Оракул с Уолл-стрит 7 (СИ) - Тыналин Алим

Восворт поднялся, надевая шляпу:

— Мистер Стерлинг, я надеюсь на ваше благоразумие. Война закончилась. Пора подсчитывать потери и планировать будущее.

— Взаимно, мистер Восворт, — ответил я, провожая делегацию к двери.

Когда звук их шагов растворился в коридоре, я остался наедине с О’Мэлли и Бейкером. Молчание длилось несколько минут, нарушаемое только стуком дождя по окнам.

Полночь. Кабинет банка превратился в командный пункт последней обороны. На столе разложены документы о катастрофе, в пепельнице дымится сигарета, бокал с виски стоит нетронутым. Сейчас нужна ясность мышления, а не алкогольное забвение.

О’Мэлли и Бейкер молчат, каждый погружен в собственные мысли о крахе империи, которую мы строили полтора года. Маккарти ушел проверять охрану. За окнами спит Нью-Йорк.

Я встаю из кресла и подхожу к картине, висящей на стене рядом с сейфом. Пейзаж с горным озером, ничем не примечательная работа провинциального художника, купленная для украшения интерьера. Но за этой картиной скрывается то, о чем не знает даже мое ближайшее окружение.

Осторожно снимаю картину с креплений, обнажая встроенный в стену сейф, не тот, что стоит в углу и известен всем, а секретный, установленный сразу после покупки здания банка. Поворачиваю замок, набирая комбинацию: 14−10–29, дата великого краха, которая уже случилась и в этой реальности.

— Босс, — О’Мэлли поднимается с кресла, — что вы делаете?

— Патрик, за полгода работы вместе ты ни разу не видел, чтобы я делал что-то без плана, — отвечаю я, доставая из сейфа толстую папку. — Даже сейчас, когда кажется, что все потеряно.

Бейкер подходит ближе, его глаза расширяются от удивления:

— Уильям, что это?

Я кладу папку на стол и открываю ее. Внутри документы, которые готовил месяцами, предвидя именно такую ситуацию.

Банковские сертификаты на общую сумму восемь миллионов долларов, оформленные на подставные компании в трех штатах. Золотые сертификаты канадских банков на два миллиона долларов. Документы о собственности на недвижимость в Чикаго и Детройте стоимостью полтора миллиона долларов.

— Джентльмены, — говорю я, раскладывая документы на столе, — Continental Trust думал, что знает обо всех моих активах. Но некоторые карты я держал в рукаве с самого начала.

О’Мэлли берет один из сертификатов, документ Первого национального банка Чикаго на предъявителя на сумму триста тысяч долларов:

— Босс, откуда это? Я думал, все деньги проходили через наши счета.

— Патрик, помнишь операцию с техасской нефтью в прошлом году? Официально мы заработали два миллиона долларов. Фактически — четыре. Разница была переведена в канадские и чикагские банки под именами подставных компаний.

Бейкер изучает документы о недвижимости:

— Мистер Стерлинг, здесь указана собственность на фабрику в Детройте и два офисных здания в Чикаго. Как вы это скрывали от аудиторов?

— Чарльз, эти покупки оформлялись через юридические фирмы в других штатах. Формально компания «Великие озера инвестментс» принадлежит некому Джону Смиту из Мичигана. Фактически это моя подставная структура.

Достаю из папки последний документ, особый, который готовил как последнее средство спасения. Соглашение о партнерстве с группой канадских инвесторов, готовых предоставить кредитную линию в размере пяти миллионов долларов под залог золотых резервов.

— Канадцы? — удивляется О’Мэлли. — Но федеральные власти могут заблокировать операции с иностранными банками.

— Не могут, — отвечаю я. — Канада — это другая юрисдикция. Федеральные маршалы не имеют права действовать за пределами США без специальных международных соглашений.

Бейкер начинает понимать масштаб плана:

— Значит, у нас есть реальная возможность возродить банк в другой стране?

— Больше того, Чарльз. У нас есть возможность создать международную финансовую структуру, которая будет недоступна для Continental Trust. Банк в Торонто, офисы в Монреале, корреспондентские отношения с европейскими партнерами через канадских посредников.

