Ассасин 1: миссия в Сараево (СИ) - Тыналин Алим

Вставил первую отмычку в замочную скважину. Металл скользнул внутрь с тихим скрежетом.

Я пощупал механизм снаружи. Старый замок, немецкого производства, судя по конструкции. Два засова, пружинный механизм.

Работал медленно, методично. Каждое движение продуманное, осторожное. Спешка убивает не только на поле боя, но и здесь, в темной квартире, где один неверный звук может погубить всю операцию.

Первый засов. Щелчок, такой тихий, что едва слышно даже мне.

Пауза. Я прислушался. Внизу кто-то прошел по коридору — шаги, потом хлопнула дверь. Затем воцарилась беспокойная тишина.

Второй засов. Еще один щелчок.

Сейф открылся.

Внутри было темно. Я достал спички из кармана, чиркнул одной. Крошечное пламя вспыхнуло, отбрасывая дрожащие тени на содержимое сейфа.

Документы. Небольшая стопка аккуратно сложенных бумаг.

Я взял первый документ. Служебное удостоверение, обложка из темно-зеленого картона с двуглавым орлом. Открыл.

«Казимир Орловский, секретный сотрудник Варшавского охранного отделения. Регистрационный номер 247. Дата принятия на службу: 15 марта 1908 года.»

Фотография. Знакомое лицо. Иван Крупский, кузнец с Праги. Но печать на фотографии была настоящей, оттиск четкий, с характерными неровностями государственного штемпеля.

Спичка обожгла пальцы. Я стряхнул ее, спрятал обломок в карман и зажег новую.

Следующий документ. Рукописное донесение, датированное сегодняшним днем. Почерк мелкий, аккуратный, канцелярский:

'Господину начальнику Варшавского охранного отделения, полковнику Ларионову.

Имею честь донести, что студенческий кружок «За освобождение Польши» продолжает собрания два раза в неделю. Участники: Казимир Пулавский (идеолог), Стефан Коваль (химик), Анна Залуская (пропагандист), Ежи Домбровский (юрист). Сегодня к ним присоединился новый участник — Александр Борисов, русский офицер, представился разочарованным в режиме'…

Меня уже занесли в донесения. Крупский работал быстро.

Я пролистал дальше. Еще несколько донесений, все о разных революционных группах. «Кружок польских патриотов» — провален в октябре, семь арестованных. «Общество друзей свободы» — разгромлено в декабре, участники сосланы в Сибирь. «Союз за независимость» — ликвидирован в феврале.

Каждый раз схема была одинаковой: Крупский проникал в группу, подталкивал к радикальным действиям, а потом в последний момент охранка накрывала всех с поличным.

Спичка погасла. Я зажег третью. Их оставалось немного.

Глубже в сейфе лежал конверт, запечатанный сургучом. Печать уже сломана — Крупский читал это письмо. Я вытащил конверт и развернул бумагу внутри.

Женский почерк, округлый, с наклоном вправо:

'Милый Казимир,

Я знаю, что ты не хочешь меня слушать, но я должна это написать. Вспомни, кем был твой отец. Он отказался предавать, даже когда это стоило ему жизни. А ты… ты предаешь людей, которые доверяют тебе. Предаешь память отца.

Когда ты пришел ко мне в прошлый раз, я видела в твоих глазах стыд. Значит, ты еще не потерян. Значит, где-то внутри ты помнишь, кем должен быть.

Умоляю тебя, оставь эту службу. Уезжай из Варшавы, начни новую жизнь. Я жду тебя в Кракове. Мы можем быть вместе, можем начать все заново.

Твоя Ядвига'

Датировано 1912 годом. Крупский не уехал. Не оставил службу. Но и письмо не сжег, хотя сжег все остальное. Единственное, что он хранил у себя.

Значит, совесть еще не умерла окончательно. Слабость. Которую можно использовать.

Я аккуратно сложил письмо обратно в конверт и продолжил поиск.

На дне сейфа лежала толстая папка, перевязанная тесьмой. Развязал узел. Внутри оказался план операции, напечатанный на машинке, с рукописными пометками на полях.

'СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО

План операции «Губернатор»

Цель: провокация покушения на варшавского генерал-губернатора для обоснования массовых арестов польских националистов.

