Бродник (СИ) - Старый Денис

Вот ворота немного приоткрылись — я прильнул к арбалету. Из-за ворот показалась голова того бродника, которого я принял за единственного бойца (подтверждено Лисьяром).

Поглаживая себе по бедрам, заставляя меня сглотнуть ком в горле… Тут резко из-за спины Танаис извлекает нож и без сомнений перерезает горло стражнику. Одним выверенным движением, будто тренируется это делать по сто раз на дню. Я аж дёрнулся. Да, у девушки образ воительницы. И всё же я к ней относился как к девушке, мягкой и доброй, лишь только отыгрывающей выбранную роль. А тут — такое хладнокровное убийство…

— Вот это баба! — с восхищением, несмотря на то, что должен был соблюдать режим молчания, сказал Лисьяр.

Между тем Глеб Вышатович скинул образ дряхлого старика и тянул на себя ворота. Один из стражников вцепился в створку и не давал это сделать. У них был явный паритет, никто не уступал.

— Лучано, можешь? — спросил я у проверенного стрелка.

Тот кивнул, и я отдал приказ стрелять.

— Бдын! — негромко хлопнула арбалетная тетива, болт отправился в полёт.

Третий охранник, который стоял рядом с воротами и ничего не делал, кроме как орал, взывая к помощи, был сражён в голову арбалетным болтом.

Тут же Танаис нанесла три быстрых удара ножом в горло тому стражнику, который продолжал держать ворота и не давал их открыть.

— Пошли! — выкрикнул я, первым поднимаясь и срываясь с места. — Лисьяр впереди!

Давно я так не бегал. Обогнал всех метров на десять и был первым, кто входил в поселение — вопреки тому, что это должен был сделать Лисьяр. Я подбежал и тут же отстранил Танаис, прикрывая её собой.

— Защитник, — зло пробурчала девушка.

И было это сказано с таким упрёком, будто бы я её предал. Вот только обращать внимание на подобные интонации и смыслы не было времени. И зарождающуюся эмоцию пришлось подавить, концентрируясь на событиях.

Я стоял у ворот и водил арбалетом из стороны в сторону, высматривая вероятных противников. Вот один из мужиков меня заметил. Он бежал к вратам, видимо откликнулся на крики стражника. Удивительно, но вдали продолжали звучать мужской гогот и писк женщин. Видимо, у этих людей такое понятие, как захват поселения — не повод отказываться от веселья.

— Бдын! — выжал я рычаг, и арбалетный болт ударил в ногу бегущего к нам мужика.

— А-а-а! — заорал тот, всё-таки привлекая внимание.

Мы уже все стояли у ворот, и вперёд вышел Лисьяр. Ставка была сделана на то, что якобы он пришёл вернуть свою власть. Хоть какие-то права на это бродник, ну или с приставкой «бывший», имел.

Шли клином — впереди Лисьяр, я по правую руку, по левую руку от него Глеб Вышатович, и дальше остальные наши бойцы, ну и воительница, получившая свой лук и стрелы, — мы направлялись к центру поселения. При этом контролировали двери домов-мазанок, порой ставили подпорки, чтобы открыть их было не просто.

— Всем — в топоры! Нападение! — закричал один из поселенцев.

Лисьяр, состроив гримасу жаждущего крови зверя, тут же выцелил крикуна. Пущенная охотником стрела угодила в ключицу броднику, его развернуло, он упал. Мы ускорили шаг. Лисьяр же топором добил пытающегося встать бродника.

— Всем лечь на землю и не шевелиться! — на разрыв голосовых связок кричал я. — Кто будет стоять на ногах — убиваем!

А потом я обратился к своим бойцам:

— Кричите то же самое, сейте панику!

Слово «паника» я сказал так, как произнес бы в будущем. Но, на удивление, меня поняли. И тут же раздалось многоголосие. Такое множество требовательных выкриков, да ещё и подкреплённых реальными действиями, возымело эффект. Многие ложились навзничь и даже зачем-то расставляли руки и ноги в стороны.

Из общей какофонии криков выделялся, ставший чуть писклявым, голосок Танаис. Но она старалась, перекрикивала. Эка грозная штучка! Наверное, именно она и заставляла людей ложиться и отказываться от сопротивления. Я бы такой покорился… раз несколько.

