Второгодка. Пенталогия (СИ) - Ромов Дмитрий

Он произнёс это многозначительно и закрепил фразу не менее многозначительным взглядом.

– Всегда, – ответил я немеркнущей фразой слесаря‑интеллигента Полесова.

Из аэропорта я поехал домой. Умылся, постоял под горячими струями душа, сварил кофе и начал готовить яичницу. В дверь позвонили. Пришла Настя.

– О‑о‑о! – улыбнулся я. – Настя! Проходи. На тебя яичницу делать?

– Нет, – грустно ответила она.

– Ну и зря. Белок школьникам очень полезен.

– А желток?

– Желток тоже.

– Понятно. Ясно всё с тобой. Весельчак.

– Это хорошо, что тебе ясно. А вот мне с тобой ничего не ясно.

Она прошагала на кухню.

– Со мной‑то всё как раз примитивно просто, – сказала она и уселась на табурет, сложив руки на коленях. – Ешь, ешь! Ты только сейчас прилетел?

– Прилетел, – кивнул я. – Но я тебе не говорил, что я улетал.

– Да. Вот я и подумала, а почему же ты мне не сказал, что улетел?

– Потому что я узнал, что лечу уже ночью. Я ездил в командировку.

– В командировку… – задумчиво произнесла она. – И кто ж тебя командировал? Амур?

– Слепой Амур пронзил меня стрелою, – пропел я, вспомнив Караченцова. – Нет, не так… Слепой Амур, в меня пустил стрелу ты… Да, точно…

Слепой Амур, в меня пустил стрелу ты,

И закипела молодая кровь.

Я не намерен ждать ни полминуты:

Пришла любовь,

Пришла любовь,

Пришла любовь!

– Ясно, – опять вздохнула Настя.

– Настя, ну что ты такая грустная‑то сегодня? В чём дело? – спросил я, приступая к яичнице. – Точно не хочешь? Смотри, как красиво. И вкусно.

– Сергей… – начала она и замолчала.

– Ну, что с тобой, мой друг?

– Может быть, конечно, я себе это просто придумываю, но мне хочется думать, что ты ведёшь себя так просто потому, что не хочешь делать мне больно…

– Естественно, не хочу. Что за мысли?

– Ты вот даже сейчас говоришь мне «мой друг», а я ведь жду не этого. Но… ладно… я не буду устраивать сцен…

Она и отвернулась и украдкой провела пальцем по ресницам.

– И надоедать своими страданиями тоже не буду… Уж лучше быть друзьями, чем… вообще никем, правда? Но только она тебя не любит, а ты напрасно рвёшь душу.

– Я тебя не понимаю, – по инерции сказал я, хотя уже начал догадываться.

И мышь начала. Она жалобно пискнула и завозилась…

– Думаешь, я не знаю, что ты летал к своей ненаглядной Ангелине?

– Я летал не к Ангелине, – ответил я.

– Слушай… давай хотя бы ты выкручиваться не будешь, – с горечью попросила она и протянула свой телефон.

На экране я стоял с Ангелиной на фоне Московского зоопарка и улыбался…

Сколько существует шуток и приколов на тему «это не то, что ты думаешь» и «это не то, чем кажется»? Приколов, анекдотов и жизненных ситуаций. И почти в каждой из них эта фраза означает полное фиаско для того, кто её произносит. Погоди, не торопись с выводами. Это совсем не то, чем кажется на первый взгляд.

На первый взгляд эта фотография, как и остальные в серии, выложенной в аккаунте Ангелины, выглядела как прогулка двух счастливых людей в солнечный осенний день в романтическом месте, в московском зоопарке.

Когда влюблённые впадают в детство, идут в цирк или зоопарк, это… Это… свидетельствует о многом. Но вот о чём эти фотографии никак не рассказывали, так это о том, что отсняв фотоотчёт для дедушки, мы разбежались с суровыми и угрюмыми лицами в разные стороны.

Не рассказывали эти фотографии о той внутренней ломке, которую испытывала Ангелина, когда просила у меня прощение за своё глупое поведение на дне рождения, а, собственно, за то, что прыгнула ко мне в постель, чтобы подставить и дискредитировать в глазах деда, показав неблагодарным, невоздержанным, и я не знаю каким ещё.

