Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

– Так вот, Петя какой‑то странный немножко.

– Ну, я же тебе говорю, в чём дело, – подмигнул я.

– Да, он потом меня подвёз до дома, и ещё долго что‑то выспрашивал перед тем, как выпустить из машины.

– Про блохерa нашего?

– Нет, про детство, про родителей.

– А про беременность не спрашивал?

– Ну, перестань.

– Ладно. В общем, Лен, парень он хороший.

– Прекращай, Серёга, ну, пожалуйста.

– Ладно, – согласился я. – А что там с оценками‑то, когда будут?

– А, оценки будут в классных чатах размещены, но у тебя всё нормально, можешь не переживать, у тебя по точным четвёрка, а по гуманитарным пятёрочка. Так что ты проходишь, проскакиваешь безо всякого напряжения. Поздравляю. Молодец, я в тебя верила. Вот, смотри, я тебе сейчас покажу наш внутренний чатик.

Она достала телефон, открыла приложение, быстро пролистала список и замерла.

– Это что? – удивлённо прошептала Альфа. – Ерунда какая‑то… Это ошибка, наверное…

Я заглянул к ней в телефон.

– Где?

– Вот, смотри…

Напротив моей фамилии стояли две красивые двойки.

– Этого не может быть, – помотала она головой. – Я сама видела, я проверяла списки…

Она замолчала и повернула голову в сторону кабинета Медузы.

– Да, скорее всего, ошибка – кивнул я, – серьёзная ошибка. Ошибка, влекущая за собой очень тяжёлые последствия.

– Я сейчас пойду, спрошу учителей, – воскликнула она.

– Нет, Лен не вздумай! Ты вообще об этом не знаешь и ничего не слышала, поняла?

– Ладно, – с удивлением ответила она. – Поняла…

– Вот и хорошо, вот и молодец…

Я подошёл к кабинету директрисы и без стука открыл дверь, рванул на себя уверенно и сильно, в стиле самой Медузы.

Она разговаривала по телефону, увидев меня, вздрогнула и замахала рукой, мол, подожди, подожди там, я договорю. Но я, естественно, ждать не собирался, зашёл и закрыл за собой дверь.

– Леонид Александрович, я прошу прощения, я вам чуть позже перезвоню, – протараторила она в трубку и быстро отключила телефон.

– Так, Краснов… – пытаясь говорить уверенно, начала она, но только у неё не особо получалось, глаза бегали, а покрасневшее лицо выдавало неуверенность.

Я подошёл к столу и развёл руками.

– Сергей, послушай, я не виновата, – она уже без сомнения знала, о чём речь. – Ты можешь меня выслушать, не перебивая?

Я не произнёс ещё ни звука.

– В общем, я не знаю, что делать, потому что… – она повертела головой и, понизив голос, продолжила, – меня «заставили». Ты понимаешь?

Она несколько раз кивнула и повторила, произнося одними губами: «за‑ста‑ви‑ли».

– Любопытно, любопытно, – покачал я головой. – И кто же вас заставил‑то? Драч? Но она министром больше не работает.

– Драч не работает, но мне прямо оттуда звонили! И. о. министра, лично! Потребовал категорическим образом, чтобы у Краснова стояло два балла. А я что могу сделать? Ты пойми, я же человек подневольный. Мне сказали, я должна выполнять…

– Ну, Лидия Игоревна, – усмехнулся я, – сказали, так выполняйте. Что ж тут поделать? Надо, значит, надо. Вы делайте, то что должны, и я буду делать то, что должен.

– Сергей! – пробасила она и взмахнула руками, как дирежёр. – Я всё устрою!

– Мне не надо ничего устраивать, просто верните мои оценки. Честно заработанные.

– Я всё верну. Ты просто сейчас подожди, пересиди несколько дней. Когда шум уляжется, я всё устрою. Я тебе обещаю, доверься мне!

– Ну, как же я вам доверюсь, Лидия Игоревна, если вы уже всей школе показали, что у меня два по два.

– Послушай… Я оформлю тебе повторную сдачу, – начала она вкрадчивым голосом, но договорить не успела.

В дверь настойчиво постучали, Медуза испуганно обернулась и уставилась на распахнувшуюся дверь. В неё вошёл человек в костюме, очень похожий на мента. Он подошёл к столу, достал из внутреннего кармана удостоверение и протянул Медузе.

– Здравствуйте, я из следственного комитета, – сказал он. – Будьте добры, вызовите вашего ученика Сергея Краснова.

