— Егор Андреевич, — задумчиво сказал градоначальник, — а ведь эта ситуация может быть даже полезна.
Я удивлённо посмотрел на него:
— Полезна? Каким образом?
Он усмехнулся:
— Видите ли, когда мы раскроем интригу графини, это не просто очистит вашу репутацию. Это ещё и покажет всем, что вы — человек, которого пытались оклеветать, но вы устояли. Это вызовет сочувствие и уважение. Люди любят истории о несправедливо обвинённых героях, которые доказали свою невиновность.
Я задумался. Он был прав. Если правильно подать эту историю — она могла сыграть мне на руку.
— Плюс, — продолжал Глеб Иванович, — это покажет графиню в истинном свете. Её репутация будет уничтожена. Никто больше не будет доверять её словам. А это важно — такие интриганы опасны не только для вас, но и для общества в целом.
Примерно через сорок минут прибыл Павел Иванович Третьяков. Он был серьёзным мужчиной лет пятидесяти, с умными серыми глазами и спокойной манерой держаться. Увидев меня, он кивнул:
— Егор Андреевич. Рад вас видеть. Глеб Иванович, — он повернулся к градоначальнику, — ваш слуга сказал, что речь пойдёт о важном деле?
— Да, Павел Иванович, — кивнул градоначальник, приглашая его сесть. — Речь пойдёт о графине Елизавете Павловне и её попытках вмешаться в деловые отношения между вами и Егором Андреевичем.
Третьяков нахмурился:
— А, так вы уже в курсе. Хорошо. Я как раз собирался прийти к вам, Глеб Иванович, и рассказать об этой странной ситуации.
— Расскажите, — попросил я.
Третьяков устроился в кресле:
— Вчера утром, когда я завтракал, ко мне подошла графиня Елизавета Павловна. Представилась, сказала, что хочет поговорить о моём партнёрстве с вами, Егор Андреевич, по производству стекла.
— И что она сказала? — спросил градоначальник.
Далее последовал почти такой же рассказ, который мы слышали час назад от Строганова.
— И вы ей поверили? — напряжённо спросил я.
Третьяков посмотрел на меня спокойно:
— Нет, Егор Андреевич. Не поверил. Видите ли, я купец с тридцатилетним стажем. Повидал на своём веку немало мошенников, интриганов и просто жуликов. У меня нюх на таких. И графиня сразу показалась мне подозрительной.
— Почему? — спросил градоначальник.
— Во-первых, — Третьяков начал загибать пальцы, — она слишком старалась меня запугать. Нагнетала драму, говорила о «страшных последствиях», о «неминуемых проблемах». Это классический приём мошенников — сначала напугать, потом предложить «спасение».
Я кивнул. Логично.
— Во-вторых, — продолжал Третьяков, — когда я попросил её предъявить доказательства этих обвинений, она начала юлить. Говорила о неких «источниках», «слухах», «осведомлённых лицах». Но ни одного конкретного факта, ни одного документа.
— А что она предложила в итоге? — спросил градоначальник.
— Стать посредником между нами. За десять процентов от моей прибыли. Я же сделал вид, что обдумываю предложение, попросил время. Она согласилась и ушла. А я сразу понял, что здесь нечисто.
— Почему вы сразу не пришли ко мне или к градоначальнику? — спросил я.
Третьяков пожал плечами:
— Хотел сначала сам разобраться. Понять, кто ещё вовлечён, каков масштаб интриги. Но вижу, вы уже взялись за дело. Это хорошо.
Мы поговорили ещё немного. Третьяков подтвердил, что графиня упоминала других потенциальных «партнёров» — управляющего барона Орлова, купца Беляева. Но при этом не называла конкретных деталей их соглашений — вероятно, блефовала, чтобы создать впечатление, будто многие уже согласились работать через неё.
Когда Третьяков ушёл, пообещав поддержать нас в случае чего, я повернулся к градоначальнику:
— Ну что ж, Глеб Иванович, картина всё яснее. Графиня действует по одному и тому же сценарию. Вопрос — что делать дальше?
Градоначальник задумался:
— Нужно поговорить с управляющим барона Орлова. Узнать, согласился ли он на предложение графини. Если да — попытаться отговорить. Если нет — предупредить, чтобы не попался на удочку.
— А как насчёт купца Беляева? — спросил я.