Эти фотографии не говорили и о том, что всю дорогу из роскошного особняка, принадлежавшего, судя по всему, Ширяю, на роскошном, принадлежавшем ему же, автомобиле, мы практически не проронили ни слова и смотрели в разные стороны.

Ну, в общем, эти фотографии, как и очень многое в современной жизни, создавали видимость, миф и иллюзию, которую люди склонны принимать за чистую монету. Похоже, начался золотой век для аферистов, когда с помощью технических средств можно создать любую даже самую фантастичную реальность. И речь не об изобразительном искусстве, а об искусстве надувать ближнего.

– Что ты видишь, глядя на эти снимки? – спросил я у Насти.

– Ой, только давай не будем сейчас заниматься психоанализом или что там у тебя на уме?

– Никакого психоанализа. Разве ты не видишь фальшь в этих улыбках?

– Серьёзно? А зачем они были сделаны?

– Послушай, Настя…

– Сергей, – перебила она. – Я тебя очень прошу, не унижайся оправданиями.

– Я и не собирался, – пожал я плечами. – Я хотел сказать совсем другое. Факт создания этих фоток, оспаривать бессмысленно.

– Честно говоря, – помотала она копной зелёных волос, – мне достаточно неприятно обсуждать эту тему.

– Значит, не будем. Просто я хочу тебе сказать, что с Ангелиной у меня ничего нет. И быть не может. Даже если бы я этого хотел, у нас бы ничего не получилось. Потому что наши орбиты не могут пересечься, а то, что запечатлено на этих снимках, сродни контактам с инопланетянами. Ведь мы живём в разных мирах. Мне не нравится её мир. Она презирает мой.

– Что это за твой мир? – нахмурилась Настя.

– Вот он, вокруг нас, ты в нём, ты его видишь. В общем, просто услышь меня, то что она делает, лишь игра.

– Мне не нравятся такие игры.

– Тебе играть и не нужно. Это игра больших и злобных дяденек, в которую попадают все, кто оказывается поблизости. И это всё, что я могу тебе сказать.

Настя хмыкнула и отвернулась.

– Пойдём? – кивнул я, вставая и подходя к мойке, чтобы помыть тарелку. Вода ударила в нержавеющую мойку с громким звуком и брызги попали на меня.

– Попытка была хорошая, – кивнула Настя. – И мне было приятно, на мгновение подумать, что всё так и есть.

– Так и есть, – пожал я плечами.

– Ты просто пытаешься меня успокоить, да? – кивнула она, взглянув на меня.

Глаза её были влажными, она сейчас казалась беззащитной и несчастной.

– На самом деле, просто ты очень великодушный человек, – продолжила она, – и все эти разы спасал меня из соображений гуманизма, да? Точно так же ты бы спасал и Альфу, и Грошеву, и Алису…

– Настя, я тобой дорожу, – выдал я наконец.

Дорожу, ёпрст. Но я взрослый мужик. Женатый на женщине, которая младше меня на тринадцать лет. Была… Была страсть, увлечённость, всё такое красивое и, сука, неземное. Настоящая, бляха, любовь. И чем закончилось? Она бухает, а я вообще в земле сырой на погосте. А ты‑то ещё младше, чем она. Куда ты несёшься, подрасти хоть немножко, а то я как Коннор, блин, Маклауд себя чувствую… будто, как и он, родился в шестнадцатом веке.

Я потряс головой.

– Ты услышала меня?

Она молча кивнула и в глазах у неё вспыхнули огоньки слабой надежды.

– Всё, идём.

Зайдя в школу, мы столкнулись с Лилей.

– О! – усмехнулась она. – Возлюбленная парочка! Здрасьте‑Насте.

– Привет, – кивнул я.

Настя что‑то буркнула.

– Ты когда это успел в Москву сгонять, герой‑любовник? – покрутила передо мной Лиля своим телефоном.

– Это не я, а искусственный интеллект, – усмехнулся я.

– Да‑да, точно, тут так и написано. Мой сердечный друг искусственный интеллект… Ой, нет, не так… Тут написано что‑то другое. Мой сердечный дружок Серёжа бросил всё и прилетел по первому зову, как мотылёк на пламя свечи.

Твою мать! Вот же сучка!

– Крылышки не опалил, мотылёк?

Настя прикусила губу. Естественно, она всё это уже читала, но раскачивание темы её явно не радовало.