Срок исполнения: 1 июня 1914 года, во время визита губернатора в университет.

Исполнители провокации:

1. Студенческий кружок «За освобождение Польши» (прямые исполнители)

2. Члены подпольной организации «Strzelec» (поставщики оружия)

3. Представители боевой группы Польской социалистической партии (техническая поддержка)'

Спичка опять догорела. Я зажег последнюю и быстро читал дальше.

План был детальным, продуманным до мелочей. Крупский должен убедить студентов в необходимости «решительного действия». Через подставных посредников им предоставят бомбы и револьверы. Оружие будет настоящим, но бомбы — с дефектами, которые не позволят им взорваться.

Покушение провалится. Губернатор останется невредим. Но кто-то все равно умрет, да и сам факт покушения даст охранке повод для массовых арестов.

И дальше — список.

Имена. Адреса. Подробные характеристики. То, что я уже видел у Редигера.

Ежи Домбровский — лидер группы, студент права, потомок участника восстания 1863 года.

Казимир Пулавский — идеолог, фанатик идеи Великой Польши, легко поддается на провокации националистического характера.

Стефан Коваль — химик, может изготовить взрывчатку, но неопытен и доверчив.

Анна Залуская — эмоциональная, мстительная, потеряла семью в 1905 году, готова на крайние меры.

А дальше — новые имена. Те, кого я не знал.

Тадеуш Войцеховский — офицер в отставке, связан с подпольной организацией «Strzelec», имеет доступ к складам оружия в Модлине.

Станислав Бжезинский — представитель боевой группы ППС в Варшаве, участвовал в экспроприациях, разыскивается с 1908 года.

Мария Конопницка — курьер между Варшавой и Краковом, передает корреспонденцию для эмигрантских изданий.

Всего двадцать три имени. Двадцать три человека, которые должны быть арестованы одновременно, в один день, 1 июня.

Операция «Губернатор» не просто провокация против студенческого кружка. Это был спланированный удар по всей сети польского подполья в Варшаве. Крупский проник не только в кружок студентов, но и установил связи с более серьезными людьми — боевиками, оружейниками, курьерами.

И всех их собирались взять одновременно.

На полях документа рукой Крупского приписка: «Борисов — под вопросом. Выяснить истинные намерения до 25 мая».

У меня мало времени.

Спичка обожгла пальцы. Я чуть не уронил ее, и она погасла в руке. Темнота снова окутала комнату.

Я стоял в темноте, держа в руках документы, которые могли спасти двадцать три жизни. Или отправить их всех в сибирскую каторгу, если я ошибусь.

Нужно все запомнить. Каждое имя. Каждый адрес. Каждую деталь плана.

В прошлой жизни Ибрагим научил меня искусству запоминания сведений. Мы сохраняли в голове карты крепостей, списки целей, маршруты караванов. Тренировались часами, повторяя последовательности из сотен элементов.

Я закрыл глаза и начал создавать дворец памяти. Мысленный образ знакомого места — крепости Аламут, с ее коридорами, комнатами, двориками. В каждую комнату я помещал одно имя, один адрес, одну деталь плана.

Казимир Пулавский — в первой комнате справа, у окна с видом на горы.

Стефан Коваль — во второй комнате, у очага.

Анна Залуская — в третьей, где хранились книги.

Тадеуш Войцеховский — в коридоре, ведущем к арсеналу.

Станислав Бжезинский — в подвале, где тренировались бойцы.

Каждое имя, каждая деталь заняли свое место в ментальной архитектуре.

Когда я закончил, то аккуратно вернул все документы в сейф, кроме удостоверения и письма Ядвиги. Точно в том порядке, в каком они лежали. Закрыл сейф, услышал тихий щелчок засовов. Повесил картину обратно на стену, выровнял ее так, чтобы она висела точно под тем же углом.

Оглядел комнату. Все на своих местах. Ни один предмет не сдвинут. Ни одна половица не скрипнула громче обычного. Как будто здесь никто не был.

И вдруг — звук.

Шаги на лестнице.

Тяжелые, медленные, поднимающиеся со второго этажа на первый. Нет, ошибся — со второго на третий. К этому этажу.