Бокс-офис (СИ) - Прягин Владимир

Получив ключи, мы покинули свои новые хоромы, чтобы вернуться завтра. Я собрал свои сумки для переезда, а уже поздним вечером, запасшись монетами, спустился в вестибюль к телефону.

Дозвонился в редакцию «Московского вестника», пообщался со Славиком. Тот дал мне номер главного организатора фестиваля, видного купца Селивёрстова, который поддерживал живописцев и музыкантов, а теперь взялся за кино. Но сразу звонить купцу я не стал, такие переговоры были прерогативой Сон-Хи.

Я набрал другой номер.

Коллинз отозвалась усталым, но склочным голосом:

— А, это ты, Свиридов. Ну, тебе повезло. Я спать собираюсь — если бы позвонил минут на десять попозже, то разбудил бы. Я бы тогда тебя заплевала.

— Через телефонную трубку?

— Запросто. Короче, смотри. Я сегодня утром прилетела с канадского побережья, потом весь день репортаж клепала без продыху. Завтра отосплюсь до обеда, сделаю продолжение — репортаж на два дня рассчитан. А потом уже возьмусь за тебя.

— Ты нам помогла, — сказал я. — Поэтому в качестве благодарности угощу тебя завтра ужином, если не возражаешь. Только не в «Океанской слезе».

— Свиридов, ты жмот.

— Разумеется.

— Ладно, хрен с ней, со «Слезой». Раз пари продула, буду бессильно давиться ядом. Сделаем так, Свиридов. Рядом с моим домом есть ресторанчик — кормят неплохо, цены вменяемые. Там я тебя и того. Проинтервьюирую.

— Гм. Ну, договорились.

Повесив трубку, я поднялся к себе. Назавтра мне предстояла куча работы и беготни, а вечером — встреча с ядовитой змеюкой.

Глава 12

Утром я первым делом съездил в пункт проката автомобилей. Давешний «плимут» был всё ещё доступен, и я арендовал его на два месяца. В моём личном бюджете сразу возникла здоровенная брешь, но теперь меня это не пугало. К маю должна была появиться прибыль от проката первого фильма, ждать осталось недолго.

Вернувшись к дому, я отнёс в «плимут» сумки и постучался к Джессике:

— Ты готова? Хотя вопрос риторический. Уже вижу.

Возле двери стоял чемодан — двухпудовый монстр, с которого начиналось наше знакомство. Крякнув, я приподнял его, вынес за порог.

— Что ты сюда напихала, Джесс? Признавайся. Ты девчонка с экватора, у тебя в багаже должны быть только бикини и мини-платья. А ощущение, что там кирпичи и чугунные сковородки.

— Может, у меня много бикини, и все тяжёлые.

— Юмор прогрессирует, — кивнул я. — Ещё год-другой — и напишем с тобой сценарий кинокомедии.

Мы спустились на лифте, и я, поднатужившись, запихнул чемодан в багажник. Когда мы сели в машину, я сказал:

— Симпатичный здесь всё-таки квартал, хоть и небогатый. Буду скучать. Особенно по закусочной.

— Да, я тоже, — сказала Джессика. — Хорошо, что я поселилась именно здесь. Хотя поначалу дом показался мне неуютным, почти уродливым.

Я сверился с картой, и мы направились в припортовый район, где жила графиня. Та уже тоже собрала вещи. Перетащив в «плимут» два объёмистых саквояжа, я вновь завёл мотор. Из окон нам вслед смотрели соседи.

Когда мы добрались до нового дома, я констатировал:

— Ну вот, теперь вместе и живём, и работаем. Объявляю нас хипповской коммуной.

— Как пожелаете, Дмитрий, — усмехнулась графиня. — Можете считать нас хоть плясовым ансамблем, если будете по утрам возить нас на студию.

— Зависит от ваших плясок.

Перетаскав их вещи в квартиры, я спросил:

— Распаковываться будете сразу?

— Нет, лучше вечером, — ответила Джессика. — У нас ведь работа.

— Твоё занудство, Джесс, компенсируется лишь твоей красотой.

И мы отправились на студию.

Там оказалось довольно людно — оформлялись актёры для первых сцен. Сон-Хи и Мей-Лин давали им пояснения.

Тех, кто разобрался с бумажками, я позвал в павильон, и мы доработали уже отснятые эпизоды. Экранные персонажи, которые оставались до этого затуманенными, теперь обрели индивидуальность — таможенник, хозяин кафе и вредный клиент, секретарь декана и второкурсники, с которыми говорила шпионка.

