Бродник (СИ) - Старый Денис

— Всех тех, что стоят на вратах, можно убивать, — сказал Лисьяр после того, как мы не менее часа наблюдали за жизнью у соседей. — Дряные они людишки. Не ведаю, зачем Вран оставил сих приспешников Пласкини, что катовали людей. Загубили они немало добрых людей.

Вот так и хотелось спросить: а куда же ты, такой чистый и прозрачный, смотрел? Но не время выяснять эти вопросы.

И то хорошо, что на первом этапе операции хотя бы сомнений нет, кого убивать, а кого щадить. Эти перечисления, кто хороший, а кто не очень, сильно путало карты. Да и опасно это. Тут нужно биться в полную силу, а то кто-то может нанести удар в спину, если начинать щадить людей.

Но на вопрос: отчего же ты всех добрых людей не забрал с собой, Лисьяр только лишь пожал плечами. Понятно, обросли имуществом, не выпячиваются. В каждом обществе всегда больше иных «хатаскрайников». Нужны ли мне такие? Наверное, да. Пусть быт выстраивают. Но задача, конечно, несколько усложняется.

Вот так зайти в поселение, да всех, кто с оружием и выбить! Как иначе? Если не понятно, где условно гражданские, а где комбатанты. Но работаем по факту. Крушить и лить реки крови можно и по ситуации. Я же верил, что серьезного сопротивления не будет. Зайти бы только во внутрь.

— Закрылись они в своём поселении, пускать никого не станут, пока не придёт Вран, — констатировал я, когда мы оттянулись немного в сторону и устроили Военный Совет. — Кому бы они открыли врата?

При общей расслабленности, которую мы наблюдали на поселении, даже разврате, при том, что видели и откровенно нетрезвых поселенцев, рассчитывать, что откроются ворота, не приходилось. Никто за пределы поселения за час так и не вышел, из чего можно было сделать однозначный вывод, что ворота было строго-настрого запрещено открывать.

А без этого нам пришлось бы крайне сложно, если вообще возможно, взять поселение бродников под свой контроль. Вряд ли кто-то из нас, да и я сам, смог бы, как в тех фильмах про ниндзя, бесшумно забраться на стену, вырезать горе-охранников и открыть ворота. Хотя, такому учиться нужно обязательно.

Никто внятно не высказывался, как нам решить вопрос проникновения на поселение. У меня же в голове затаилась одна завиральная идея, но она боролась с эмоциями, которые я, несомненно, испытывал к Танаис. И всё же дело превыше всего.

— Глеб, — обратился я к воспитателю девушки, — показать себя дряхлым стариком можешь?

— Нелегко, но справлюсь, — в некотором роде похвалился Глеб Вышатович. — Так-то я еще вас, молодых живее буду.

Не так уж моложаво он и выглядел, а если ещё и броню скинуть, так и вовсе старик-стариком. Правда, острые и решительные глаза могут сильно подпортить впечатление от общей картины. Но что-то мне подсказывало, что охранники ворот вряд ли будут обладать чутьём или пониманием психологии. Да и не останется времени на анализ ситуации, когда все закрутится.

— Танаис, сколь хорошо ты управляешься ножом? — нехотя, переступая через какой-то внутренний барьер, спросил я у девушки.

— Хватит, кабы горло тебе перерезать, случись что, — в своей грубой манере ответила прекрасная воительница.

Ну чертовка! И даже не хочется грубить в ответ, а хочется… Ну эти хотелки точно нужно оставлять на потом.

— Нет, не можно! — понял, к чему я клоню, один из половцев, Айрат, энергично замахал руками в отрицании и даже попробовал привстать.

Глеб Вышатович, положив ему руку на плечо, усадил строптивца.

Я же не удержался и бросил гневный взгляд на Айрата. Мой конкурент за сердце дамы. Он даже не скрывал того, что по уши влюблён в Танаис. Уверен, что именно она и причина его присутствия здесь.

— Ты думаешь, что сторожа откроют ворота, дабы меня туда впустить с Глебом Вышатовичем? — проявила догадливость и сама Танаис.

— Не ведаю я того мужа, у кого помутнение разума от вида твоего в одеяниях кожаных не случится, — неожиданно для самого себя отвесил я комплимент.