— А-а-а! — с криком из-за угла на нас вылетели трое.

Я откинул свой разряженный арбалет в сторону. Две стрелы тут же угодили одному в грудь, второму — в живот. Третьего намеревался зарубить я. Но неожиданно вперёд выбежал воздыхатель Танаис, лупанул своей саблей в незащищённую голову последнего растерявшегося крикуна.

Парень решил продемонстрировать перед девчонкой, что он боец. Как же это всё по-детски. И почему я, уже взрослый человек, не могу отказаться от участия в этом спектакле? И почему мне это нравится?

— Подводите людей сюда! — приказал я, когда всё было закончено.

Не оставалось ни одного бродника или женщины, даже ребёнка, стоящих на ногах. Теперь было достаточно проверить, чтобы у них не было оружия, и начать разговаривать с людьми.

— Поднимитесь! Теперь я ваш голова. И по воле богов и Господа Бога Иисуса Христа. Если есть тот, кто с этим не согласен, может бросить мне вызов на суд Божий, — начинал я свою речь.

Не было ни одного человека, который бы на тот самый суд меня вызвал. И крайне неоднозначные взгляды бросали на меня люди, которым разрешили теперь стоять и слушать.

Было видно, что небольшой части мужчин я пришёлся явно не по нраву. Но я же не красавица в кожаных штанах и со звонким голоском, чтобы всем нравиться. И всё же большинство смотрели с какой-то надеждой. Тем более, что говорил-то я не как узурпатор или тиран.

— Насилия на поселении более не будет. Никто супружничать заставлять не станет. За это — смерть. Делить еду будете по делам вашим. Кто работает больше, тот ест сытнее… — озвучивал я вполне обыденные и нормальные, в моём понимании, вещи.

Однако, даже понимая то, что это поселение более развито, я всё равно не ассоциировал себя ни с этими людьми, ни с городищем. Даже за этот небольшой срок то поселение, которое мы ещё даже не обнесли стенами, стало для меня родным.

Видимо, мне будет крайне тяжело уходить оттуда, если ситуация будет развиваться не по моему плану и придётся вновь срочно бежать.

Произнеся короткую речь, лишь обозначив общие принципы общежития, я предоставил полномочия Лисьяру, чтобы он наводил порядок. Лучше него обстановку в поселении, которое за последние десять дней уже меняет второго главу, не знает никто.

Через некоторое время, проконтролировав обстановку, я расположился в самом большом доме на поселении. Мне нужно было подчеркнуть свой высокий статус, что именно я здесь главный. Поэтому ли ел баранину со пшеничными лепешками, заедал все это пшенной кашей, в прикуску с луком и салом. Не переесть бы. Но как начал, когда мне принесли еду, так не в силах остановиться.

Поймал себя на том, что хочу припрятать кусок сала, чтобы принести на поселение и покормить кого-нибудь. Может Беляну и ее сына? Как же у меня все сложно!

Хотя мысли о том, чтобы мне оставаться тут, не возникает, даже если тут так сытно будут кормить. Придётся жить на два поселения и управлять ими набегами. Здесь же, как я думаю, вполне себе справится Лисьяр. Да и в целом, я бы произвел рокировку и кого забрал на свое поселение, а иных оттуда сюда перевел. Нам крепость нужно строить и мужские руки очень нужны.

— Дозволишь, голова? — прозвучал тонкий девичий голосок.

Я посмотрел в сторону вполне добротной двери, которая распахнулась, а на пороге стояла девушка. Она была в шубе, но дверь закрылась, а шуба слетела, под ней же — лишь полупрозрачная ночная сорочка. На входе стоял Волк. Довольный, как кот объевшийся сметаны. У него был приказ никого не пропускать, не обыскав. Наверное обыскивал такую нимфу с особым тщанием.

— Ты примешь меня к себе? — спрашивала девушка. — Я не по принуждению. Я, как ты, голова, поведал нам, по своей воле пришла. Как бы иные не пришли ранее меня. Возьми меня к себе в прислужницы, прислужу, что довольным ходить будешь.

М-да… Что поделать, раз такие нравы. Вот молодая женщина подсуетилась и сразу же решила оседлать ситуацию, резко повысить свой социальный статус. У меня в общине, конечно, тоже не слишком уж строгие взгляды на половые отношения. Но настолько откровенно себя…