— С ним проще, — ответил Глеб Иванович. — Он член купеческой гильдии, я его хорошо знаю. Могу позвать его сюда, поговорить. Думаю, он разумный человек, поймёт ситуацию.
Мы договорились, что завтра встретимся с управляющим барона Орлова и с купцом Беляевым. А пока что — соберём всю информацию, составим чёткую картину интриги графини.
Я поднялся:
— Глеб Иванович, спасибо, что предупредили меня. Будем действовать дальше.
— Не за что, Егор Андреевич, — ответил он, тоже вставая. — Вы спасли мне жизнь. Это меньшее, что я могу сделать для вас.
Мы пожали друг другу руки. Я вышел из особняка и зашагал домой. Голова была полна мыслей. Интрига графини оказалась масштабнее, чем я думал. Но теперь, когда мы начали её распутывать, появилась надежда, что всё закончится хорошо.
Когда я пришёл домой, Машка сразу бросилась ко мне:
— Егорушка! Что случилось? Почему ты так долго?
Я обнял её, поцеловал в лоб:
— Всё в порядке, солнышко. Просто была одна неприятная ситуация, но мы с градоначальником все решим. Не волнуйся.
Бабушка, сидевшая у печи, подняла голову:
— Что за ситуация?
Я вкратце рассказал — про интригу графини, про её попытки оклеветать меня и стать посредником в моих деловых связях. Бабушка слушала, хмурясь:
— Вот стерва! Ишь чего удумала! Ну ничего, внучок, ты ей покажешь!
Няня Агафья причитала:
— Ох, Егорушка, как же так! Такая знатная дама, а ведёт себя хуже базарной торговки!
Машенька сжимала мою руку:
— Егорушка, а это не опасно? Вдруг она ещё что-то придумает?
— Не волнуйся, — успокоил я её. — Мы уже начали всё распутывать. Скоро её интрига лопнет, и все увидят правду.
Вечером, лёжа в постели, я обдумывал завтрашний день. Предстояла встреча с управляющим барона Орлова — а это был самый непредсказуемый элемент всей истории. Если он уже согласился работать с графиней — придётся его переубеждать. А это будет непросто.
Глава 12
Утро началось странно. Я спустился к завтраку и сразу заметил, что бабушка выглядит как-то… загадочно. Сидит за столом, попивает чай, а на лице такое выражение, словно кот, съевший сметану и очень довольный собой.
— Доброе утро, бабушка, — поздоровался я, усаживаясь за стол.
— Доброе, внучок, доброе, — улыбнулась она, но в этой улыбке было что-то такое, что заставило меня насторожиться.
Матрёна принесла кашу, я начал есть, всё ещё поглядывая на бабушку. Она продолжала пить чай с невозмутимым видом, но по её лицу было видно, что не всё так просто.
— А где Дуняша? — спросил я, заметив отсутствие горничной.
— На рынок послала, — небрежно ответила бабушка. — Надо кое-что купить.
Я кивнул, хотя в глубине души удивился. Обычно за покупками ходила Матрёна. Дуняша же занималась в основном уборкой и помощью Машке. Ну да ладно, может, действительно что-то срочное понадобилось.
Минут через десять дверь распахнулась, и Дуняша влетела в дом, раскрасневшаяся, запыхавшаяся с мороза.
— Прасковья Никитична, сделала всё, как вы велели! — выпалила она бабушке.
Та кивнула с довольным видом:
— Молодец, девонька. Ступай, отдохни.
Дуняша поклонилась и убежала. Я проводил её взглядом, потом посмотрел на бабушку:
— Что это было?
— Ничего особенного, внучок, — улыбнулась она. — Просто кое-какие травки попросила купить. Для здоровья.
Я не стал настаивать, хотя чутьё подсказывало, что здесь что-то не так. Но бабушка явно не собиралась ничего объяснять, так что я решил не лезть. У меня и своих дел хватало.
Я только допил чай, когда в дверь постучали. Захар впустил человека в ливрее — узнал служащего Ивана Дмитриевича.
— Егор Андреевич Воронцов? — спросил тот, кланяясь.
— Я, — подтвердил я, вставая.
— Иван Дмитриевич просит вас и господина Ричарда прибыть к обеду для осмотра здания будущей клиники. Сказал, что всё готово, документы оформлены, можно начинать планировать.