– Так он… – широко открыв глаза, промычала директриса, открыла рот и уставилась на меня. – Так вот, он Краснов.

– Сергей Иванович Краснов? – уточнил следак.

– Возможно, – нахмурился я.

– Предъявите, пожалуйста, ваш паспорт.

– Я его в школу не беру.

– Зря, нужно постоянно ходить с паспортом. Вот моё удостоверение.

Он ткнул он мне в нос корочку.

– Пройдёмте, пожалуйста, с нами.

– Куда и зачем? – поинтересовался я.

– Вас вызывает на допрос следователь Сучкова Жанна Константиновна, ознакомьтесь, пожалуйста…

Цак‑цак‑цак… сказали часы…

Бывать на допросах мне приходилось и раньше, ещё как приходилось, много‑много раз, да только находился я обычно с другой стороны стола. Признаюсь, ставить вопросы мне нравилось куда больше, чем отвечать на них.

Сучкова вела себя так, будто видела меня впервые в жизни. Нельзя, конечно, сказать, что между нами существовали какие‑то особые отношения, тёплые, деловые, дружеские или какие‑нибудь ещё. По большому счёту, никаких отношений‑то и не было. Но, тем не менее, мы были знакомы, я даже знал, где она живёт и на чём ездит. И ещё мне было известно, что днём она пьёт капучино.

Всё понеслось с самого начала – казённый, вызывающий уныние кабинет, казённые запахи, казённые вопросы… Имя, фамилия, дата рождения, место жительства и прочая ерунда. Допрос она вела профессионально, чётко, сухо и спокойно. Вопросы все касались того самого дня, вернее той самой ночи, когда был застрелен гражданин Нгуен. Мы ходили по кругу, тыкались в одни и те же мои ответы и не могли сдвинуться с мёртвой точки. Нет, не был, не знаю…

Зазвонил служебный телефон на столе.

– Сучкова, – сухо ответила она, подняв трубку, и оттуда сразу понеслись крики.

С места в карьер.

– Товарищ подполковник, – попыталась было вставить она. – Товарищ подполковник, я сейчас провожу…

– Да тык… тык… по хрену… тык… тык… оводишь! – доносились до меня отдельные слова и обрывки слов.

А потом вылетела целая фраза, выстроенная из одних лишь экспрессивных выражений. Ещё умудриться надо так мысль оформить. Жанна стиснула зубы, а крики её начальника всё не стихали.

– Если… тык… тык… снова…… тык… тык… обделаешься, – орал он. – Считай, что здесь… тык… тык… больше не работаешь. Мне такие соски… тык… тык… в хэ не упёрлись! Ты поняла меня? Иди, работай по месту предназначения, а это тебе следственный комитет!

Он бросил трубку, и я, честно говоря, не понял, чего он хотел.

– Я думал, – пожал я плечами, – в наше время таких начальников уже нету. Это ж вообще произвол какой‑то, психобандитизм.

– А тебе, – зло и резко воскликнула Жанна. – И не надо ни о чём думать. Только на вопросы отвечать.

Она встала и нажала кнопку, остановив запись на видеокамере

– Или ты мне прямо сейчас выдаёшь все расклады, без своих шпионских приколов и ягодных кафетериев, – резко проговорила она, словно кнутом щёлкнула, – либо я всё делаю в точности, как приказал мне начальник!

– Я вообще не понимаю, о чём вы говорите, – пожал я плечами, глядя ей прямо в глаза.

Она выматерилась, снова сняла трубку и набрала короткий номер.

– Конвой ко мне, это Сучкова, – отчеканила она и, опустив трубку на рычаг, добавила, – всё, Краснов, буду выбивать из тебя показания.

– Так вы же этим целый час занимаетесь.

– Рот закрой, – грубо оборвала она.

В дверь постучали и в кабинет вошёл немолодой сержант с неприятным лицом.

– В пятнадцатую, – кивнула на меня Жанна и отвернулась к окну.

А за окном было неприглядно, сыро и ветрено. Чувствовалось, что зима уже совсем не за горами.

– Жанна Константиновна, вы нарушаете мои права, – спокойно сказал я.

– Давайте быстрее, – бросила сержанту Жанна и принялась что‑то писать.

Я поднялся и вышел. Сначала мы проехали на лифте, а потом прошли по длинному коридору с железными тюремными дверями. Конвоир открыл одну из них и запустил меня внутрь.