Жучка сглотнул.
– Я понял… Благодарю.
– Всё, бывай.
– Так это… может, тачку какую‑нибудь? – спросил он.
– Может, когда и понадобится, – ответил Кукуша.
– Дождёмся, когда ниссан из ремонта выйдет, – сказал я.
– Если что, у меня тут крузак десятилетний. Отличный. Пробег небольшой. То, что надо. Чисто пацанский агрегат. Там правда дыра в двери была, но мы сделали, комар носу не подточит. И документы реальные, всё путём. Из Казани пригнали.
– Ну‑ка глянем, – подмигнул я Кукуше.
Жучка отвёл нас к покосившемуся ангару из профлиста в дальней части площадки.
– Машина в мастерской у меня, – пояснил он.
Мы зашли, увидели несколько разобранных тачек, а в центре гаража стояла Тойота, ещё совсем недавно принадлежавшая вьетнамцу по имени Харитон…
– Слушай, этот Жучка может и стукануть, он сто процентов на крючке у ментов, – вздохнул Кукуша, когда мы ехали в сторону дома.
– Но сделать надо было что‑то, правда? Зачем мне, чтоб тачка эта висела надо мной.
– Ну да‑да, – кивнул он. – А пальчики, если что, так ты просто хотел её купить вот и все дела.
– Какие пальчики? Не было угона, не будет и пальчиков.
– Точняк. А чё это мы насухую едем, без музона?
Он протянул руку и включил радио
Губы твои, как маки
Платье по моде носишь
Себя ты ему раздаришь
Меня же знать не хочешь…
Меня передёрнуло, и я отвернулся к окну. Не любил я эту песню. А вот Катя… Катя любила. Она вообще всякую хрень любила, как жизнь показала… Кукуша вдруг начал прихлопывать пальцами по рулю и хрипло подпевать:
А я нашёл другую
Хоть не люблю, но целую
А когда я её обнимаю
Все равно о тебе вспоминаю…
* * *
Когда мы вернулись в город, я попросил Кукушу высадить меня у грузинской кафешки. Зашёл и заказал хачапури, два шашлыка, ещё какую‑то мелочёвку, хинкали, пхали, в общем целый стол. Минут через пятнадцать вынесли мой заказ, упакованный в пластиковые коробочки, сохраняющие тепло. Я загрёб это всё и, перейдя через дорогу, зашёл в подъезд к Альфе.
В подъезде, как всегда было холодно. И, как всегда, в последнее время, я почувствовал себя здесь неуютно. Я поднялся, встал перед её дверью и постоял немного, прислушиваясь к своей прозорливой мыши. Она молчала, разок царапнула, но это не в счёт. Открывать своим ключом я не стал. Позвонил в дверь.
– Кто там? – почти сразу раздался испуганный голос.
– Это я. Сергей.
Сердце забилось, но тут же щёлкнул замок, и дверь открылась. Альфа удивлённо и обрадованно прошептала:
– Серёжа!
– Точно, Елена Владимировна. Я. Хотел вот спросить, не проведёте ли вы со мной дополнительные занятия по литературе.
– По литературе? – нахмурилась она и отступила назад. – Что ж, это можно. Заходи.
– Только давайте, пожалуйста, без теории.
– Без теории. Хочешь сочинение сразу?
– Ха‑ха‑ха, – я засмеялся. – Ну, можно и так сказать. Предлагаю что‑нибудь сочинить. Держи.
Я протянул ей пакеты с едой и сердце сразу успокоилось, в груди разлилось приятное тепло.
– Ничего себе, что это ты принёс? – спросила она, удивлённо разглядывая пакеты.
Она стояла босая. На ней была надета длинная розовая футболка, похожая на короткое платье.
– Это конфеты и шампанское, – усмехнулся я.
– А пахнет шашлыком, – покачала она головой. – В принципе тоже неплохо.
– Тогда давай срочно употребим. Пока не остыло.
– Откуда же это богатство? Из грузинского, что ли?
– Ага.
– Это ты здорово придумал. У меня, честно говоря, с едой не густо.
– Ну конечно, у тебя вся пища духовная, да?
Она улыбнулась с небольшой грустинкой:
– Ну, типа того… Если честно, я не думала что ты придёшь, вот и не покупала ничего…
– Почему не думала?