Я подхожу к окну, глядя на огни финансового района.

— Но самое главное не деньги, — продолжаю я, поворачиваясь к соратникам. — Главное — информация.

Достаю из сейфа еще одну папку, тоньше предыдущей, но гораздо более ценную. Копии документов Continental Trust, полученные через наших агентов за последние месяцы. Среди них есть и те, что получила еще Элизабет. Списки подкупленных чиновников, схемы незаконных операций, доказательства связей с европейскими банками, нарушающими американские законы.

Бейкер задумчиво изучает документы:

— Уильям, это означает войну до полного уничтожения одной из сторон.

— Именно, Чарльз. Но теперь это будет справедливая война. Continental Trust думал, что играет против сломленного противника. Оказывается, игра только начинается.

И еще начинается новый день, который может стать днем реванша или окончательного поражения.

— Джентльмены, — говорю я, собирая документы в папку, — завтра мы начнем новую игру. По новым правилам.

О’Мэлли усмехается, впервые за весь этот кошмарный день:

— Босс, значит, вы не собираетесь подписывать капитуляцию?

— Патрик, — отвечаю я, запирая сейф и вешая картину на место, — я собираюсь показать Восворту, что такое настоящая финансовая война. То, что было до сих пор, это детские игры по сравнению с тем, что начнется завтра.

За окнами дождь наконец прекратился. Новый день несет новые возможности.

Continental Trust выиграл битву, но война еще не закончена.

Глава 8

Канадский гамбит

Утром я сообщил О’Мэлли и Бейкеру, что еду в Филадельфию на переговоры с группой промышленников о возможном слиянии банков.

Ложь была необходимой. Даже ближайшие соратники не должны знать о моих настоящих планах до их полного воплощения.

— Босс, — О’Мэлли поправил запонки на манжетах белоснежной рубашки, — может быть, стоит взять охрану? После вчерашнего разговора с Continental Trust лучше не рисковать.

— Патрик, это деловая поездка в Филадельфию, а не экспедиция в дикие земли, — ответил я, застегивая пуговицы пальто из английской шерсти. — К тому же, чем меньше внимания привлекает моя поездка, тем лучше для переговоров.

Бейкер протянул мне кожаный портфель с документами. В основном, там отчеты о текущем состоянии банка, которые действительно могли понадобиться для убедительности легенды:

— Уильям, я подготовил анализ банковской системы Пенсильвании. На случай, если разговор зайдет о региональных особенностях.

Я взял портфель, чувствуя его солидный вес. Внутри, в потайном кармане, о котором Бейкер не знал, помимо банковских отчетов, лежали документы совсем иного рода.

Канадский паспорт на имя Уильяма Грэхема, банковские справки Royal Bank of Canada и подписанные год назад предварительные соглашения с торонтскими финансистами.

В половине седьмого вечера я, загримированный до неузнаваемости, сам сел в черный «Паккард» и уехал через запасной выход. До этого один из охранников, изображая меня, выехал через центральные ворота, чтобы отвлечь наблюдателей.

Мой путь лежал к Центральному вокзалу, величественному зданию из красного кирпича и известняка, спроектированному в стиле боз-ар. Под высокими сводчатыми потолками главного зала сновали сотни пассажиров, их голоса сливались в непрерывный гул, перемежаемый звонкими объявлениями диспетчеров и свистками паровозов.

Однако вместо поезда в Филадельфию я сначала смыл грим в уборной, а затем направился к платформе номер двенадцать, где стоял экспресс компании Canadian National Railway до Торонто. Состав из двенадцати вагонов темно-зеленого цвета с золотыми полосами выглядел внушительно, воплощение надежности и комфорта современной железнодорожной техники.

Купе первого класса, которое я заказал под именем У. Грэхема, располагалось в четвертом вагоне. Отделанное панелями из орехового дерева помещение включало удобное кожаное кресло у окна, складной письменный столик, умывальник с горячей водой и отдельную спальную полку с хлопковыми простынями. На стенах висели гравюры с видами канадской природы, а в углу стоял небольшой сейф для ценных вещей.