Удивительно было наблюдать за тем, как и без того чуть смугловатая кожа девушки покрылась неестественным розоватым оттенком на лице. Засмущалась? Видать, за всеми колючками у этого симпатичного ёжика есть эмоции. И это вселяло надежду.

Тут же хотелось сказать, что всё — забываем об этом плане и думаем о другом, но я себя сдержал. Хороший же план. Приходят заблудшие два человека, из которых дряхлый старик, ну и девица, которая… ну очень соблазнительная. Конечно откроют.

Три охранника на воротах. Лишь в одном угадываются какие-то зачатки бойца. Двое же других — явно массовка. Один изрядно полноват, что делает его медлительным. Другой — противоположность своему товарищу — низкого роста и худощав, глаза выпученные, будто бы тужится. И точно не боец.

Стража явно тяготилась тем, что приходится находиться у ворот, всё больше отворачиваясь и всматриваясь в происходящее внутри поселения. А там пищали девушки, гоготали братки.

Было ощущение, как в той поговорке: «Кошка с дому — мыши в пляс». Вожак ушёл и, как оказывается, ему особо не на кого оставить поселение, чтобы был полный порядок. Ну, либо тот третий охранник, стоящий на воротах, несколько отличающийся от прочих и больше похожий на бойца, не обладает должными лидерскими качествами, чтобы навести порядок, или просто не хочет этого делать. Развлекается творящимся.

— Тех, кто добре умеет держать топор, Вран забрал с собой, — ранее подтверждал мои догадки Лисьяр.

Это, конечно, вселяло тревогу. Были опасения, что Вран решил сделать ровным счётом то, что сейчас обсуждали мы. Но в нашем поселении оставались бойцы, которые так просто сдать общину не могли. Ведь не могли же? Нужно доверять людям, ну хоть в чем-то. Так что оставалось успокоится и не волноваться за свой дом, когда собирался брать приступом чужой.

Был там и Дюж, который как боец и не очень умелый, или совсем неумелый, но вселял в бродников уважение и даже страх. Так я себя успокаивал.

— Я пойду! — решительно заявила Танаис, глядя мне в глаза.

Я не отвернулся, принял этот вопрошающий взгляд. Она как будто говорила мне, что согласна, скорее, из-за вредности, из-за протеста моему решению.

Вновь сомнения посетили мою голову. Вновь я поборол эти эмоции.

«Ты готов мной жертвовать?»– читал я в ее взгляде.

«Так нужно!» — пытался я отвечать, не произнося ни звука.

Уже через час необычайно красивая девушка, растрепав свои волосы, спадающие с плеч, а еще, будоража моё мужское естество, развязав верхние завязки на своём кожаном одеянии, явив взору глубокое декольте, направилась к вратам. Рядом с ней, театрально прихрамывая, изображая из себя немощного старика, отставая на пару шагов от девушки, плёлся Глеб Вышатович.

Они вплотную подошли к воротам и не были сразу замечены. Я даже успел покорить себя, что не решился быстро приблизиться к поселению и без всяких ухищрений. Стража смотрела внутрь, а не наружу, как должна была.

— Приготовились! — сказал я и направил свой арбалет в сторону ворот.

Я и Лучано, а также Лисьяр и половцы залегали в метрах семидесяти-шестидесяти. Все были готовы пускать стрелы или арбалетные болты. Договорённость была такая: как только ворота откроются, Глеб должен раздвинуть их, а мы — убить стражу.

Я прикусил губу, когда увидел, как отыгрывает свою роль Танаис. Здесь не было слышно, что именно она говорит. Но те позы, которые она принимала, как поглаживала себя по бёдрам, приковывая внимание стражников, глазеющих на девушку со стены, — всё это заставляло нервничать. Чтобы только сверху не полились те слюни, что пускали на Танаис бродники.

Словил себя на мысли, что даже я бы дал приказ впустить такую красотку в поселение. Правда, скорее всего, призвал бы подмогу. Так, чтобы в стороне постояли, на всякий случай.

Ужасный скрип раздался скоро. Он свидетельствовал, в том числе, и о бесхозяйственности. Смазали бы, ну хотя бы своими слюнями, что пускают на пригожих девушек. Ворота открывались натужно, громко. И вовсе не понимаю, почему нет калитки, дверей.