– Ну… – пожала она плечами. – Ты злился на меня. Вчера вон или когда, даже доброго слова не сказал в классе, не улыбнулся… Не знаю…
Я потянулся, чтобы её обнять, но она увернулась. И мышь заволновалась, закрутилась на месте…
– Погоди… Хочу сказать до того, как мы начнём… ужинать.
– Что сказать? – нахмурился я. – Что ты теперь хорошая девочка?
– Хотела сказать, что мне звонил Виктор.
Я зарычал.
– Нет‑нет, подожди, подожди. Он позвонил, но я не сняла трубку. Я занесла его номер в чёрный список. Так что теперь он не сможет мне позвонить. Никогда. И у меня возникло чувство, что я теперь совсем другой человек…
Я вгляделся в её глаза.
– Ну что, молодец я? – тихо спросила она.
– Алёнка, ты молодец, – кивнул я и погладил её по голове. – Ещё какая молодец. Значит, не всё ещё пропало. И кашу с тобой в теории варить, конечно, можно.
– В теории? – воскликнула она, широко открыла глаза и махнула пакетами.
– Но по результатам практических занятий ответ может измениться, – усмехнулся я.
– Балбес!
Она прыснула и пошла на кухню.
– Иди, где ты там потерялся?
– Руки зайду помою.
Когда я вышел из ванной и зашёл на кухню, там уже всё было приготовлено. Еда лежала в красивых тарелках. Посредине стола стояла бутылка вина и два бокала.
– Эх, не пьющий я человек, – хмыкнул я, – но ради компании пару глоточков пропущу.
– Ой, подожди… – она вдруг нахмурилась и приняла серьёзный вид. – А у тебя паспорт с собой? Покажи, а то я не уверена, что тебе уже исполнилось восемнадцать.
– Чего?
Она засмеялась.
– Усы, лапы и хвост не подойдут? – улыбнулся я. – Вместо паспорта.
– Усы и подделать можно. Ладно, поверю на слово. Помоги мне перенести всё это в гостиную. Не будем же мы с тобой пировать на кухне?
Мы перетащили яства и уселись на диван.
– Наливай, – предложила она и потёрла ладошки.
Я плеснул вина по бокалам.
– Ну… – задумалась она подняв бокал.
– За всё хорошее, – усмехнулся я.
– Романтик, – покачала она головой. – Давай.
Мы дзинькнули стёклышками, пригубили и набросились на еду. Но, слопав хинкали, я притормозил и откинулся на спинку дивана.
– Чего? – обернулась ко мне Альфа. – Ешь, остынет. Ты что, насытился уже?
– Насытился ли я? Ты спросила, насытился ли я?
– Ну да, – кивнула она.
– Нет, я не насытился. Я невероятно далёк от насыщения, – ответил я. – Но я не ем. И тебе не советую.
– Почему? – удивилась она.
– Потому, что очень скоро я начну тебя жать и мять.
– Какой ужас, – прошептала Альфа и сделала испуганные глаза. – Какой кошмар.
Она засмеялась. Она немного захмелела от вина и от еды. И, может быть, от спокойной обстановки. Может быть, каждый вечер, оставаясь одна дома, она со страхом прислушивалась к шагам на лестнице. Выглядывала в окно. А может, терзала себя дурацкими мыслями. В любом случае сейчас всё было совсем по‑другому. Она выглядела безмятежной, и она смеялась.
– Лен… – сказал я и замолчал.
– Что?.. – тихо ответила она
Она тоже откинулась на спинку. Повернулась ко мне и смотрела мне в глаза. Я протянул руку. Провёл пальцами по её щеке. По шее. По плечу. Она ответила и вздохнула, чуть передёрнув плечами. Футболка, в которой она сидела, мало что скрывала. Я заметил, как одновременно с моим прикосновением ткань на ней натянулась и через неё проступили острые шишечки.
Не дожидаясь, когда я схвачу её и начну жать и мять, как я угрожал минутой раньше, она потянулась ко мне сама, обхватила за шею, привлекла к себе и поцеловала.
Всё случилось там же, прямо на диване. Никаких кроватей, никаких постелей, никаких удобств. Страсть в моменты, когда она только разгорается, бывает нетребовательной к удобствам и пожирает всё. Ей нет ни до чего дела. Нужно только больше огня. Много, очень много огня.
