выбора зависят жизни. Это не сильно отличается.

Он кивнул, продолжая писать.

— В-третьих, — я встал, подошёл к окну, — собственно медицинская практика. Ты будешь принимать пациентов, проводить операции, использовать эфир. Но — и это важно — ты будешь делать это не в одиночку, а с присутствием других лекарей, которые будут учиться, наблюдая за тобой и даже вместе будете оперировать.

— Как в университете, когда профессор оперирует, а студенты смотрят? — уточнил Ричард.

— Именно так, — подтвердил я. — Только твои студенты будут уже практикующими лекарями, которые хотят освоить новые методы. Ты будешь объяснять каждый шаг, отвечать на вопросы, показывать тонкости.

Ричард задумчиво кивал, всё больше втягиваясь в идею.

— И в-четвёртых, — я повернулся к нему, — регулярные лекции. Раз в неделю или две ты будешь собирать лекарей и рассказывать им о чём-то важном — анатомии, хирургических техниках, использовании эфира, гигиене. Можешь приглашать других специалистов читать лекции. Цель — создать место, где медицинские знания не просто хранятся, а активно распространяются.

Ричард закрыл свою записную книжку, посмотрел на меня:

— Это действительно амбициозный проект. Но…

— Но что? — мягко подтолкнул я.

Он вздохнул:

— Но я иностранец. Англичанин. В России не все хорошо относятся к англичанам, особенно после всех этих войн. Не помешает ли это?

Я усмехнулся:

— Ричард, ты действительно думаешь, что кого-то волнует твоё происхождение, если ты спасаешь жизни? Когда человеку нужна помощь, ему всё равно, откуда врач — из Англии, Франции или с Луны. Главное, чтобы он был хорошим врачом. А ты — хороший врач.

Он слабо улыбнулся:

— Спасибо за доверие, Егор Андреевич.

— Не благодари, — отмахнулся я. — Просто делай своё дело. И помни — ты не один. Я буду помогать, Иван Дмитриевич обеспечит всем необходимым, найдём толковых людей в помощь. Это будет командная работа.

Ричард встал, протянул мне руку:

— Хорошо. Я согласен. Попробую.

Я пожал его руку в ответ:

— Не просто попробуешь — ты справишься. Я в тебе уверен.

Он кивнул, всё ещё немного нервничая, но уже с решимостью в глазах:

— Когда можно будет увидеть это здание? Начать планировать?

— Иван Дмитриевич сказал, что через пару дней оформит документы, — ответил я. — Как только всё будет готово — поедем смотреть. А пока можешь начать составлять список того, что понадобится. Инструменты, лекарства, оборудование.

— Сделаю, — пообещал Ричард.

— Ещё один момент, — добавил я. — Я хочу, чтобы в клинике была не только хирургия. Нужно место для акушерства, для терапии, для лечения детей. Универсальное медицинское учреждение.

Ричард кивнул:

— Это правильно. Чем шире спектр — тем больше пользы.

Мы ещё немного поговорили о деталях, потом Ричард откланялся, сказав, что хочет начать составлять планы прямо сейчас. Я проводил его взглядом, довольный результатом разговора. Первоначальный испуг прошёл, теперь он был полон энтузиазма.

Я вернулся к столу, сел в кресло. День выдался продуктивным — и работа на заводе началась, и с эфиром договорились, и Ричард согласился возглавить клинику. Оставалось только воплотить всё это в жизнь.

Вечером мы собрались за ужином всей семьёй — я, Машенька, бабушка, няня Агафья. Ричард тоже присоединился к нам, что было не совсем обычно — обычно он ужинал отдельно. Но сегодня я пригласил его, хотел, чтобы он чувствовал себя частью нашей семьи.

— Ну, Егорушка, — начала бабушка, зачерпывая щи, — рассказывай. Чего нового?

Я рассказал вкратце о планах по производству эфира и организации клиники. И, что Ричард согласился возглавить клинику.

Бабушка одобрительно кивала:

— Вот молодец, внучок. Дело делаешь, людям помогаешь. А ты, Ричард, — обратилась она к англичанину, — тоже молодец. Не испугался такой ответственности.

Ричард слегка покраснел:

— Спасибо, Прасковья Никитична. Я постараюсь оправдать доверие.

— Оправдаешь, оправдаешь, — махнула рукой няня Агафья. — Вон как ты за Машенькой нашей смотришь — внимательно, заботливо. Значит, и в больнице своей справишься.

После ужина я поднялся к себе в кабинет, хотел ещё раз просмотреть чертежи паровой машины. Та, что сейчас работала в Уваровке, была пробной версией — функциональной, но не идеальной. Я хотел её усовершенствовать, сделать более эффективной.

Основные проблемы были две. Во-первых, нужно было как-то возвращать отработанный пар обратно в котёл. Сейчас он просто выходил наружу, а это означало потерю воды и тепла. Если сделать систему конденсации — пар охлаждается, превращается обратно в горячую воду и возвращается в котёл — можно было бы значительно сократить расход воды и топлива.

Во-вторых, сам нагрев воды был не очень эффективным. Большой котёл с водой прогревался долго, потому что огонь нагревал только дно. Нужно было увеличить площадь контакта воды с нагретой поверхностью.