Затем мы сняли следующую сцену.

Ребекка, выйдя из университета, взглянула на часы и подошла к таксофону. Набрала номер и поднесла трубку к уху.

— Тату-салон «Тетерев», — отозвался невидимый собеседник.

— Я хотела бы уточнить, — сказала Ребекка, — по поводу изменений в эскизе.

— Изменения внести можно, но надо согласовать отдельно. За срочность — доплата по действующим расценкам.

Услышав это, она нахмурилась:

— Хорошо, я подъеду.

Повесив трубку, она вернулась за руль и несколько секунд обдумывала что-то сосредоточенно. Затем её глайдер тронулся и скользнул по улице прочь.

Стоп-кадр.

И сразу последовал ещё один эпизод. Участвовала Розанна с новым актёром — парнем немного старше неё.

В кадре появился крошечный дворик с глухой кирпичной стеной и мусорными баками. Видна была приоткрытая деревянная дверь с облупившейся краской — служебный вход в забегаловку, где работала официантка Сьюзи.

Та была тоже в кадре — мрачно курила, привалившись плечом к стене. Поверх форменного платья она надела короткую кожаную куртку с заклёпками.

Чуть поодаль был припаркован грузовичок-фургон. Из кабины выбрался коренастый парень и, обойдя машину, открыл задние створки. Собрался вытащить из фургона картонный ящик, но посмотрел на Сьюзен и направился к ней.

— Привет, — сказал он.

Она скривилась, ничего не ответив. Парень продолжил:

— Сьюзи, пошли в субботу на «Дуговую сварку»? Ты ж их фанатка вроде. Билеты есть.

Смерив его взглядом, она лениво сказала:

— Брешешь.

— Ну, я достану. У меня один кореш, он обещал…

— Отвянь.

— Да чё ты выпендриваешься? Нормально же предлагаю. Если со «Сваркой» вдруг не срастётся, то просто так зависнем. В субботу как раз компашка нормальная подбирается…

— Слышь, алё, — перебила Сьюзи. — Ты деревянный? С одного раза не догоняешь? Сказала же — не отсвечивай. Иди лесом.

— Хамишь, коза?

Он шагнул ней, но она отпрыгнула и быстрым движением выхватила из-за пазухи нож. Выкидной клинок сверкнул угрожающе.

— Ты больная, — констатировал парень, отшатнувшийся рефлекторно.

Сплюнув на асфальт, он вернулся к грузовичку, взял ящик и вошёл в здание.

Сьюзи спрятала нож, швырнула окурок наземь.

Камера поднялась над двориком. Открылась панорама — река и автомобильный мост с массивными пилонами-башнями. Их медная облицовка позеленела от патины, выделяясь на фоне осенних туч.

Стоп-кадр, конец эпизода.

— Благодарю, — сказал я актёрам, — отработали хорошо.

— С таким оборудованием, — хохотнул парень, игравший шофёра-грузчика, — я бы хоть весь фургон разгрузил. С бумажки читать — не ящики ворочать.

Розанна от комментариев воздержалась. Как только эпизод кончился, она молча вышла из павильона.

Мы с Йенсом пересмотрели сцену, и он сказал:

— Пусти меня к монитору, Дмитрий, на пять минут. Пока не забыл, добавлю пару пометок, чтобы камера поднималась красивее.

Я уступил ему место, Йенс ввёл с клавиатуры несколько фраз, и мы повторно включили воспроизведение.

Но что-то пошло не так.

Сначала изображение утратило резкость и стереоскопичность, стало зернистым и блёклым. Зарябили помехи, по экрану метнулись серые зигзагообразные линии, похожие на царапины. Кадр застыл, как будто заело плёнку.

— Не понял… — пробормотал я. — Джеф, подойди, пожалуйста!

Тот со скучающим видом слонялся по павильону, но, услышав меня, приблизился, взглянул на экран и мрачно спросил:

— Что за хрень вы там написали?

— Да ничего такого, — растерянно сказал Йенс. — Стандартные операторские пометки, я их десятками делаю. Сам проверь.

Джеф перечитал написанное и буркнул:

— Выглядит безобидно, не спорю, но лучше убери.

Йенс послушно стёр курсором написанное. Мы вновь попытались пересмотреть эпизод, но ничего не вышло. Кадр застыл неподвижно, помехи не исчезали.